— Никто не виноват, что они погорели, — пробурчал менее уверенно вице-премьер, — у нac в августе девяносто восьмого погорело множество предприятий.
— Но сейчас не август девяносто восьмого, — заметил Святослав Олегович, — и у власти другой президент.
Вице-премьер, достав вторую сигарету, швырнул пачку на стол.
— Что ты хочешь сказать?
— Наши аналитики полагают, что правительство не допустит банкротства комбината, — когда Петровский хотел, он умел говорить весьма выразительно, — иначе это осложнит всю инвестиционную политику американских бизнесменов. А нам крайне нужны их инвестиции. Мы посчитали и пришли к выводу, что интересы Семена Алентовича не могут перевешивать интересы страны.
— Сильно сказано, — зло усмехнулся вице-премьер, разглядывая свою зажигалку. — Получается, что ты у нас за державу, а я как бы главный твой противник.
— Нет, — возразил Петровский, — вы поверили Алентовичу, а я решил все проверить. Президент и премьер не разрешат обанкротить успешно работающее предприятие. Ни при каких обстоятельствах. Кроме того, американцы потребуют независимой аудиторской проверки. И вы знаете, чем она может кончиться.
— Какой ты у нас, оказывается, патриот! Может, уже в какую-нибудь патриотическую партию записался и заодно им советы даешь?
— Я даю советы тогда, когда меня об этом просят, — пояснил Святослав Олегович, с трудом сдерживаясь. — Но это только финансовый аспект. А есть еще и криминальный. Тот самый Валентин Георгиевич Роговицын, который приходил якобы от вас, был в Нижне-байкальске за день до убийства. И требовал от директора передать ему часть привилегированных акций и срочно ввести их представителей в Совет директоров. Когда директор отказал, его убили. Очень интересное совпадение. Его убили на следующий день…
— Ты зачем рассказываешь мне такие гадости? — разозлился вице-премьер, швыряя золотую зажигалку. — При чем тут какой-то Роговицын? Я никогда о нем не слышал и слышать не хочу. Или ты решил меня шантажировать?
— Нет, нет, конечно. Но я обязан рассказать вам все аспекты дела, чтобы вы знали, почему я отказал Роговицыну.
— Объяснил, значит. Только ты не думай, что сможешь поссорить меня с премьером. Или с президентом. Это они меня сюда посадили. И ты мне сказки не рассказывай. Если не хочешь работать, не работай.
— Мы решили, что нужно сыграть по-другому — сообщил Петровский, — поэтому я и пришел к вам.
— Что ты хочешь?
— Чтобы вы продолжали поддерживать Семена Алентовича.
Вице-премьер опять нахмурился. Он был достаточно умным человеком, но теперь не мог понять, что именно предлагает его собеседник. Однако переспросить не позволяла гордость. Петровский, взглянув на него, повторил:
— Мы все просчитали. Нужно сыграть на понижение. Жуковский будет убежден, что мы, следуя первоначальному плану, пытаемся обанкротить комбинат. И конечно, он поймет, что нужно избавляться от своих акций. Я знаю, как и через кого он начнет их сбывать. Можно выкупить у него контрольный пакет по очень низкой цене, не прибегая к процедуре банкротства. А затем объявить о получении дивидендов за прошлый год. Если узнают, что контрольный пакет акций уже находится у Алентовича, акции комбината взлетят до небес. Значит, цель будет все равно достигнута. Мы не поссоримся с американцами и передадим комбинат Алентовичу…
Вице-премьер молчал. Он обдумывал ситуацию. Наконец проговорил:
— Хитро придумал, неплохо. Твой вариант мне нравится гораздо больше, чем план Семена Борисовича. Только Жуковского придется убеждать гораздо дольше, чем меня.
— Убедим, — кивнул Петровский. Он намеренно оглянулся по сторонам. И неожиданно достал из кармана скремблер, положил его на стол.
— Что это? — криво усмехнулся вице-премьер. — Записываешь наш разговор?
— Этот прибор искажает возможную магнитную и цифровую записи, — пояснил Святослав Олегович.
— У нас здесь никого не подслушивают, — не очень уверенно заявил вице-премьер.
Петровский взял лист бумаги и написал своим четким, почти каллиграфическим почерком: "Есть еще один игрок, который владеет большим пакетом акций".
Вице-премьер покачал головой и громко сказал:
— Больше никого нет.
Петровский нахмурился и сделал еще одну запись: "Через два дня у него будет шесть процентов акций. Вы можете это проверить через его компанию".
Вице-премьер прочел, взглянул на Петровского. Затем подвинул к себе лист бумаги и размашисто написал:
"Название компании?"
