— Вот так можно. Футболку можешь оставить, если тебе неудобно голой.
Фрида порадовалась, что надела его футболку, которая все же слегка прикрывала бедра. Но оказалось, радуется рано, об этом можно бы догадаться по хищному взгляду, который бросил на полуголую подругу Густав.
Так и есть, заявившись на кухню, он скомандовал:
— Ну-ка, иди сюда.
— Я пирог готовлю, — показала Фрида перепачканные мукой руки. — И вообще, это негигиенично…
Конечно, она имела в виду секс в кухне.
— Гигиеной будешь заниматься в душе. Подойди и встань на колени.
Вообще-то Фрида только что замесила тесто и готовилась его раскатать, даже скалку достала и стол протерла. Потому и руки в муке.
Но не подчиниться не рискнула, хочет выпачкаться и он, пожалуйста.
Подошла и встала. Но только Густав взялся за «молнию» своих джинсов, как раздался звонок в дверь, это сосед заглянул за чем-то на минутку. Фрида даже не смогла сообразить, за чем именно, потому что Густав приказал:
— Стой так, не поднимайся с колен!
Она стояла посреди кухни в неприглядном виде, а он беседовал с соседом в прихожей. Еще шаг, и тому оказалась бы видна девушка в футболке, но без джинсов. Минуты тянулись, как часы, когда сосед ушел, Фрида от напряжения взмокла, зато заработала похвалу от вернувшегося в кухню Густава:
— Молодец, учишься подчиняться.
Он снова взялся за джинсы.
— Открывай рот. Руки в стороны, чтобы меня не выпачкать!
Она стояла на коленях в нелепой позе, раскинув руки в стороны, и делала ему минет. Но делала уже уверенно. Густав активно помогал, как обычно, держа ее за волосы. Кончая, всадил член так глубоко, что она все же чуть не задохнулась. Некоторое время постоял, отдыхая, потом резко освободил ее рот, поднял на ноги и, напирая, заставил отступить к столу.
— Но там…
— Опять про гигиену?
Густав подсадил Фриду на стол, заставил лечь.
— Ноги подними.
Теперь в дело вступил его язык. Фрида извивалась от возбуждения и кончила бурно и быстро. А Густав вдруг с любопытством оглядел лежащую в столь пикантной позе девушку:
— Ты бы себя видела. Блеск! Подожди, грех не воспользоваться.
Огляделся в поисках чего-нибудь, заметил скалку, ручка которой весьма подходила размерами и толщиной, взял бутылочку с оливковым маслом… За неимением под рукой лубриканта сгодилось и масло. Щедро смазанная ручка скалки довольно легко вошла в столь же щедро смазанное анальное отверстие распятой Фриды.
Та ахнула, но не противилась. Одна рука двигала скалку, вторая нырнула во влагалище и принялась теребить клитор. Накатывала новая волна оргазма. Кровь прилила к лицу, заметив это, Густав резко вытащил скалку и заменил ее своим членом. О, как они кончили!..
Он долго не вынимал член из нее, замер, все вздрагивая и вздрагивая, при этом стиснув ее грудь до того, что остались следы от пальцев.
— Как же у тебя там тесно и приятно…
Снял ее со стола, шлепнул по ягодицам:
— Вот теперь можешь заниматься своей гигиеной.
Внутри все болело, но эта боль ей нравилась. «Мазохистка!» — обругала себя Фрида.
Густав вслед снова приказал:
— Только футболка!
Когда спустилась вниз после душа, удивившись тому, что Густав не пришел, как обычно, следом, чтобы не упустить возможность потискать ее под струями воды, тот сидел тоже после душа с одним полотенцем вокруг бедер. Протянул руку:
— Иди сюда.
Но не посадил на колени, а встал сам, улегся на ковер и приказал:
— Устраивайся сверху.
Фрида в который раз изумилась: как же быстро он восстанавливается!
— Смажь, — в руках баночка с лубрикантом.
Пришлось смазывать.
— Теперь садись.
Больно, конечно больно, несмотря на лубрикант, но ощущения совсем иные. Тем более пальцы одной его руки уже взялись за ее грудь, а второй нырнули к клитору. Тот и возбуждать не пришлось, уже вспух.
Фрида всхлипывала, кажется, о чем-то просила, едва сдерживалась, чтобы не орать в полный голос. Кончая, Густав насадил ее на себя так, что едва не закричала. Но он держал, не позволяя подняться.
И снова долго вздрагивал, все держа ее за бедра.
— Теперь только так. Минет и анальный. А для тебя будем вставлять вибраторы.
— Ты повредишь мне все внутри, — неуверенно возразила Фрида, с трудом слезая. Ей тоже очень понравилось, но она была разумной…
— Чаще делай минет. Трудно, что ли? Подошла, расстегнула молнию, доставила удовольствие и заработала благодарность.
— Я не шлюха!
