— Но об этом мы можем спросить у Мися, — вставил Киндаити. — Нэмото-сан, одежда, в которой вчера хозяин вышел из дома во второй половине дня, чем-то отличалась от той, в которой вы его обнаружили сегодня утром уже мертвым?
— Только тем, что тогда на нем был еще джемпер. Брюки были те же самые.
— Он был в шляпе?
— Наш господин не любил шляпы. Как он говорил, после войны он ни разу не надевал шляпу. Многие художники носят береты, но Маки-сан как-то раз при мне со смехом сказал одному посетителю, что их он тоже не любит.
Маки, вероятно, засунул полученный от Судо ключ в кармашек для часов. Теперь понятно, почему его не было на общей связке. Настало время встретиться с Синдзи Цумура.
Согласно программе, которая вчера выпала из кармана джемпера Маки, концерт был запланирован на вечер, а днем, в три часа, композитор должен был встретиться со зрителями. Значит, сейчас Синдзи Цумура наверняка находится в «Хосино-онсэн».
— Киндаити-сэнсей, мы едем в Хосино, а вы?
— Если можно, я с вами. Но до этого я бы хотел кое-что посмотреть в коттедже. Мы можем это сделать вместе.
Киндаити хотел посмотреть, что за книги листал Тадахиро. Это были книги на английском языке по археологии: «Материальная культура раннего Ирана», а вторая — «История и памятники Ура». Обе книги были своего рода введением в древнюю культуру Месопотамии, были хорошо оформлены, с красивыми цветными иллюстрациями.
— Киндаити-сэнсей, что это за книги?
Не говоря ни слова, Киндаити открыл книги на последней странице и показал сопровождавшим его полицейским. Там было напечатано красными иероглифами: «Библиотека Асука».
— Вот это да, эти книги принадлежат Асука!
— Черт возьми, значит, этот тип недавно встречался с погибшим.
— Видимо. Не думаю, что он дал их ему в прошлом году. В студии Асука-сан что-то искал. Вероятно, эти книги.
— Однако он ничего о них не сказал.
— Считал, что нет необходимости, или не хотел говорить в присутствии Отори? Заметьте, между четырьмя прежними мужьями Отори и Асука неожиданно обнаруживаются определенные отношения.
Коскэ Киндаити взял книгу «История и памятники Ура» и стал перелистывать страницы. Вскоре он, похоже, нашел, что искал. Обнажив белые зубы в улыбке, он позвал Хибия:
— Хибия-сан, вам не кажется, что эта клинопись напоминает головоломку из спичек?
Коскэ Киндаити показал на фотографию глиняных табличек из раскопок в районе Ура.
— Киндаити-сэнсей! — Хибия широко раскрыл глаза. — Получается, что погибший непосредственно перед смертью хотел оставить какое-то послание, используя клинопись.
— Едва ли, — сказал Киндаити. — Я не думаю, что Маки настолько хорошо знал клинопись.
— Но, Киндаити-сэнсей, почему его превосходительство Асука так тщательно перерисовывал расположение спичек?
— Видимо, потому, Кондо-сан, что в их расположении его превосходительство усмотрел клинопись. Он увлечен Древним Востоком и оттого, возможно, во всем видит клинопись Месопотамии или египетские криптограммы, подобно тому, как человек, увлекающийся шахматами, часто даже в трещинах и неровностях на потолке различает шахматные позиции. К тому же сейчас на виллу его превосходительства приехал ученый, крупный специалист по Древнему Востоку. Не исключено, что Асука-сан сделал копию расположения спичек с намерением показать ее этому ученому и услышать его мнение. Хотел бы я увидеть выражение его лица в этот момент. Ха-ха-ха! — рассмеялся Киндаити, запустив руку в свои растрепанные волосы.
Хибия и Кондо обменялись подозрительными взглядами.
Глава восьмая
Сувенир из Хаконэ
Инспектор Тодороку довольно быстро сумел разговориться со старой женщиной, сидевшей напротив. На нем была нарядная, хорошо накрахмаленная белая рубашка с короткими рукавами, полотняные бежевые брюки и такого же цвета легкие сандалии, и вряд ли кто мог догадаться, что перед ним полицейский. Зато сам Тодороку знал, кто эта женщина, и не спускал с нее глаз, как только заметил ее в толпе пассажиров на платформе станции Уэно.
Женщине было лет семьдесят, она была одета в коричневое кимоно из дорогого материала, свободно подпоясанное шелковым поясом, в руках она сжимала черную дамскую сумочку. Небольшого роста, крепкого телосложения. Круглое, как у многих токийских женщин, лицо было покрыто морщинами и старческими пятнами и чуть тронуто легким макияжем.
Это была Ясуко Фуэкодзи.
