— Вставай, Эркюль Пуаро, тебя ждут великие дела, — раздался надо мной звучный и мрачный голос Кузнецова. Трезвого и серьезного.
— А? — пробормотала я. — Чево?
— Вставай, говорю. Ты ставила «жучок» в офисе Анкутдинова?
Сон слетел с меня мгновенно, как сорванное сильной рукой теплое одеяло, и сразу стало холодно и неуютно.
— Что такое?
Кузнецов, полностью одетый, протянул мне мой собственный магнитофон с записью с передатчика. Если она существует, эта запись.
— Послушай своего бывшего однокурсничка, — произнес он холодно, и его широкое лицо потемнело от гнева.
…Я слушала, и с каждым ударом в сердце все плотнее заползало и захлестывало кровожадное, звериное бешенство. За какую же идиотку считали меня эти подонки! Но какие противники, один к одному — Анкутдинов, Тимофеев, Лейсман… Друзья, оказавшиеся хладнокровными убийцами.
— Они были правы… — пробормотала я. — Они были правы.
— Кто? Вишневский, Светлов, Романовский? Разумеется. А ты отказывалась верить! Теперь получай обухом по башке, — холодно выговорил Кузнецов.
— Да пошел ты!.. Я тоже подозревала, ведь поставила же я этот «жучок»!
— Это не логика, Таня. Это не разум. Ты действовала по интуиции.
Да, интуиция!.. Будь что будет. В этом лабиринте пороков и преступлений только она одна показывает верный путь.
Я вынула из сумочки, брошенной под стол, свои гадальные кости и задумчиво рассмотрела их со всех сторон.
— Быстрее, — торопил Кузнецов, — ну чего ты в них не видела?
Я торопливо кинула их на столик.
36+20+6.
«Ваши планы и надежды закончатся полным провалом».
— Чушь собачья! — злобно процедила я и начала быстро одеваться, не обращая внимания на Кузнецова.
Глава 10
Мы не могли больше медлить и, покинув квартиру, сели в мое авто и рванули со двора.
— Куда? — спросил Кузнецов.
— Сначала в больницу, где лежал Светлов, — пояснила я.
— А разве и так не ясно, что его похитили ублюдки Тимофеева? — влез в разговор увязавшийся за нами Казаков.
— Вернее, сам Тимофеев.
— Почему ты так думаешь?
— Слишком ответственное дело, Тимофеев не поручил бы его другим.
— А не думаешь ли ты теперь, что Светлов и есть этот таинственный Светлячок, создатель перцептина? — спросил Кузнецов. — Смотри сама, все сходится. Тимофеев предложил американцу купить, как он выразился, Светлячка, а накануне Тимофеев выкрал Светлова из больницы.
— Не думаю, — сказала я. — Скорее всего Светлова умыкнули с целью выключить из игры меня, хотя бы на время. Почему Анкутдинов предложил мне большие деньги? Потому, что я влезла куда не следует — на территорию их секретной лаборатории.
— Ну что ж, может, и так, — согласился Кузнецов.
— А теперь, архангелы, объясните-ка мне, какого хрена вы полезли в мою машину и забрали оттуда магнитофон? Кто этот…
— Да Казаков поутру пошел за «пивчинским»… — начал Кузнецов.
— Но в машину-то он как попал?
— Закрывать ее надо бы, — прогундосил с заднего сиденья Казаков. — Хорошо, я был первый, кто это заметил… А если бы какой козел?.. Угнали бы и по факсу благодарность прислали за помощь безлошадным крестьянам Поволжья.
Я вздохнула. Такого прокола у меня не бывало уже давно. Вероятно, сделала свое черное дело эйфория по поводу удачно проведенного вечера.
— А магнитофон у тебя что-то квакал и жевал, — продолжал Казаков. — Потом послышалась новаченковская брань десятиэтажная, его милый голосок я всегда идентифицирую… Ну, я послушал и понял, что к чему.
— Ладно… — сдалась я. — Как самочувствие ваше, господа?
— Да не жалуемся, — ответил Кузнецов. — А вот ты как?
— Голова побаливает, — сказала я.
— Давай я поведу.
— Ну уж нет, — не согласилась я. — Ты, может, еще тот Михаэль Шумахер.
— А че в больнице делать? Если лечиться, то это ты зря — только хирургическое вмешательство путем вскрытия брюшной полости и последующая перистальтическая асфиксия помогут, — балагурил Казаков.
— А это еще что такое?
— Удушение собственными кишками, — снисходительно пояснил Казаков. — Зря я, что ли, в команде — чемпионе «Брейн-ринга» Международной ассоциации клубов, МАК то бишь, состоял? К примеру, с какого раза ты выговоришь словосочетание «трансцендентальная апперцепция»? Или как ответишь на вопрос: чем Париж отличается от девственницы?
