Но итоги президентских выборов девяносто шестого года запомнились ему еще и потому, что тогда Петровский окончательно убедился: поистине нет ничего невозможного. Отныне он знал, что даже самый высокий рейтинг не гарантирует победы, а самый низкий рейтинг, при должном подходе, может обеспечить победу. Это были главные уроки выборов девяносто шестого. И конечно, после их завершения в стране установился олигархический строй, который просуществовал до августа девяносто восьмого года, когда его смел возникший кризис.
Перелет оказался более утомительным, чем Святослав Олегович предполагал. Сначала пришлось ждать самолета в Волгограде, где они провели больше трех часов. Затем пересадка в Екатеринбурге на самолет местных авиалиний. Моторы надсадно гудели, казалось, самолет еле тянул. Но в половине одиннадцатого они все же приземлились в Омске. Петровский сел в машину к Леониду Исааковичу, чувствуя раздражение от непривычной щетины на лице. Он привык чисто бриться по утрам, и теперь его чуть ли не колотило от грязной рубашки и заросшего лица.
— Как долетели? — спросил Бронштейн.
— Плохо, — признался Святослав Олегович. — Сначала долго сидели в аэропорту Волгограда, затем этот самолетик еле долетел от Екатеринбурга. Я хотел бы где-нибудь побриться и сменить рубашку, прежде чем встречусь с губернатором.
— Понимаю, — усмехнулся Леонид Исасакович. Он достал дипломат и открыл его, демонстрируя содержимое. Здесь было несколько чистых рубашек сорок четвертого размера, которые носил Петровский, новое лезвие, помазок, паста, его любимый парфюм от «Босса», новый галстук и даже упакованная щетка для волос.
Святослав Олегович с восхищением осмотрел содержимое.
— У нас будет полчаса в отеле. Это совсем рядом с губернаторской резиденцией, — пояснил Бронштейн.
«Вот почему этот человек получает такие огромные деньги, — мысленно оценил Петровский. — Бедный Паша никогда не додумался бы до такого, надо же, даже вспомнил мой размер и мой любимый парфюм! Какой молодец!»
Пока в номере он брился и принимал душ, Бронштейн стоял рядом и говорил о предстоящей встрече:
— Губернатор понимает, что у него мало шансов провести директора комбината. Слишком уж непопулярная в народе эта фигура, хотя внешне выглядит весьма обнадеживающей. На сегодняшний день у нас рейтинг тридцать один процент, а у нашего конкурента примерно двадцать восемь или двадцать девять. Но статистические погрешности в один-два процента — обычное дело при подобных опросах. Поэтому мы не можем спокойно почивать на лаврах. Это от общего числа избирателей. Еще процентов двадцать возьмет представитель левой оппозиции. Это их законные голоса. И еще шесть процентов — кандидат от народной партии. Но мы с ним договорились: в случае с неудачи он все голоса отдаст нам. Еще есть договоренность с кандидатом от либерал-демократов. Он не наберет больше двух-трех процентов, но пообещал во втором туре призвать своих избирателей голосовать за нac. Однако этот резерв меня не так волнунует, как левый электорат. Здесь сложилась парадоксальная ситуация. Левые готовы поддержать нас во втором туре, если вылетят в первом. Не потому, что они так нас любят, а потому, что еще больше не любят директора комбината и губернатора, допустивших невероятные нарушения во время приватизации основного имущества области. Тут у нас позиции особенно крепкие. Все голоса, которые наберет в первом туре наш соперник, останутся с ним и во втором. Практически никто не отдаст ему свои голос, так что у него нет никаких резервов, мы располагаем не только крупным резервом левых партий, но и возможной поддержкой нейтральных центристов.
— Губернатор об этом знает? — поинтересовался Петровский, вылезая из-под душа.
— Догадывается, — усмехнулся Бронштейн. — И, похоже, понимает, что пролетит со своим кандидатом. Поэтому собирается поторговаться.
— Что он может нам предложить?
— Я думаю отказаться от поддержки нашего кандидата и согласиться на кандидатуру директора комбината.
Петровский начал вытираться большим полотенцем.
— Он, очевидно, не совсем представляет реальное положение дел.
— Боюсь, что представляет, — возразил Бронштейн.
Святослав Олегович замер, поднял голову.
— Что вы хотите сказать?
— Финансовая корпорация «Финойл» готова провести своего человека на выборах в губернаторы Магаданской области, — пояснил Леонид Исаакович, — и, насколько я знаю, им поставили в Москве категорическое условие. Либо они проводят губернатоpa и не выставляют своих депутатов по трем округам, либо их кандидат не пройдет в губернаторы и тогда они могут рискнуть своим положением.
