— Скажи, а почему тебя зовут Марко?
Он пожал плечом.
— Не знаю. Я — результат интернациональной дружбы. У меня мама русская, а отец — наполовину чех, наполовину француз.
— Ух ты, как намешано! А какой твой родной язык?
Выяснилось, что Марко сам еще не понял, что ему ближе.
— С тобой лучше болтать по-русски, работать лучше на английском, пиво в Праге лучше заказывать по-чешски…
Марко выпендривался перед ней, как это делают все молодые люди, желая понравиться девушке. Почувствовав себя в родной стихии, Лиля несколько осмелела.
— А по-французски ты признаешься в любви? — кокетливо спросила она.
— Как правило, это работает безотказно.
— Ну-ка!
Он поставил локоть на стол, оперся на ладонь подбородком.
— Attention, les portes se ferment! Le prochain arret est «L'usine de ciment».
Лиля затрепетала. Да, именно так и должно было происходить! Он читал ей стихи по-французски!
— Что это значит? — тихо спросила она.
— «Осторожно, двери закрываются! Следующая остановка — „Цементный завод“», — в тон ей прошептал Марко.
— О, ты… — несколько секунд Лиля смотрела на него, а потом все же расхохоталась. — Ты еще дразнишься?!
— Ну, согласись, классно звучит!
Она кивнула. Все было так странно и так упоительно! Подумать только, они сидят с Марко в одном из лучших ресторанов города, болтают неизвестно о чем, смотрят друг другу в глаза и смеются над всякими глупостями, которые сами же и выдумывают! Разве она могла об этом даже мечтать?
Не успела Лиля додумать эту мысль, как ее взгляд случайно остановился на циферблате больших стенных часов, висевших над сценой. Стрелки показывали тридцать пять минут одиннадцатого.
— Боже мой!
Она вскочила, лихорадочно вглядываясь в открытые двери банкетного зала. О, если Пушкин не подвезет ее домой, это будет конец: придется ночевать под лавочкой и умереть смертью покорителей полюса.
— Что случилось? — спросил Марко, заметив панику в ее глазах.
— Мне надо быть дома ровно в одиннадцать!
— А то что? Твое платье превратится в тыкву?
Лиле было почему-то неудобно признаваться, что она живет в общаге, и что злобный дядя Вася заставляет ее соблюдать пропускной режим. Но отступать было некуда, и она рассказала ему все начистоту.
— Экие у вас суровые порядки! — удивился Марко. — Ну, пойдем, я тебя провожу.
Лиля поспешила к гардеробу, на ходу гадая, что значит «провожу»: провожу до общаги или провожу до двери? Но Марко быстро рассеял ее сомнения, заявив, что сейчас поднимется к себе в номер за курткой. От счастья у Лили все аж заплясало внутри: «Он повезет меня до дома! Ура! Ура! Ура!»
Получив у гардеробщика свои вещи, Лиля бегом побежала в туалет запихивать шлейф под дубленку. Поначалу, когда они с Галей придумали удерживать его с помощью ремня, это казалось ей верхом остроумия. Сейчас дело выглядело не так оптимистично. Воюя с пряжкой, Лиля вполне реалистично представила себе следующую картину: вот, Марко подвозит ее к общаге, у них остается еще пять минуточек, и тут он понимает, что не простит себе, если не поцелует такую красивую и интересную девушку как Лиля Рощина. Вот они сливаются в страстных объятиях и поцелуе, вот он совершенно случайно обнаруживает под ее дубленкой ремень от джинсов, за который заправлен шлейф… Наверняка, он сделает квадратные глаза, а в результате слишком длинный подол, который не умещается под слишком короткой зимней одеждой, испортит Лиле всю любовь.
Марко ждал ее в холле. А рядышком стоял Пушкин и о чем-то с ним трепался. Здрасьте — пожалуйста!
— Я готова! — воскликнула Лиля.
Пушкин очень обрадовался ее появлению.
— Приветик! А мы тебя потеряли!
— Я была с Марко, — отозвалась она, желая, чтобы Пушкин провалился сквозь землю и не смел отнимать у нее драгоценные минуты общения с любовью.
— А мы уже познакомились! — сообщил Димка.
Видя Лилино нетерпение, Марко протянул ему руку.
— Ей надо ехать, а то мы не успеем до закрытия общежития.
— Ну, тогда пока! Позвони мне, ладно?
* * *
Лиля и Марко спустились к машине.
— О чем вы договорились? — спросила она, слегка раздосадованная тем, что кто-то, кроме нее, смеет с ним разговаривать.
Марко выключил сигнализацию.
— У него есть одно интересное предложение.
Ах, Пушкин-лягушкин! Везде поспел! Даже в Лилину модельную вотчину забрался без стыда и совести!
Насупившись, она села на переднее сидение. Марко завел двигатель.
