— Во время переговоров только минеральную воду без газа, — улыбнулся Скрыпник. — А после все, что угодно.
— Инна, — позвонил Святослав Олегович секретарю, — принеси нам две бутылки минеральной воды без газа.
Он вернулся на место, уселся в кресло. Вышколенный секретарь вошла через несколько секунд с бокалами и двумя бутылками холодной минеральной воды. Поставив их на стол, сразу же вышла.
— У вас хорошие сотрудники, — одобрил Скрыпник, наливая себе воду. — У нас на Украине ходят легенды о том, как вы подбираете себе работников и особенно работниц. Говорят, мужчин вы подвергаете особым испытаниям, а женщин… — Он запнулся.
— Насилую, — добродушно подсказал Петровский.
— Почти, — рассмеялся Скрыпник. — Я, конечно, не верю в такие басни, но говорят, что каждая ваша новая сотрудница должна переспать со своим руководителем, прежде чем вы возьмете ее к себе на работу. Люди считают, что таким образом вы обеспечиваете себе их лояльность. Типичный пример шаблонного мышления.
— Какая глупость! — согласился Петровский. — У меня трудится несколько тысяч человек. Так что же я должен спать со всеми, независимо от того, нравятся они мне или нет? Таким образом я вызвал бы общую ненависть, а совсем не лояльность.
— Я тоже считал, что это глупости, — отмахнулся Скрыпник, — но зато эффективность вашей деятельности известна во всем мире. Говорят, ни один политик, прибегнувший к вашей помощи, еще не проиграл выборы. У вас действительно стопроцентный показатель или это тоже байки?
— Девяносто семь, — честно признался Петровский. — Три процента возникают в результате халатности некоторых работников. Но у нас не прощают ошибок. Мы сразу же расстаемся с сотрудниками, допустившими серьезный промах. Наши люди должны работать безупречно. Но поговорим о другом. На какую сумму вы рассчитываете? Я имею в виду, в какую сумму вы оцениваете наши договоренности?
Скрыпник нахмурился, достал из кармана блокнот и ручку с золотым пером. Затем написал цифру с шестью нулями. Петровский посмотрел и покачал головой.
— Не серьезно, — сказал он. — На выборы в вашей стране нужна сумма на порядок больше.
Скрыпник изумленно уставился на него:
— Вы не поняли, выборы проводит команда, которая уже работает. Вам нужно лишь организовать срыв поставок и несколько громких статей в ваших газетах. Или телевизионных передачах. Согласитесь, за такую поддержку мы предлагаем невероятные деньги.— Это вы меня не поняли, — усмехнулся Святослав Олегович. — Чтобы заказать несколько дешевых статей, достаточно двух тысяч долларов, раздать их журналистам и договориться с ними обо всем. Боюсь, что вы ошиблись адресом. Мы не занимаемся подобными вещами. Вы сами сказали, что у меня работают несколько тысяч человек. Неужели же думаете, что я держу столько людей, только для того чтобы платить продажным журналистам и организовывать глупые акции, от которых не будет никакой пользы?
Скрыпник посмотрел на свой бокал. Молча налил себе воды и выпил. Затем осторожно кашлянул.
— Ваши условия? — поинтересовался он.
— Руководство избирательной кампанией— сразу ответил Петровский, — планирование абсолютно всех акций. И ввод моих сотрудников в избирательный штаб.
Гость помолчал. Наконец ответил:— Я думал, вы поймете, что это невозможно.
— Почему?
— Если узнают, что избирательную кампанию нашего кандидата проводит ваше агентство, мы гарантированно проигрываем. Все сразу заговорят о "руке Москвы". Пока вы работаете в России, к вам не может быть никаких претензий, но если ваши люди появятся на Украине… Это будет наше поражение.
Теперь настала очередь пить воду Петровскому. Он наполнил стакан, залпом его выпил и неожиданно предложил:
— Можно сделать по-другому. Мы будем работать в Киеве через вашу организацию. И все акции планировать совместно…
Скрыпник улыбнулся. Очевидно, он хотел услышать что-то подобное, потому что сразу же одобрительно кивнул.
— Это уже более конкретное предложение. Я могу прислать к вам наших аналитиков и финансистов, чтобы обговорить все детали предстоящего соглашения. Я думаю, будет правильно семьдесят на тридцать.
— Семьдесят получаем, конечно, мы? — нагло уточнил Петровский.
Гость расхохотался.
— Это украинские деньги, — напомнил он, — и выборы нашего президента. Неужели вы действительно считаете, что должны получить такие деньги? Это несправедливо.