— Почему нам ничего не было известно об таких договоренностях? — разозлился Петретровский.
— Я сам только вчера о них узнал. Они не будут нас поддерживать, Святослав Олегович. Я со вчерашнего дня все время стараюсь выяснить, почему губернатор так неожиданно решил с вами встретиться. И сегодня утром мне сообщили о договоренностях между «Финойлом» и президентским аппаратом. Мы можем оказаться в глупом положении, когда наша победа никому не будет нужна.
— Тогда нужно поговорить с президентом «Финойла», — решил Святослав Олегович, надевая новую рубашку — Сколько у нac еще времени?
— Пятнадцать минут. Вы можете ему позвонить.
Петровский надел брюки, прыгая на одетой ноге, что было не совсем удобно. Потом достал свой аппарат, набрал номер. Но ему ему не ответили.
— Черт возьми, — пробормотал он, — я говорил Инне, чтобы вышла на работу в субботу.
— Сейчас в Москве еще нет девяти часов утра, — напомнил Бронштейн, — вы забыли о разнице во времени.
Святослав Олегович хотел выругаться еще раз, но Леонид Исаакович уже доставал свою записную книжку.
— Вот номер его личного телефона, — он продиктовал его, — вы можете позвонить ему прямо сейчас и переговорить с ним до того, как мы увидимся с губернатором.
Петровский быстро набрал номер. И довольно долго ждал, пока ему не ответил заспанный голос.
— Слушаю вас.
— Доброе утро, — несколько сконфуженно начал Петровский. Он всегда немного терялся, разговаривая с людьми такого уровня. Президент «Финойла» входил в десятку самых богатых людей страны и в списке «Форбса» всегда попадал в число самых состоятельных лиц планеты.
— У меня совсем раннее, — недовольно ответил президент, — я в Лондоне, а здесь половина шестого утра. Что-нибудь случилось?
— Я насчет вашего кандидата от Омска, — пояснил Святослав Олегович. — Дело в том, что в воскресенье тут будут выборы депутатов Государственной думы и я…
— Не нужно подробностей, — перебил его президент компании, — скажите конкретно, что вам нужно.
— У меня через десять минут встреча с губернатором Омска. Он будет настаивать, чтобы мы сняли вашего кандидата с выборов. Мне говорили, что вы согласитесь с таким решением.
— Ни в коем случае! — сразу ответил президент компании. — Нам намекали, чтобы мы были более лояльны. Но если мы не будем показывать время от времени зубы, нас просто сотрут в порошок. Нам необходимо иметь в парламенте своих людей. Обязательно, иначе некому будет пробивать наши интересы. Лоббировать, как сейчас любят говорить. Не обращайте внимание ни на какие слухи. Их распускает наш вице-президент только для того, чтобы несколько успокоить некоторых ретивых чиновников. Твердо продолжайте свое дело.
— Спасибо. Извините, что вас разбудил.
— У нас тоже сложное положение, — напомнил президент компании. — В России нельзя работать без поддержки государства. Даже такой крупной компании, как наша. Поэтому не верьте никаким слухам, но, с другой стороны, вы должны знать, что мы не сможем вас поддержать в случае лобового столкновения.
— Ясно, — вздохнул Петровский, — но хотя бы с финансированием, надеюсь, проблем не будет?
— Нет, — ответил президент компании, — с этим вопросом никаких проблем. Все ваши затраты будут оплачены. В этом можете не сомневаться. До свидания.
— До свидания, — сказал Святослав Олегович и подождал, пока его собеседник отключится. Затем спросил у Бронштейна:
— Вы все слышали?
— Не все, но я понял. Он не хочет отказываться от своего проходного кандидата, но боится испортить отношения с президентским аппаратом. В общем, все, как я и предполагал.
Петровский затянул галстук, надел пиджак. Теперь он был готов к встрече с губернатором области. Ровно через десять минут они уже были в его приемной. Бронштейн предупредительно не стал входить к губернатору, понимая, что глава области хочет переговорить с руководителем «Миллениума» с глазу на глаз, Когда Святослав Олегович вошел в большой просторный кабинет, навстречу ему шагнул высокий, подтянутый мужчина лет сорока пяти. Он энергично пожал руку Петровскому и пригласил его за длинный стол, усевшись напротив, словно они должны быки провести важные, деловые переговоры.
