— Хорошо, — неожиданно для Лапшина согласилась Саша. — А как ты сделаешь узкие глазки?
— Клеем склею, — ухмыльнулся он. — Не бойся, у меня хороший гримировальный набор. Ты, наверное, наш последний клип не видела. Там мы все китайцы. У меня остались лишние веки с этим, как его, эпикантусом. Отличная вещь. Тебе должны подойти.
— Ладно, — обреченно выдохнула Саша. — Только я из китайского кроме «нинь хао» ничего не знаю.
— Нормально, — кивнул Лапшин. — Если попадутся китайцы, скажешь им, что ты из Якутии. По-английски. А с нашими гражданами будешь объясняться жестами и короткими междометиями. Но тебе обязательно потребуется и второй образ. Образ, привлекающий внимание, но так, чтобы потом свидетели не смогли описать твою внешность.
— Это понятно, — ответила Саша. — Не только вы, уважаемый Александр, смыслите в шпионских играх. Яркие рыжие волосы, очки в пол-лица и красная туника.
— У моей супруги обалденный гардероб, — серьезно сказал Лапшин. — Подберем тебе что-нибудь… южно-американское. А может быть… Давай я сам всем займусь. Схожу за диском, куда ты скажешь, и запущу по Нету. Мне что-нибудь непохожее на себя сыграть легче. Как никак, я четыре года этому учился. А, Сашка?
Саша немного подумала. Конечно, ей труднее изобразить чуждую для себя походку. Да и гримироваться самостоятельно она почти не умела. Одно дело — макияж нанести, а другое дело — веки китайские приклеивать…
— Нет, Саша, — наконец проговорила Александра. — У тебя работы много. И семья. Я еще не знаю, может быть, никакого особенного риска здесь и нет. Но когда вспоминаю омоновцев на студии, начинаю в этом сомневаться. Да и кроме запуска информации многое нужно сделать. С какой стати я тебя стану тащить в этот омут? Это мое расследование.
— Жадина, — искренне огорчился Лапшин. — Я бы с удовольствием поиграл. Ладно. Кстати, как тебе удалось спрятать от них материал? Ты сказала, они все закоулки на студии обшмонали.
— Я его вынесла. На всякий случай через черный ход, — объяснила Саша.
— Какой еще черный ход? — удивился Лапшин. — Он у нас разве имеется?
Саша усмехнулась.
— Какой же из тебя шпион, если ты этого не знаешь? Каждое солидное учреждение имеет не один выход. Дверцу неприметную или, в крайнем случае, дырку. Есть и у нас такая дырка.
— А как ты ее обнаружила? — недоверчиво спросил Лапшин. — Специально искала?
— Я ее не искала, — призналась Саша. — Я ее случайно нашла. Помнишь, в прошлом году Феликс организовал у нас ленинский субботник?
Лапшин рассмеялся.
— Конечно, помню. Босс со спиленным деревом на плече смотрелся весьма эффектно. Я тогда подумал: мощный у нас все-таки мужик Феликс!
— А потом оказалось, что дерево бутафорское, из папье-маше, от съемок какого-то клипа осталось, — подхватила Саша. — А помнишь, как девушки из монтажки железные конструкции на себе таскали и во дворе складывали? Целую гору набросали. А металлолом этот до сих пор не вывезли. Вот я по этим конструкциям и перебралась через ограду. Спасибо нашему завхозу, у которого до этих железок руки не дошли.
— Молодец, — похвалил Сашу Лапшин. — Я думаю, со временем из тебя выйдет толковый суперагент. После того, как ты пройдешь у меня ускоренный курс актерского мастерства. Запомни правило первое: особенности походки могут радикально изменить облик человека…
* * *
Шеф никогда не позволял себе разговаривать с Помощником в пренебрежительном или резком тоне. Их связывало в прошлом слишком многое, чтобы вставать по отношению друг к другу в позицию согласно рангу. Да, с некоторых пор Шеф стал Шефом с большой буквы. А Помощник оставался всего лишь помощником, оставшимся в тени, хотя при желании мог выйти на свет. Но не желал, не стремился. Его устраивало и собственные место, должность и скромное звание, которое у него, конечно, имелось. И то положение, когда не всякий генерал рискнет сидеть в его присутствии. За любовь к теневой стороне жизни подчиненные называли его Кардиналом, и это прозвище ему не нравилось, потому что не соответствовало действительности. Все-таки все решения принимал Шеф, а он иногда только давал советы. Но власти над Шефом никогда не имел.
Сегодня Шеф не изменил своей привычке общения с Помощником. Хотя очень хотелось стукнуть кулаком по столу и наорать на своего давнего друга. И вообще отправить его в отставку. Потому что если старые профессионалы начинают позволять сбои в работе, их пора заменять молодыми. Только вот Помощника просто так в отставку не отправишь. Во-первых, пока некем его заменять. Во-вторых, любая отставка чревата изменой. Если уж и отправлять Помощника в отставку, то окончательно, бесповоротно.