— Я же не напоминаю вам, что газ наш, — заметил Петровский. — А без поддержки моей страны ваш кандидат не победит. Ни при каких обстоятельствах. Америка далеко, и их аналитики понимают в наших делах столько же, сколько мы в делах зулусских племен. Другой менталитет, другая история, другие нравы. Пятьдесят на пятьдесят, и, я думаю, мы сможем начать переговоры.
— Меня просто не поймут мои сотрудники, — пояснил Скрыпник. — С какой стати мы должны платить вам такие деньги? Конечно, российский фактор очень важный, но не настолько же, чтобы отдавать вам половину всех денег. Мы можем заплатить несколько миллионов вашим чиновникам и добиться нужного результата.
— А вот это уже ошибка, — возразил Петровский. — Сколько бы у вас не было денег, у американцев их гораздо больше. И они заплатят нашим чиновникам тоже в два раза больше, чтобы провести своего кандидата. Но вообще-то соревноваться в таких вещах — занятие опасное. Однажды кто-то узнает про ваши деньги, и тогда обычный милиционер вдруг «случайно» найдет коробку из-под ксерокса, в которой они окажутся. Хорошо, если рядом с президентом будет его все понимающая дочка и умеющий убедить ее ловкий чиновник. А если нет? Тогда вам обеспечены неприятности. И полный провал на выборах.
— Но пятьдесят на пятьдесят — это невероятные деньги, — задумчиво произнес Скрыпник.
— Тогда ищите другое аналитическое агентство, — предложил Святослав Олегович, уже зная ответ.
— Нет, — сразу отозвался Скрыпник, — я думаю, мы обсудим ваше предложение и согласимся. Но, разумеется, вы должны гарантировать нам самое тесное сотрудничество и лояльность вашей прессы.
Петровский кивнул. Гость поднялся, протянул руку. На фоне скромно одетого хозяина кабинета он выглядел миллионером.
— Где вы одеваетесь? — неожиданно полюбопытствовал Святослав Олегович.
— У меня свой стилист, — усмехнулся Скрыпник, — я плачу ему шесть тысяч долларов. Он заказывает для меня из Италии обувь, костюмы, галстуки, продумывает все аксессуары.
— Выгоните его, — предложил Петровский. — И вот мой первый вам совет: чтобы никто вас не видел в таком наряде во время президентской компании. Если вы хоть раз появитесь с вашими бриллиантовыми запонками, то можете считать все дело законченным. Они стоят гораздо больше, чем в среднем за год получает ваш обычный гражданин. И снимите эту обувь. Она тоже бросается в глаза.
— Вы так думаете? — насторожился Скрыпник.
— Уверен. И не затягивайте решение вопроса. У нас не так много времени.
Когда Скрыпник ушел, Петровский вызвал секретаря, приказал убрать бутылки и бокалы. Затем уселся за свой стол, намереваясь обдумать состоявшийся разговор, но развернул кресло и набрал номер известного ему телефона.
— Да, — раздался в трубке голос секретаря Климентьева.
— Я хочу поговорить с Евгением Герасимовичем. Передайте ему, что звонит Петровский.
Через десять секунд Климентьев ответил:
— Слушаю.
— Я встретился с нашим гостем, — сообщил Святослав Олегович. — Мы договорились о совместной работе.
— Никаких проблем? Они ставят на того, кого мы имели в виду?
— Похоже. Детали мы должны обговорить позднее. Они хотят провести другого кандидата и затем изменить Конституцию под нынешнего.
— Держите нас в курсе.
— Мне понадобится помощь. — Они говорили без лишних слов, чтобы даже случайно услышавший их человек не сумел понять о чем именно идет речь.
— Можете считать, что мы все играем за вашу команду, — сказал Евгений Герасимович и положил трубку.
Петровский закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла. Если все пройдет благополучно, он оставит все дела и уедет куда-нибудь на две или три недели. В отпуск. На какие-нибудь далекие острова в океане. Подальше от всех проблем. Но пока у него слишком много забот. Нужно все проверить лично. Святослав Олегович снова развернулся в кресле, нажал кнопку селекторного аппарата, вызывая своего заместителя.
— Юлай, — произнес он недовольным голосом, — о нашем агентстве ходят неприятные слухи. Меня начинает беспокоить такая обстановка. Передай всем сотрудникам, что если мы найдем кого-то болтающего на эту тему, то следующий разговор у него будет на улице. Ты меня понял?
— У нас никто не болтает.