— Куда ехать?
— Сначала выезжаешь на дорогу, потом направо, а потом вниз по съезду.
Марко кивнул.
— Ты что надулась? — спросил он, спустя некоторое время.
Лиля хотела смолчать и оставить все свои обиды при себе, но у нее ничего не вышло.
— Да ну этого Пушкина к чертовой бабушке!
— А что такое?
— А то! Чего он к тебе пристает?!
Марко посмотрел на нее в удивлении.
— А ты что, ревнуешь?
— Нет. То есть, да. Не знаю. — Она вконец запуталась в своих эмоциях и поняла, что говорит не то, что следует. — Я тебя первая нашла! Значит, я буду с тобой работать! А Пушкин пусть не лезет!
Машина быстро неслась по ночной улице. Лиля сидела, старательно глядя прямо перед собой на дорогу. Интересно, завтра ей будет совсем ужасно ото всех этих глупостей? А еще интересней, сможет ли Марко списать их на воздействие алкоголя на неокрепший девичий организм?
— Знаешь, Лиль, — наконец заговорил он. — А мы вообще-то с Дмитрием о тебе и говорили. Вернее, о том, что надо как-то поспособствовать развитию твоего модельного агентства. Так что не сердись.
Она в изумлении уставилась на него. Марко решил помочь ей выбиться в люди?
Внезапно он свернул к обочине и затормозил. Взглянув в зеркало заднего вида, Лиля увидела, что к ним направляется ДПС-ник. Только этого сейчас не хватало! На часах было без пяти одиннадцать.
Марко опустил боковое стекло.
— Инспектор дорожно-постовой службы Пирамидонов! — отрекомендовался блюститель порядка. — Ваши документы!
Марко нехотя полез во внутренний карман куртки.
— Вот, пожалуйста.
Завладев правами и техпаспортом, ДПС-ник отошел на шаг и стал внимательно читать буквы.
— Мы что-то нарушили? — шепотом спросила Лиля, холодея от дурных предчувствий.
Марко слегка стукнул по рулю.
— Скорость превысили.
— И сейчас нас будут обдирать?
— Скорее всего, да.
* * *
Когда довольный полученным штрафом Пирамидонов отпустил их, было уже десять минут двенадцатого. Так что надеяться на милость дяди Васи не приходилось.
Лиля долго колотила кулаками в железную дверь. И два раза даже саданула ногой. Самое противное было то, что охранник подошел-таки к окну, окинул ее неодобрительным взглядом и демонстративно удалился читать детектив.
На улице стало холодать, отчего дядю Васю хотелось отправить не просто на три советские буквы, а гораздо дальше. Но, как известно, слова горю не помогают, и Лиля пошла назад к машине.
— Что, закрыто? — посочувствовал Марко.
Лиля кивнула. По сути из ситуации было три выхода. Ночевать в машине, ехать к Марко в гостиницу или попытаться разбудить «фиников», чтобы они чего-нибудь придумали. Первые два варианта отпадали как неприличные и несовместимые с имиджем директора модельного агентства. Поэтому Лиля нашарила взглядом окошко на втором этаже и, зачерпнув пригоршню снега, запустила им в стекло.
Будить «фиников» было занятием сложным. Полчаса Марко и Лиля прыгали на морозе и швырялись снежками в окно.
— Может, их там нет? — предположил Марко, начиная отчаиваться.
— Есть! — зло ответила Лиля. — Просто дрыхнут, как сурки.
В этот момент в комнате «сурков» включилась настольная лампа, и бледная тень Поручика придвинулась к окну.
Лиля замахала руками, и спустя некоторое время ее телодвижения были замечены и правильно поняты. Вскарабкавшись на подоконник, Поручик открыл форточку.
— Привет! — произнес он сонно. — Ты что там делаешь?
Тут Ржевский окончательно протер глаза и узрел рядом с Рощиной постороннего субъекта. Сердце у него опустилось. Это был явно тот самый хахаль, про которого рассказывал Ванечка. И, кажется, Лилька с ним загулялась.
— Что, домой хочешь? — язвительно осведомился Поручик, пытаясь не выказать своей душевной травмы.
— Коля! Придумай что-нибудь! — закричала Рощина умоляюще.
Поручик укоризненно стиснул губы. Вот, попала в беду, а он как всегда должен был ее спасать. И в ответ никакой благодарности!
Он углубился в свою комнату, но через мгновение вновь замаячил в окне. Вскоре к нему присоединился Борис в шапке и пальто. Было видно, как они совещались.
— Что они задумали? — спросил Марко.
— Не знаю, — отозвалась Лиля. — Колька обязательно что-нибудь придумает. Он умный. — Но, натолкнувшись на похолодевший взгляд Марко, она поспешно добавила: — Хотя и противный.