"Мостраст", — вывел Святослав Олегович.
Нужно было видеть лицо вице-премьера! Он потерял весь свой лоск, как-то съежился и сразу вспотел. Достав носовой платок, вытер лицо, уставился на своего собеседника.
— Но это…
— Да, — перебил его Петровский, — все правильно. И еще…
"Два процента получит известный вам человек", — написал он следующую фразу.
— И он тоже? — прошептал вице-премьер.
Они оба отлично знали, что компания "Мостраст" принадлежит самому Климентьеву. Но вице-премьер все никак не мог успокоиться. Он опять подвинул к себе листок бумаги и, чтобы проверить самого себя, написал фамилию руководителя администрации президента.
— Да, — подтвердил Святослав Олегович, постучав пальцем по фамилии Климентьева.
Вице-премьер опять задумался. Затем снова схватил ручку.
"Мы все проверим. Ты уверен, что в «Мостраст» будут переведены шесть процентов акций?"
"Абсолютно уверен", — отобрав у него ручку, черкнул Петровский.
Вице-премьер прочел его ответ. Затем поднялся, нашел зажигалку, собрал все листы в пепельницу и поджег. Какое-то время они молча смотрели, как листы превращаются в пепел.
— Ты подсказал мне очень интересный вариант, — наконец мрачно произнес вице-премьер. — Если все действительно так, то мне придется с тобой согласиться. И я буду тебе благодарен за помощь.
— Нужно, чтобы никто не узнал о нашем разговоре, — напомнил Петровский, — даже Алентович.
— Правильно, — у вице-премьера серьезно испортилось настроение.. — Чем больше здесь работаю, тем больше удивляюсь, — признался он. — Иногда удивляюсь очень сильно.
— У вас такая специфика, — позволил себе пошутить Петровский. — До свидания. Я свяжусь с вами послезавтра.
Из здания кабинета министров он вышел хорошем настроении. Игра началась, теперь нужно ждать звонка Семена Алентовича..
Алентович позвонил через три дня, как раз тогда, когда сразу в двух газетах появились большие статьи о бедственном положении Нижнебайкальского комбината. Первую статью заказали сотрудники Алентовича, заплатив за нее и журналисту, и редактору популярной газеты. В ней говорилось о возможном банкротстве комбината и о криминальной обстановке в городе. Статья была откровенно пессимистической, положение на комбинате выглядело катастрофическим. Вторая статья, появившаяся в другой популярной газете, была оплачена уже пресс-службой агентства «Миллениум». В ней журналист пытался обрисовать более объективную картину хотя указывал на сложное положение Нижнебайкальского комбината. Но при этом как бы вскользь упомянул и беспрецендентный американский кредит известного банка.
Узнать, кто заказывает и оплачивает такие статьи, на самом деле совсем нетрудно. Достаточно заплатить их авторам еще раз и можно получить любые сведения. Не говоря уже о том, что всегда легко вычислить, кому это выгодно. Алентовичу определить заказчиков второй статьи не составило никакого труда. Именно поэтому он позвонил Петровскому.
— Нам нужно встретиться, — предложил Семен Борисович, — мне кажется, у нас есть о чем поговорить.
— Мне тоже так кажется, — любезно согласился Петровский. Он помнил, что говорит с одним из самых богатых людей в стране по версии "Форбса".
Лица этих людей часто появляются на страницах газет и журналов. При этом никто не задает им вопроса, как могло так получиться, что в течение нескольких лет эти господа вдруг смогли заработать миллиарды долларов? Никто не спрашивает, почему семьи всех этих миллиардеров не живут в стране, где делаются основные деньги. Никто не интересуется, какие налоги уплатили эти люди за последние десять лет и каким путем стали владельцами несметных богатств? Просто ввели в оборот термин «олигархи», быстро ставший привычным, и, похоже, приучили население к мысли, что верховный совет страны — это не болтливые депутаты Государственной думы и не заседание напыщенных министров, а совет самых состоятельных людей. О них создаются легенды, придумываются мифы, на них работают имиджмейкеры и рекламные агенты. Но скрыть внутренний испуг олигархов они не могут. Каждый из появившихся на страницах «Форбса» опасается не только за свою судьбу, но и за жизни своих близких, понимая, какой лакомой приманкой они являются для "отморозков" всех мастей. Каждый из так называемых «олигархов» точно знает, что все его состояние держится не на личных качествах, не на проницательности, деловой хватке или уме, а на банальном воровстве государственных ресурсов и поддержке государства. Все крупные состояния создавались исключительно при поддержке государственных кредитов, бюджетных денег и природных ресурсов, отнятых у своего же народа.
