— Это вы сами придумали?
— Это Бродский, — раздраженно заметила Маша.
— Ну не такая уж у нас и провинция, — обиделась Александра.
— У вас замечательный город, — легкий поклон в ее сторону.
Эта баба начала всерьез раздражать Арама. Он вообще не предполагал увидеть здесь такой избыток женских тел. Он совсем на другое рассчитывал… В прихожей зазвонил телефон.
— Тише, девочки! — вскричала Маша. — Пожалуйста, две минуты тишины!
Она выскочила из комнаты. Девицы переглянулись, хмыкнули.
— Что за таинственность? — поинтересовался Арам, наполняя бокалы.
— Ха! Это Машкин жених звонит, не иначе! — брякнула Александра.
— Жених? У нее есть жених?
— Ну какой он жених… Малявка такой. Она им вертит, как хочет.
— А что же его сегодня здесь нет?
— Сегодня-то? — Александра взглянула на подруг.
Девицы неожиданно прыснули.
— Был он уже сегодня…
И все трое расхохотались. В комнату влетела красная как рак Маша.
— Я же просила вас потише! Слышно же, что хохот стоит!
— Это мы случайно…
— А кто звонил-то, Машка? — захлебывалась от смеха Александра.
— Ты… Что ржешь? — выкрикнула Маша и осеклась, поймав взгляд Арама. — Что смешного? — надменно произнесла она. — Звонили старые друзья. Чтобы поздравить…
— Старые? — И Александра опять расхохоталась.
Глаза Маши засверкали. Арам поспешил подняться:
— Девочки! Еще тост!
— Давай!
— Наливай!
— А что так мало-то? Побольше лей…
— Так вот. На берег быстрой горной реки однажды вечером пришла девушка. Стройная, как тополек, быстроногая, как козочка, легкая, как весенний ветерок. На берегу ждал ее прекрасный юноша. Они сидели рядом, говорили друг другу слова любви, юноша ласкал девушку, а девушка не отворачивала лицо… На другой вечер на берег вновь пришла девушка, стройная, как тополек, быстроногая, как козочка, легкая, как весенний ветерок. И вновь ждал ее юноша. И говорил ей слова любви. И они ласкали друг друга. И в третий вечер было так же. И много еще вечеров приходила на берег девушка, туда, где ждал ее влюбленный юноша… — Арам снова сделал театральную паузу. — И каждый вечер юноша был один и тот же, а девушки — разные. Так выпьем же за постоянство мужчин и непостоянство женщин!
— Как, как? — не поняли девушки.
— Ничего себе! — усмехнулась Маша. — Это про вас, Арам?
— Ну что вы, Мария! Это же шутка!
— Ну если только шутка… — Маша подняла бокал.
— А-а, — облегченно вздохнули девицы и засмеялись.
— Это не про Арама, это про Машку, — вставила вдруг изрядно пьяная Александра.
— Она тоже шутит, — не глядя на подругу, напряженно улыбнулась Маша.
«М-да, пора сваливать, пока они не передрались до поножовщины. Только милиции мне и не хватало», — решил Арам и поднялся.
— Милые дамы! К сожалению, мне пора. В гостинице очень строгий персонал. Да и вставать рано. Мария, спасибо за прекрасный прием. У вас очень милый дом.
— Это не ее дом, а мой. Машка у меня угол…
Маша резко поднялась.
— Пойдемте, я вас провожу.
Они вышли в прихожую.
— Какие у вас странные подруги… — Арам натягивал куртку.
— Да ну их! Какие они мне подруги? Работали когда-то вместе. Вот и приперлись. Все настроение испортили… — Маша кусала губы— Вы уж извините, что так вышло…
— Ну что вы? Я счастлив, что познакомился с вами. Может, я вернусь попозже, когда они уйдут? — склонился к ней Арам.
— Нет, это невозможно. Они будут сидеть до упора. Пока все не выпьют. Знаете, вы можете завтра с утра зайти. Я буду одна. Хоть поговорим по-человечески…
— Замечательно! Так и договоримся. В десять я буду у ваших ног.
Он взял ее руку, поднес к губам, поцеловал каждый палец.
Маша глубоко, порывисто вздохнула.
Закрыв дверь, Мария вернулась в комнату, уперлась руками в бока, готовясь дать волю чувствам.
— Ну что, змея, довольна? Выгнала мужика?
— Я, что ли, выгнала? — тут же включилась в ссору Александра. — Он сам ушел.
— От вас уйдешь! От вас каждый нормальный мужик сбежит! Стервы нетраханые!
— Ты потише! Ты что себе позволяешь в моем доме?
— А что ты пьешь и жрешь в своем доме? Кто это все на стол поставил? Здесь на полторы тыщи рублей!
— Ты, что ли, тратилась? Это недоумок твой купил. Еще неизвестно, на какие деньги! Где это он полторы тыщи взял? Год стипендию откладывал?
— Не твоя забота!
Маша мерила шагами комнату. Подошла к столу, налила себе полный бокал коньяку, залпом выпила, начала убирать закуски.
— Все! Пожрали на халяву и хватит! Я лучше завтра Сережу позову.
— Ха! Да я, может, тебя завтра из дому выгоню.
— С какого перепугу? Я за месяц вперед заплатила!
— Или Сереженьке твоему расскажу, как ты его паришь по полной программе.