Она родилась и воспитывалась мачехой в доме придворного аристократа, однако детство ее не было безоблачным, и даже в молодые годы она никогда не чувствовала себя счастливой. После того как ее выдали замуж за Ясу Фуэкодзи, она постоянно страдала от слухов об изменах мужа. В довершение всего ей не суждено было стать матерью, и она была вынуждена принять в семью внебрачного ребенка своего мужа, Ясухиса. С годами она потеряла свойственные ей от рождения энергичность и бодрость характера и превратилась в черствую, скрытную женщину.
Вынужденная материальная зависимость от невестки, которую она до сих пор презирала и, насколько могла, игнорировала, постоянно ее унижала, и ее сердце превратилось в кусок льда, а характер приобрел еще большую жесткость. Выражение застывшего лица Ясуко Фуэкодзи всегда было строгим и напряженным, она редко улыбалась, а если и улыбалась, то казалось, брала эту улыбку у кого-то взаймы.
В половине одиннадцатого утра 14 августа 1960 года на платформе станции Уэно она ждала отправления поезда, ее и без того суровое лицо выглядело еще более мрачным, что никак нельзя было объяснить только плохим настроением. Она была чем-то взволнована, и через маску безразличия прорывались беспокойство и озабоченность, которые сторонний наблюдатель мог принять за чувство страха.
Завтра исполняется годовщина странной смерти ее приемного сына Ясухиса Фуэкодзи. Будет ли она устраивать по нему поминальную службу? В тот вечер, когда с ним произошел несчастный случай, ее не было в Каруидзаве, и это продолжало мучить ее и по сей день, вызывая тревогу и беспокойство.
Ясуко никогда никому не раскрывала своего сердца, но сейчас лицо выдавало ее переживания, видимо, потому, что она чувствовала себя затерянной в толпе незнакомых и безразличных ей людей. Она и представить себе не могла, что за ней внимательно наблюдал человек, который стоял совсем рядом с ней, прислонившись к железному столбу и делая вид, что читает газету.
Когда в конце 1958 года трагически погиб Кэндзо Акуцу, его смерть расследовалась как обычное дорожно-транспортное происшествие. Поиск сбившей его машины не входил в обязанности первого отдела Токийского полицейского управления.
В августе 1959 года в Каруидзаве при странных обстоятельствах утонул Ясухиса Фуэкодзи. Тогда инцидент с Кэндзо Акуцу вновь привлек к себе внимание. Из Каруидзавы в Токио был командирован детектив Кондо, который вместе с ответственным за дело Акуцу инспектором Тодороку тщательно изучил все связанное с бывшими мужьями Тиёко Отори и пятым претендентом на ее руку и сердце. Тогда Тодороку и узнал о существовании Ясуко Фуэкодзи.
Когда началась посадка, инспектор Тодороку не отставал от Ясуко, и ему легко удалось занять место у окна напротив нее.
Поезд был переполнен, так как помимо обычных пассажиров, направлявшихся на отдых в горы, спасаясь от токийской жары, в него набились те, которые не смогли попасть в Каруидзаву по закрытой для движения дороге № 18 и теперь были вынуждены ехать окружным путем.
Поезд уже давно отошел от платформы станции Уэно, но инспектор Тодороку не пытался заговорить со старой женщиной и с безразличным видом смотрел в окно, затем уткнулся в газету.
Ясуко усилием воли изгнала с лица остатки беспокойства, отгородившись от попутчиков привычной бесстрастной маской: хотя это и были посторонние люди, но они ехали в одном с ней направлении, поэтому с каждым из них она могла еще раз столкнуться. Она распрямилась и мельком взглянула на сидевшего напротив нее мужчину.
Тодороку, привлекательный, импозантный, с аккуратно уложенными волосами с легкой сединой, походил на руководящего сотрудника крупной компании.
Когда поезд прошел станцию Омия, Ясуко полезла в сумочку, оттуда что-то выпало под ноги инспектору Тодороку. Он наклонился и поднял предмет: это оказалась сувенирная шкатулка, которые обычно привозят из Хаконэ, аккуратная коробочка с восемью спичечными коробками. Ее крышка была украшена геометрическим орнаментом из дощечек пяти цветов: белых, желтых, светло-коричневых, коричневых и черных. Если нажать на дощечку, шкатулка открывалась, прямо как волшебная шкатулка Урасима Таро.[8]
Рассмотрев шкатулку, инспектор Тодороку с улыбкой передал ее Ясуко, которая молча поклонилась в знак благодарности, засунула ее в сумку и достала оттуда какой-то журнал. Инспектор Тодороку сделал вид, что потерял интерес к соседке, и углубился в чтение газеты, однако от его внимания не ускользнуло мгновенное замешательство Ясуко.