Заглушка на мотор - вещь дорогая и редкая, работая с заглушкой, мотор жрет вдвое больше бензину, очень быстро нагревается, зато практически не шумит. Для нас в нашей ситуации - вещь незаменимая. Именно благодаря этому мы сумели подойти к теплоходу незамеченными.
Теплоход с притушенными огнями стоял, зажатый между двух островов, причем нос его несколько задрался: "Буревестника Революции" посадили на мель.
Очевидно, на корабле уже хозяйничали террористы, хотя ночная дискотека на третьей палубе была в самом разгаре, там, может быть, пели артисты. Кажется, многие не спали, цепочки огней сверкали по всему развернутому к нам борту.
- Они даже не подозревают, что уже свершился теракт, - объяснила я, - а в это время ребята Власова скорее всего уже взяли Батырова и Расстригова вместе с их охраной и вызвали "ремонтников" - то есть судно, которое заберет деньги.
- Я тоже так думаю, - кивнул Сергей. - Они постараются провернуть дело так, чтобы никто ничего не заметил... кроме, конечно, самих Батырова и Расстригова.
Мы помолчали. Веселая песня Тани Овсоедко стихла, наступила тишина. Напряженная и пустая.
Только несколько чаек носились над водой у самого берега, совсем рядом с нами, оглашая пространство от реки до неба тоскливыми воплями.
- Ну и что будем делать? - спросила я. Мужчины нахмурились и долго раздумывали.
- Я могу соображать, куда и как стрелять или бить, - ответил наконец Дима. - А стратегии меня никто не учил.
Мы вместе посмотрели на Тенева. Тот наморщил лоб, внимательно разглядывая корабль, и внезапно протянул руку к киллеру:
- Дай бинокль.
Тот молча вытащил из кармана куртки плоский черный футляр, из которого достал не менее плоский черный прямоугольник с четырьмя линзами и двумя колесиками настройки. Такому биноклю позавидовал бы любой Джеймс Бонд.
- Вы даже так подготовиться успели?! - с уважением проронила я.
Сергей долго всматривался в темную громаду корабля, крутя колесики то так, то эдак.
- Ну-ка, - наконец проронил он, передавая бинокль мне, - посмотри. Особое внимание - на нос, корму и на место сразу же за трубами, на верхней палубе. Там - капитанская рубка.
Я прильнула к смотровым линзам и восхищенно ахнула - увеличение и четкость были потрясающие, кроме того, все, неразличимое в свете обычного бинокля или подзорной трубы из-за ночной темени, здесь проступало в зеленых тонах: этот бинокль был одновременно прибором ночного видения. Я внимательно рассмотрела весь теплоход, отметив несколько горящих окон, зашторенных изнутри, - на третьей палубе, наверняка там, где находились апартаменты Батырова. Скорее всего там и скрывались от народа люди, решающие, кто будет хранителем народных денег.
На носу были заметны вооруженные мужчины, несколько человек; то же самое - на корме. Они не прятались, потому что с неслужебных помещений парохода их вообще не было видно.
- Итого человек двенадцать, максимум пятнадцать, - подвела итог я. - Где все остальные?
- Если я правильно сообразил, - ответил Сергей, - все остальные скопились в апартаментах губернатора, может, придумали для экипажа сказку о том, что он прихворнул, или еще что-нибудь в этом духе. Сидят, ждут погрузочный катер. Или бот какой-нибудь... Кстати, обязательно есть еще кто-то в радиорубке, иначе у них весь план полететь может: вдруг действительно вызовут ремонтников?
- Так что делать будем, специалист по стратегии?
- Я думаю, - он почесал лоб и поправил челку, - мы должны прежде всего занять радиорубку, причем не считаясь с потерями. То есть убивать их как сволочей. Ни о каких "языках", заложниках и не думать!
- Согласен, - кивнул Дима, перезаряжаясь, кивнул как-то бездушно и холодно. Я уняла дрожь и тоже кивнула.
- Чтобы подойти к борту незаметно, многого не надо. Но вот чтобы взобраться на борт!..
- Я могу по якорю, - сразу же прокомментировал Дима, - у меня черный костюм никуда не делся. Забраться-то заберусь, а дальше что?
- В принципе можно попробовать еще с отмели где нос, там и расстояние маленькое, скинешь какую-нибудь веревку, мы и залезем... Таня, ты умеешь лазить по веревке?
- Если не хотите лишнего шума, дайте мне на пистолет глушитель! потребовала я, кивнув в ответ.
- Я тебе лучше третий пистолет дам, - серьезно ответил Дима, - хотя жаль, собирался стрелять с двух рук... Ты только не жалей их, ты просто не знаешь, какие они сволочи.
- Тебе-то откуда знать?! - в сердцах воскликнула я.