— Что произошло, Кирилл? Что за цирк происходит в Новоладожске? Я когда прочел, подумал, что это из старого отчета о сумасшедшем изобретателе… Это реализация какого-то пункта твоего сценария?
Помощник мог бы ответить: «Да». Потому что любые события вписывались в сценарий безболезненно. То есть в любом случае работали на результат.. На нужный им результат. Когда создавалась модель, он пытался объяснить это Шефу. Но тот с самого начала не соглашался. Его педантизм и требование все расставить по своим местам заранее иногда выводили Помощника из себя. Проработав столько лет в Структуре, Шеф никак не мог примириться с необходимостью импровизации в их работе. С другой стороны, его можно было понять. Он никогда не работал на постах, где импровизация не только допускалась, но часто была спасительной в экстремальных ситуациях. Шеф всегда был Исполнителем. Мальчиком на побегушках. Сказано: принести в лавку литровую бутылку водки, так не смей приносить две поллитры. Велено шифровку резиденту передать в тринадцать двадцать семь, так не вздумай передавать в тринадцать двадцать шесть с половиной. А иначе по ушам получишь. Помощник посмотрел на уши своего друга-начальника. Видно, науку не отходить от буквы приказа ни на йоту нынешний Шеф начал постигать на собственной шкуре гораздо раньше, чем стал работать в Структуре. Уши у него были оттопыренные и красноватые.
— Нет, — сказал Помощник, с трудом отводя взгляда от ушей Шефа. — То, что произошло в Новоладожске, внештатная ситуация.
— Рассказывай, — потребовал Шеф. — Чем вызван этот вирус?
— Работаем, — сухо проговорил Помощник. — Во всяком случае, он не относится ни к одному из известных вирусов.
— Это связано с…
— Нет, — резко перебил Шефа Помощник. — Это с моим планом не связано.
Шеф вытянул губы в трубочку и обиженно посмотрел на Помощника.
— Кирилл, у меня складывается впечатление, что ты меня разыгрываешь, — жалобно произнес он. — Что в твоем сценарии для меня тоже приготовлена роль. Неужели я прав?
— Бог с тобой… — вздохнул Помощник. — Что за чушь лезет тебе в голову! Ты вне игры.
— Тебе не кажется, что это выражение звучит несколько двусмысленно? — усмехнулся Шеф.
— Не хватай меня за язык, как любил выражаться папаша Мюллер. Ты — над игрой. Этот вариант тебя устраивает?
— Да… папаша Мюллер… Ему такое в страшном сне не приснилось бы. Иногда я думаю, что еще может изобрести человеческий разум? В частности твой.
— Все давно уже изобрели, — жестко проговорил Помощник. Жестче, чем позволяла субординация. Но он знал, что Шеф стерпит это. — Ты попросил просмотреть ситуацию, не так ли? Я предоставил тебе прогноз. Но прогноз тебя не устраивает. Как ты тогда назвал моих аналитиков? Филиалом института астрологии? Я предложил тебе опытные варианты. Теперь ты снова недоволен.
— Да, — спокойно сказал Шеф. — Мне нужны опытные варианты. Но я не хочу, чтобы дело затягивалось. По большому счету мне нужен один-единственный — не опытный, а гарантированный вариант. Надеюсь, ты меня понимаешь. Если мы проиграем эту партию, то проиграем все. Сядь и рассказывай. Как там оказался полковник питерского УВД? Откуда взялась эта девочка, его дочка? Куда она девалась? Кто допустил съемку нежелательных кадров? И как случилось, что вы до сих пор не нашли ни ее, ни материалы?
7. Дым коромыслом и голова кругом
Александра очень надеялась, что в редакции «Новоладожского вестника» по причине обеденного перерыва и изнуряющей духоты народу будет немного. Ей нужно было поговорить с кем-нибудь из бывших коллег о происходящем в Новоладожске. Возможно, не только Аркадий Брыкин владел информацией. Кроме того, требовалось найти самого Брыкина, который вдруг внезапно куда-то пропал. Телефон молчал или сообщал о недосягаемости абонента, и Саша опасалась самого худшего. Вдруг он встретился с тем человеком, который обещал ему какие-то важные документы, а потом… Впрочем, лучше было не думать о «потом», а просто работать, доводить дело до конца. Это стремление и привело ее, в новом обличье, с новой походкой, поставленной Лапшиным, с «китайскими веками», в бейсболке, надвинутой на лоб, в коридоры редакции. Откровенно говоря, приглядевшись, мало-мальски опытный человек, не обязательно из шпионов или их ловцов, а, например, гример, режиссер или художник, да и просто внимательный человек, без труда признал бы в ней прежнюю Сашу. Абсолютное внешнее перевоплощение под силу единицам, обучающимся этому искусству не один год. Саша не была лишена артистизма, но до совершенства ей было ой как далеко! В силу краткости курса обучения.
