девушки обратно к себе и одобрительно улыбнулся.
‒ Иногда, в универе, Мадина вела себя «необычно», ‒ робко пояснила Анна, крепче хватаясь за его руку, как за спасительную соломинку. ‒ Она страдала частыми перепадами настроения. Могла веселиться и беззаботно болтать, а в следующую секунду впадала в апатию ‒ никто и ничто ее не интересовал. Но здесь все выглядело гораздо серьезнее. Под вечер Шаумян стали мерещатся посторонние звуки, преследовать тени. А проведя ночь в номере, она и вовсе запричитала о дурацких «огоньках». Вбила себе в голову, что все желают ей зла и тянут «на дно».
Лина нервно вздрогнула: звучало символично, если брать во внимание, как девушка погибла. Возможно бедолага чувствовала приближающуюся смерть.
‒ Мадина выглядела как человек с навязчивой идеей, ‒ Рузова так обрадовалась, что смогла подобрать подходящее сравнение, что заметно приободрилась. ‒ Мы приехали в Сочи ради проекта. Ее поведение могло пагубно сказаться на коллективной работе. Знаете, она, итак, нам не особо помогала. Шлялась дни напролет непонятно где. Пару раз девчонки застали, как она обнималась с каким-то чудиком в синем комбинезоне и бейсболке.
Напарники обменялись молчаливым диалогом. Оба догадались, что речь о Савине.
‒ Когда Шаумян в сотый раз заговорила о своих абсурдных видениях, я не выдержала и предложила ей обратиться к психиатру, ‒ чем дальше двигалось повествование, тем нервозней становился голос Анны. ‒ А эта сука взбесилась и накинула на меня. Я испугалась! Видели бы вы, сколько кровищи было. И, безусловно, разозлилась. Кто бы оставил обиду без внимания?
‒ Написала бы заявление в полицию, ‒ холодно посоветовала Дубравина, складывая руки на груди.
‒ И чтобы они сделали? Заставили извиниться? Выписали штраф за хулиганство? Назначили сто часов общественных работ? Ну уж нет. Я не могла подрывать авторитет в глазах друзей. Наносить ответный удар следовало незамедлительно. Поэтому я придумала маленькую вендетту, но не убивала ненормальную.
‒ Правильно, ты предпочла запугать и без того охваченного страхом человека.
Рузова поморщилась. Она мечтала запустить в длинные волосы агента свои острые коготки, но столько смелости не накопила за всю жизнь. Пришлось добиваться цели привычным методом.
‒ Я хотела, чтобы Шаумян пожалела о том, что натворила, ‒ выдавливая скупую слезу, захныкала девушка. ‒ В ночь, когда она пропала, мы устроили представление: скреблись в ее номер и зычным голосом представлялись призраками отеля, просили последовать за нами на крышу. Мы знали, что техэтаж заперт и не переживали, что может случиться что-то непредсказуемое. Дуреха к нам так и не вышла: плакала за дверью, проклинала и просила убраться в ад. Она и правда поверила, что мы духи.
‒ Только вот Мадина вышла из комнаты, ‒ напомнила Лина, заводясь с новой силой. Сама не замечая как, она шаг за шагом приближалась обратно к креслу студентки. ‒ Это подтверждает запись с видеокамеры. Не знаю, как вам, подонки, хватило мозгов отключить остальные, но про одну вы забыли. И на ней отчетливо зафиксировано, что Шаумян чертовски боится и пытается от кого-то сбежать. Не от вас ли? Как вы попали на крышу? Откуда узнали код доступа к двери? ‒ все сильнее давила агент, медленно доводя девчонку до судорожного припадка. Она уже стояла рядом с Анной, за малым не влепляя ей оплеуху.
‒ Какие камеры? О чем вы? ‒ и впрямь струсив, запищала Рузова и вжалась в кресло. ‒ Я думала только наказать, а не убивать!
Мирный крепко стиснул плечо напарницы и заставил посмотреть на себя. Он, итак, позволили ей нагнетать обстановку дольше, чем следовало. Дубравина совершенно не умела контролировать эмоции. Как только Ступов терпел ее три года, да еще и умудрился влюбиться. Сева одарил Лину «убийственным» взглядом и одними губами прошептал:
‒ Прекрати, ‒ затем легонько оттолкнул, чтоб не мешала, и опустился на колени перед Анной. ‒ Вы остались помогать родителям Мадины, потому что чувствовали вину? ‒ сменил Северин Владленович тему, осторожно поглаживая рыдающую девушку по спине.
‒ Мы договорились никому не рассказывать про шалость, ‒ сквозь слезы, прохрипела девушка, уклоняясь от ответа.
‒ «Шалость»? Сумасбродные отбросы, ‒ негодующе прохрипела Дубравина, не в силах смотреть как глупую мерзавку еще и успокаивают. ‒ Сотовый тоже взяли вы?
‒ Нет! Про проклятье я не врала! ‒ истерично вскрикнула Рузова, поднимая зареванное распухшее лицо. ‒ Ребята, правда, в него верят. Если честно мы активно участвовали в поисках Шаумян, потому что на странице ее блога каждый день обновлялись посты и фотографии. Мы подумали, она сбежала из-за нашего розыгрыша, боялись, когда объявится, обвинит в буллинге. Мы рассчитывали добраться до нее первыми и заткнуть рот, пригрозив, что выживем из универа, если сдаст.
‒ Вы, ребятишки, конечно конченые, но не те, кто нам нужен, ‒ запас злости Лина исчерпала. Осталось одно отвращение.
‒ Найдем Савина, ‒ предложил Сева, негласно соглашаясь с ее выводами.
***
Молодого «Марио» агенты разыскали на пляжной территории отеля. Вместо того чтобы помогать наставнику, он тискал молоденькую горничную в лодочном сарае. Заметив посторонних, девушка ретировалась так быстро, что Савин едва успел ширинку застегнуть. Он слащаво улыбнулся Дубравиной, откровенно пренебрегая присутствием Мирного.
Северин Владленович в душе хохотал. Кого могли задеть выходки неразумного юнца. И все же он решил проучить парнишку и взял допрос на себя.
Диалог не клеился. Чем сдержаннее спрашивал Мирный, тем агрессивнее реагировал Савин. Неясно с чего он решил, будто неприкасаемый, но с каждой минутой все сильнее уходил в нерациональное поведение. Дошло до того, что подмастерье попытался плюнуть на агента. Мало того, что он промахнулся, так еще и добился того, что Сева заломил ему руку за спину, заставляя позорно загнуться.
‒ Какие показания вы хотите из меня выбить?! ‒ истошно заорал Руслан, то ли от стыда, то ли от возмущения.
Вряд ли ему было больно. Мирный удерживал захват на грани, просто, чтобы заложник не дергался.
‒ У меня надежное алиби. Не знаю я вашу утопленницу. Если полиция не сообщила, то повторюсь. В тот вечер я снял в баре двух приятных телочек и провел с ними время до утра.
‒ Ты тупой или как? ‒ на секунду зажмуриваясь, чтобы не вдарить по наглой роже, зашипела Лина. Она поражалась и в какой-то мере завидовала хладнокровию, которым искусно владел ее напарник. ‒ Свидетели видели, как ты общался с Шаумян.
‒ И я уже пять раз объяснил, что не запомнил ее. Знаете, сколько
