Глянув на Анжелику, я сказала:
— Вот за чем приходил наш разлюбезный доктор, а ты — волосы, волосы…
— Ну и что? — заупрямилась она. — Мы, харамиты, противники богатства. Мне эти списки ни к чему. Я все равно поеду в Магдалу.
— А с этим что будем делать? — я ткнула пальцем в экран. — Ты сюда посмотри, здесь же не только список, здесь и места указаны!
Действительно, между загогулинами можно было прочитать на иврите «Гат, Йерихо, Шомрон».
— Это карта! — не могла успокоиться я. — И именно из-за этого погиб Илья. Он приехал в Израиль, чтобы отыскать сокровища Храма. А чтобы никто не заподозрил, подкинул Барбаре идейку с саркофагом. И не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что информация просочилась и сейчас твои «на круги своя» гоняются не за волосами в цисте, а вот за этим.
Анжелика молчала, насупившись. Видимо ей не хотелось расставаться со своей мечтой. И то, что ее муж скрыл от нее то, зачем приехал в Израиль, било по самолюбию еще больнее.
— Ну ладно, не дуйся, — похлопала я ее по плечу. — Поедем мы в твою Магдалу, хоть будет, что рассказать потом в России. А то ты, бедненькая, ничего практически не видала. Вот только нога выздоровеет.
— Мам, давай я этот файл сожму. Он много места занимает.
— Ладно, — согласилась я, — давай, только сбрось мне его копию на дискетку
Небольшую черную дискетку с надписью «Валерия, переводы» я спрятала среди сотни дискет с документами из моего архива.
* * *
Денис задерживался в своей командировке. Посоветоваться было не с кем, и я отправилась в центр города прошвырнуться по магазинам. Начала с «Машбира». Именно там моей подруге Марине Левиной делали сногсшибательный макияж.
Приценившись к сумочкам из натуральной кожи, я решила вступить в общество охраны животных — так дорого они стоили. Потом, в парфюмерном отделе, я брызнула на себя широко разрекламированными духами «Лолита Лемпиньски» и тут же об этом пожалела: сладкий пряный запах был не из тех, которые я обожала. Он скорее подходил нашим восточным мадам, обожающим мускус и пачули.
Пока я стояла и соображала, стоит ли взять пилинг и получить в подарок питательную маску для увядающей кожи, позади меня остановился мужчина. Я не придала этому значения и пришла к выводу, что о своей коже думаю слишком плохо, если решила, что ей нужна такая маска.
— Валерия… — позвал он меня.
Обернувшись, я увидела перед собой совершенно незнакомого человека. Примерно пятидесяти лет, с седой аккуратной бородкой и в массивных очках. В общем — типичный служитель умственного труда.
— Мы знакомы? — спросила я надменно.
— Нет, к сожалению, но тешу себя надеждой, что это произойдет, ответил он, улыбнувшись.
— Вы знаете, я вышла из того возраста, когда знакомятся в общественных местах, — продолжала я держать марку.
— Валерия, — заторопился он, — это очень важно! Я решился обратиться к вам только потому, что дело не требует отлагательства.
— По делам я принимаю у себя в кабинете, с девяти до шестнадцати, пробормотала я, выбираясь из магазина. Нет, это невозможно! Оторвать меня от созерцания! Я, можно сказать, медитировала, наполнялась энергией, стоя у полки с кремами, а этот пришел и все опошлил.
Наконец, я вышла из «Машбира». Мужчина следовал за мной. Поняв, что от него так просто не отделаешься, я остановилась посреди площади рядом с дядькой грузином, истошно вопящим: «Доллари, доллари!»
— Нет, здесь очень шумно, — сказал «интеллигент», с неодобрением глядя на грузина. Тот принял этот взгляд за интерес и, понизив голос, прошептал:
— Отдам по хорошему курсу, не пожалеешь…
— Прошу вас, присядем за столик.
— Откуда вы знаете, как меня зовут? — спросила я, усаживаясь и расправляя юбку на коленях.
— О! Мне известно не только это, — уклонился тот от ответа и заказал у подскочившего официанта два бокала свежевыжатого сока. — Мне известно также то, что вы вошли в контакт с женой, то есть вдовой, ученого. А она, надо признать, является абсолютной владелицей всего наследства Ильи Долгина. Ведь детей у них нет.
— Ну и что? — пожала я плечами. — А вам какое дело? Не вы же вдова.
— Помогите мне, — вдруг страстно зашептал «интеллигент». Он наклонился и схватил меня за руку. — Мне очень нужно то, что Долгин передал супруге. Ей эта информация ни к чему, она ни бельмеса не смыслит в компьютерах, а я сделал такой длинный путь и не успел…
— Да что вы ко мне прицепились? — возмутилась я, вытаскивая свою руку из потной ладони непрошеного собеседника. — Какое я имею отношение к наследству вдовы? И вообще, оставьте меня в покое!