- Раз они на это дело пошли, значит, готовы уничтожить невинных людей, которые случайно станут свидетелями захвата. Тебе это ни о чем не говорит? - сухо ответил он.
- Ты не обижайся, Таня, обижаться сейчас не время и не место, неожиданно добавил Сергей. - Женщина ты классная, настоящий профессионал, но все же - женщина. А женщине всегда тяжелее убивать, чем мужику, потому что так и должно быть. Каждая женщина - мать, даже если еще не рожала.
- Ладно, я все поняла. Стрелять буду наравне с вами. Только помни: если ты погибнешь, весь наш план провалится.
- Ну вот еще, - усмехнулся Дима. - Не каркай. Я ради таких денег, которыми меня за это дело могут наградить, не то что не погибну, а просто-напросто медаль получу, за ловкость. Обещаю: без единой царапины.
- Ну, смотри.
- Значит, так, - продолжил Сергей, - радиорубка обычно располагается впереди, у носа, причем где-то на первой или на второй палубе, где на этом корабле - точно сказать не могу, плана не имею. В нее ведут две двери - изнутри и снаружи, причем наружная открывается только из рубки. Антенны там не стоят, они выводятся куда-то наверх. Там есть одно довольно большое окно. Через него скорее всего и придется стрелять. Все поняли?
- Все, - ответила я. - Сейчас погребем к отмели, там отмерим глубину. Если можно встать, значит, отвлекать охранников на носу будем нашей моторкой.
- Как это?
- Как только ты полезешь вверх по якорю, мы пустим ее вперед, параллельно борту, метрах в шести, чтобы было хорошо видно. Можно снять заглушку с мотора, но тогда будет всеобщая тревога. Нет, лучше не снимать.
- А что это даст?
- А то, что хотя бы некоторые из тех, кто охраняет нос, снимутся и побегут предупреждать тех, кто охраняет корму, о такой напасти. Тут-то тебе, Дима, придется снять всех, кто остался, и кинуть нам причальный канат или еще что-нибудь в этом роде.
- Не надо приколов с лодкой, - уверенно покачал головой киллер, вообще не надо никакого шума. Я залезу туда и просто перебью всех пятерых. Или шестерых, если их шестеро.
- Как ты их шестерых один перестреляешь?! - скептически возразил Сергей, поглядывая в бинокль.
- Проще некуда - они выстрелов даже не услышат: если мы здесь слушаем дискотечные песни, как будто из-за стенки, то у них там все еще громче! Хватит базарить. Хватит ждать! Я начинаю волноваться!
- С Богом! - Я перекрестила человека, который убивал и отправлялся убивать снова. Было очень тошно.
Мы подплыли совсем близко, прикрываясь островом, и успели оказаться в густой тени "Максима Горького" прежде, чем нас кто-либо заметил. Борт возвышался метров на восемь в высоту, когда мы бросили лодочный якорь в непосредственной близости с корабельным.
Молча, без единого слова пожали друг другу руки, и Дима отправился наверх, изредка тихо позвякивая звеньями цепи.
Он полз медленно, я вспотела, краем уха слыша кричащую песню Валерия Леонова, стараясь вычленить из дискотечного шума толпы подозрительные, непривычные уху звуки.
Все было спокойно.
Киллер замер, подождал, все еще вися на якорной цепи у самого края дыры, в которой исчезали ее звенья, затем буквально перелился гибким движением через край дыры и исчез.
Даже мы не слышали выстрелов, однако через шесть с половиной минут, каждая секунда которых отстучала свое в моем сердце, сверху величественно упал потертый швартовый канат толщиной в три моих руки.
Первой лезла я.
Дима подал мне руку, втащил на борт.. Я присела, наблюдая за обстановкой. Пятеро убитых лежали в общей куче вместе с канатами и чем-то еще. Через полминуты за моей спиной возник Сергей. Все их оружие полетело в воду.
Трое дерзких пришельцев, трое незваных гостей, ищущих приключений на свою голову, вторглись в чуждое пространство корабля.
До радиорубки мы добрались стремительно и беспрепятственно: дискотека подвывала и гремела, сменяя Известнякова на Мармеладзе. Никто не встретился на нашем пути.
Я осторожно заглянула в окно, высунув краешек носа. В полутемной рубке было четверо: двое связанных радистов и двое мужчин, развалившихся в их креслах.
Один читал газету в тусклом свете лампочки, другой дремал.
Мы дождались особенно громкой и продолжительной рулады Мармеладзе и одновременно выстрелили через стекло.
Оно брызнуло с хрустальным звоном в момент затяжной ноты "ля".
Один из бандитов схватился за грудь, с недоумением глядя на расползающееся пятно, другой с бульканьем осел на пол.