— Париж — всегда Париж, — сдержанно ответила я.
* * *
Во 2-й горбольнице я нашла врача, дежурившего в ночь похищения Светлова, и она рассказала мне, что его забрали трое мужчин, сказавшихся родственниками больного. Вернее, говорил только один, двое других выполняли его указания.
— Конечно, я не согласилась выдать им Светлова, поскольку состояние его оставалось тяжелым, — рассказывала врач, — но они не стали меня слушать. Потом главный вежливо извинился за причиненное беспокойство, и они ушли. А позже мы обнаружили в вестибюле оглушенного охранника. Но с ним все благополучно.
— Еще бы, профессионалы работали, — произнесла я. — Вы хорошо помните того мужчину, который, по вашему мнению, был у них за старшего? Это не он? — Я извлекла из кармана фотографию Тимофеева со мной и Анкутдиновым, сделанную на вчерашнем банкете.
Врач довольно долго и пристально рассматривала фотографию.
— А почему он с вами? — наконец настороженно спросила она. — Вы что, тоже…
— Значит, это он?
— Да, да.
— Вы абсолютно уверены?
— Конечно! — Она вдруг смутилась и с опаской взглянула на меня. — Хотя… Может быть, просто сходство.
— Вы не бойтесь, — ободряюще улыбнулась я. — Я не из одной компании с ними. Просто этот человек, которого я хотела считать другом, оказался негодяем. И не только он. Спасибо, вы очень помогли.
* * *
— Так что, Киря, вот такие дела! — закончила я свой рассказ.
Капитан Кирсанов взглянул на часы.
— Половина двенадцатого, — произнес он. — У нас есть еще полчаса.
— Ты не думаешь подымать опергруппу? — спросила я.
— Нужна санкция прокурора, — вздохнул капитан. — Но это ничего, все сделаем. Лишь бы успеть. А сейчас необходимо их выследить.
— Я знаю, куда они направятся! — довольно агрессивно сказала я. — Хотя ты прав, надо подстраховаться на случай какого-либо недоразумения.
— Возьмем мою машину, — снова взглянув на часы, произнес капитан. — Я ее купил всего лишь неделю назад. В случае чего — немедленно вызовем по рации опергруппу.
— Да, мою Тимофеев хорошо знает, — произнесла я.
Через пятнадцать минут мы ехали к фешенебельной гостинице «Братислава», где, согласно наведенным справкам, остановился гражданин Соединенных Штатов Америки мистер Дональд Блэкмор.
— Теперь я довольно ясно представляю себе всю суть их комбинации с проектом «Светлячки», — говорила я Кирсанову по пути. — Интеллектуальная команда «Атлант» была не чем иным, как полем для эксперимента с перцептином, а равно и некой скрытой рекламой препарата для возможных покупателей. По всей видимости, Вишневский понял, что «подсадка» команды на перцептин делается не ради ее игроков, а для проверки препарата и что в случае продажи всей информации о проекте — как это происходит сейчас — игроков изымут, так сказать, из обращения, как ненужное промежуточное звено. Понял это Влад поздно, да он всегда был легкомысленным, иначе не согласился бы на добровольное превращение в ходячий труп. С Романовским и Светловым другое, это серьезно больные люди. Так вот, о Вишневском. Ему вкатили смертельную дозу препарата, после чего он поседел, сошел с ума и умер. И началась вакханалия убийств под кодовым названием «Светлячки исчезают с рассветом». Бедных «светлячков» попросту отстреливали, как дичь в сезон охоты, потому что только они могли сорвать планы Анкутдинова, Лейсмана и К o по продаже проекта на Запад. Тут появилась я и тоже попортила кровь этим «экспериментаторам». Главный их прокол — они не успели убрать Романовского прежде, чем я встретилась с ним. Романовского накануне спасло только чудо, не вписавшееся в план по устранению троих «светлячков» в квартире Дементьева. Он пошел за пивом, а в этот момент его друзей навестил киллер. Затем я докопалась до их базы на нефтеперерабатывающем, и меня ложным финтом хотели вывести из игры. Надо сказать, удалось это Анкутдинову и Тимофееву блестяще, я купилась, да и трудно не купиться на таких… Ну, если бы ты был женщиной, Володя, ты бы меня понял. В общем, все было сделано великолепно, но Анкутдинов немного переиграл. А может, и нет, но у меня чисто подсознательно шевельнулось: а что, если… Ну, я и поставила этот «жучок». В любом случае это не повредило бы. А Анкутдинова погубила его самоуверенность. Он умнейший человек, как он не просчитал такой мой шаг, как установка подслушивающего устройства? Конечно, из разряда чистых случайностей то, что они проводили переговоры в кабинете Анкутдинова, это могло происходить в десятке других мест. Но должно же мне когда-то повезти в этом чертовом деле со «светлячками»?