Схватив сумочку, я попыталась встать, но тут официант принес сок и я шлепнулась обратно на стул.
— Не беспокойтесь, Валерия, я достаточно обеспеченный человек и я могу заплатить весьма солидную сумму. За пустяк… Только за несколько скопированных файлов. Десять тысяч вас устроят?
— Десять тысяч чего? — осторожно спросила я.
— Долларов, разумеется, — ответил он, не отрывая от меня глаз.
— А почему бы вам не предложить эти деньги вдове? — я избегала называть имя Анжелики.
— Вы что?! Этой фанатичке? Да она разобьет вдребезги компьютер, если узнает, что информация в нем не соответствует верованиям ее секты!
Значит этот тип что-то знал об Анжелике, уж больно точно он обрисовал ее характер. Опять же, он знает, что она принадлежит к секте.
— Мне до сих пор неизвестно ваше имя, и вы не ответили на вопрос, откуда вы меня знаете.
— Извините… — он немного пришел в себя и отпил сок. — Называйте меня Дмитрием Петровичем.
— Но у нас не принято так обращаться.
— А я и не израильтянин, я — российский подданный. Меня сюда занесло только желание получить дополнительную информацию к той, которой я уже владею. Как вас зовут, мне известно от Ефима, работающего на раскопках. Он сказал, что дважды видел вас в обществе Анжелики.
— Понятно, — кивнула я, хотя все, что говорил этот российский подданный, могло оказаться блефом, — так что вам от меня нужно?
— Апокриф Марии Магдалины. Те новые отрывки, которые расшифровал Долгин.
— А-а! Так вы из этой компании, подождите, дайте вспомнить… — я потерла лоб и выпалила: — «Те, кто хотят вернуться на круги своя». Или что-то в этом роде. Верно?
— Ну зачем вы так, Валерия… Нас, действительно, объединяет любовь к науке и мы не хотим, чтобы ценные исторические документы были уничтожены фанатиками-изуверами.
— Может быть, по профессии вы биолог-генетик? — спросила я.
— Да, — кивнул он, — действительный член Британского и Австралийского обществ генетики и бионики.
— А почему вы заговорили о себе во множественном числе?
— Так я не один, я выполняю миссию! — он поднял палец и ткнул им вверх. — Не только я заинтересован в этом историческом документе, нас много, просто я владею русским и поэтому именно меня откомандировали на поиски.
— Простите, ничем не могу помочь, — я поднялась с пластмассового стула, — никакой информации не существует. Илья перед смертью отформатировал жесткий диск компьютера. Вам понятно, что это значит?
И не дав ему опомниться от такого ужасного известия, я покинула оторопелого генетика.
* * *
Утром я всегда слушаю местные новости, собираясь на работу. Меня интересует погода, скидки в супермаркетах и информация о культурной жизни Ашкелона. Именно так я узнаю о том, что билеты на «Камерату» подешевели или лосося можно купить два по цене одного. Очень полезная передача.
Сегодня, суетясь между приготовлением бутербродов Дарье в школу и поисками, что бы надеть к помаде, которую я вчера купила, а сегодня наложила на губы, я чуть не пропустила очередную сводку новостей. Радио вещало: «Вчера, на центральной площади Ашкелона, в кафе „Меридиан“, был убит выстрелом в голову гражданин России Дмитрий Образцов. Образцов прибыл в нашу страну в составе группы паломников, собирающихся посетить святые места. В его карманах обнаружили российский заграничный паспорт и большую сумму денег. Полицией установлено, что вчера он оторвался от своей группы, проживающей в Иерусалиме и приехал в Ашкелон, где был застрелен неизвестным снайпером. Полиция ведет следствие и принимает все меры к тому, чтобы обеспечить всем паломникам спокойное пребывание в нашей стране.»
У меня подкосились ноги, и я оперлась на стенку, чтобы не упасть. Из этого состояния меня вывел дашкин голос. Она собирала сумку:
— Мам, ты сделала бутерброды? Давай, а то я в школу опаздываю!
— Возьми на столе, — я попыталась придать голосу спокойствие, но, видимо, у меня это плохо получилось.
— Что с тобой? Тебе плохо?
— Нет, все в порядке. Видимо, резко упало давление, — помотала я головой.
— Это потому, что ты пьешь чай с сукразитом вместо сахара, — сказала моя рассудительная дочь. — Сядь и выпей чаю с лимоном. Положи четыре ложки сахара — все пройдет.