— Большинству женщин в умении доставлять удовольствие до шлюх очень далеко. Тебя пока заставил минет сделать… И ты до сих пор боишься признаться, что тебе самой нравится. Пойдешь со мной в душ или немного постоишь закованной в какой-нибудь сложной позе? Давай?
Он увлек Фриду в комнату, напичканную разными прибамбасами, поставил к козлам, перегнул через них и едва успел прикрепить наручники.
Вот в этот момент и зазвонил телефон.
— Это Линн, что-то случилось, — жалобно смотрела на Густава Фрида.
Тот поморщился, прикладывая телефон к ее уху. Потом поинтересовался:
— Что ей нужно?
— Номер Флинта.
— Я отправлю и выключу твой мобильный. И чтоб больше не смела включать, когда дома!
Пока он возился с телефоном, Фрида стояла, перегнувшись через козлы.
— За такую отсрочку накажу.
— Но я же не виновата…
— Ты когда научишься не оправдываться, а покорно принимать наказание?
— Густав, я не резиновая кукла.
Он вдруг поднял ее голову за волосы:
— Ты хуже. Той я бы сейчас всадил в горло и не спрашивал.
Он ушел мыться, а она осталась стоять. От обиды на глаза навернулись слезы.
Сколько простояла, не знала, но вдруг вспомнила, что ему нужно куда-то ехать, несмотря на выходной, потому и встали рано. Что, если оставит в таком виде? Густав может. Внутри росла паника и… возбуждение. Его вызывала фраза «всадил бы в горло».
«Совсем рехнулась, маньячка сексуальная!» — снова обругала себя Фрида, но успокоиться не удалось.
Еще хуже стало, когда вернулся Густав. Он снова был в полотенце вокруг бедер, совсем небольшом, почти ничего не скрывавшем. Когда присел перед ней на корточки, взору и вовсе открылось вздыбившееся естество. «Он неугомонен, это же пятый раз за сегодня!» — мысленно ужаснулась Фрида.
Густав подтвердил ее мысль:
— Это ненормально, но я хочу тебя постоянно. И ты будешь позволять мне брать себя столько раз за день, сколько удастся. Фрида, я хочу, чтобы ты поняла: переступая порог этого дома, ты становишься сексуальной игрушкой, годной только для того, чтобы я тобой пользовался. Жестоко? Да, но, получая удовольствие сам, я доставляю его тебе.
Он проследил направление ее взгляда, невольно прикованного к поднявшемуся члену, рассмеялся:
— О… возбудилась? Хочешь?
Головка слегка коснулась ее губ, но не больше. Фрида уже не контролировала себя, она высунула язык и попыталась дотянуться кончиком языка, Густав снова рассмеялся:
— Попроси…
— Густав!
— Скажи, что хочешь.
— Хочу.
— И тебе нравится?
— Да.
Он снова провел по губам, позволил обхватить, но тут же убрал. Фрида потянулась следом, едва не застонав.
— Обещай, что будешь делать это по первому моему требованию.
— Буду.
— И без требования, просто почаще.
— Да!
Она наконец получила вожделенную награду! И на сей раз ему не пришлось насаживать ее голову, Фрида справилась сама. Она не подавилась, не захлебнулась, еще и вылизав остатки.
«Господи, что я делаю?! — И ответила сама себе: — Удовольствие получаю!»
И все-таки они едва не поругались.
После нового приказа Густава остаться дома и никому не звонить. Фрида взвилась:
— Я согласилась быть сексуальной игрушкой в этом доме, но не обещала не выходить за его порог!
— Но твои подруги звонят, когда ты делаешь минет!
— Знаешь, у меня нет расписания этого занятия, потому им сложно определить, занят ли мой рот.
— Значит, приучи не звонить в нерабочее время. Твоя работа с девяти до шести.
— Тогда я уже на работе.
Когда она была в прихожей, догнал голос Густава:
— Фрида… я тебя люблю.
На работу не нужно, но она понимала, что стоит уйти и как можно скорее, хотя бы для того, чтобы продемонстрировать свою значимость.
Отъехав подальше от дома, остановилась, долго сидела, пытаясь понять, как относиться к сегодняшнему его откровению. Сексуальная игрушка? Это оскорбительно и… возбуждающе одновременно. Что и говорить, он умел и возбуждать, и доставлять удовольствие. Фрида отдавала себе отчет, что тоже жаждет Густава, сегодняшняя выходка с последним минетом показала, насколько она зависима. Густав это понял и теперь будет пользоваться.
Фрида вдруг поймала себя на том, что в ней борются два желания — бежать от него сломя голову и… вернуться, чтобы прямо сейчас пережить безумство снова. Зависима? Ну и пусть! Да, она будет просить, готова делать это, такая зависимость возбуждает еще сильнее. Язык облизал губы, внутри все сжалось от желания почувствовать во рту, в себе его плоть.