— Не смей! Только попробуй! Стерва ты, Алька!.. Мы же вместе с тобой это придумали.
— Мало ли что… Я не придумывала, чтобы ты на меня кричала, как бешеная. И вообще, это ты придумала! Это тебе захотелось чурке пыль в глаза пустить: вот моя квартира, вот какой я стол накрыла!
— Ты же согласилась! Еще и чувырл своих привела. Жрали, пили за мой счет…
— Не за твой. За счет твоего недоумка.
— Все равно! И он не недоумок! Ты еще пойди найди себе такого мальчика… Чистого, хорошего… И зачем ты перед Арамом гадости всякие… Что я тебе сделала? Обшиваю тебя с ног до головы…
— Подумаешь! Ты живешь почти задаром. И еще мужиков сюда таскаешь. Раз уж таскаешь, так таскала бы на всех. А то только себе! Платье нацепила, прическу навертела! Вон я какая красавица, а вы все уродины, так, что ли?
— Так, так! Вы все уродины! — яростно рассмеялась Маша. — Да если бы я и сотню привела, они все мои были бы! На тебя и твоих зачух никто бы и не взглянул!
— Ну все! Ищи себе новое жилье! Хватит! — взвизгнула Александра.
— Вот именно! Хватит, обшивай тебя, папаше твоему жрачку готовь да еще терпи его щипки и приставания…
— Ничего, от тебя не убудет. Ты вон на улицах мужиков цепляешь. Чурок всяких. Да может, ты уже заразная?!
— Сама ты… У тебя небось одно место паутиной заросло за ненадобностью. Там уже пауки небось ползают!
Девицы не участвовали в разговоре, молча поглощая все, что еще стояло на столе, не забывая также подливать спиртное. Крик стоял до тех пор, пока по водопроводной трубе не постучали соседи. Враждующие стороны тут же смолкли. Словно дождались наконец сигнала, позволяющего остановить ссору без ущерба для собственного достоинства. Как говорится, боевая ничья.
Девицы, подъев остатки закусок, поднялись.
— Ладно, Аля, мы пойдем, — лениво произнесла одна из них.
— Ага, пора уже, — согласилась вторая, ковыряя в зубах. — Классно посидели! И чувак клевый был. Ну, пока, девчонки.
Они выкатились. Александра демонстративно улеглась в постель с книжкой в руке.
Маша на кухне мыла посуду, глотая злые слезы. Ну почему все так в жизни несправедливо?! Почему она, красавица, умница, должна сносить оскорбления, жить приживалкой у злобной, уродливой дуры? Они все ей завидуют: и Надька, подруга по учебе, у которой Маша встречается с Антоном Владимировичем, и Алька. Завидуют, но просят: «Давай устроим праздник, приведи кого-нибудь, познакомь с кем-нибудь!» А кто за эти знакомства расплачивается? Она, Маша. На этих уродин у нормального мужика даже под градусом ничего не встанет. Да если бы и встало, она, Маша, отбила бы всякого. Оттого они и бесятся. Нажрутся за ее, Машин, счет (ну, положим, не за ее деньги, но, если иметь в виду конечный расчет, то да — за ее счет!), так вот, нажрутся— и пошло-поехало… А Сережку вообще с дерьмом мешают. Потому что видят: он ее, Машу, любит до самозабвения. Их-то, за-чух, никто никогда так любить не будет, ясно как божий день. Поэтому и ржали сегодня во весь голос, словно старые клячи перед забоем. Чувствовали, что он звонит, Сережа.
Конечно, он и звонил. Волновался, как она себя чувствует. Не обижает ли ее Александра? Ушли ли девицы? Милый, хороший мальчик. Любит ее без памяти. И что? И ничего. Не родись красивой, а родись счастливой. Против этой мудрости деревенской не попрешь, так получается… Ни фига! Попрешь! Буду переть, пока не получу, что хочу, думала Маша, яростно намыливая очередную тарелку.
Чего же она хотела? Денег и славы. Сначала денег… Нет, сначала славы. Потому что это тоже деньги, только гораздо больше! И кто же приведет к цели? Основная надежда была на Антона Владимировича. На старого развратника, бывшего наставника. Но нужно наконец признать, что это не тот вариант, на который следует делать ставку. Вот уже четыре года он зимой и летом приезжает в город, обещает Маше с три короба, пользует ее в хвост и в гриву… И хоть Маше нравилось заниматься с ним сексом (он был ее учителем и в этом), но сколько же можно забесплатно? Где обещанные подиум, карьера модели? Положим, для подиума Маше не хватало росточка, это она понимала. Но журналы? Она никогда не возражала против обнаженки, ей было что показать. И где все это? Положим, у Антона нет там связей; не верим, но предположим. Но где рекламный бизнес, наконец? Уж там-то все схвачено бывшим ректором. А они приятели. И что? И ничего. После последнего обещания вызвать Машу в Москву на кастинг прошло больше двух месяцев. И ни единого звонка. Набравшись смелости, она сама позвонила ему на мобильник, что вообще-то строго воспрещалось. Но раз дал номер… Короче, она позвонила, нарвалась на сухой, раздраженный тон, на лаконичное: «Мне некогда, перезвоню» — и все. С тех пор перезванивает. А на ее, Машины, звонки мобила не отвечает. Видимо, сменил номер.
