Он вынул из кармана чистейший носовой платок, наклонился, обернул им рукоятку «ТТ» и поднял его.
— Лежать, лицом вниз, — этот приказ относился к начавшим шевелиться Слону и Гвоздю.
Громыхнули два выстрела, и в их коротко стриженных затылках появились аккуратные круглые дырочки.
Серый человек бросил «ТТ» на кресло и повернулся ко мне.
— Иди вперед, скоро здесь будут менты.
Понимая, что возражать бесполезно, я тронулась к выходу. С грацией дикой кошки Серый человек двинулся следом. Мы на лифте спустились вниз и вышли из подъезда.
— Направо, — раздалась лаконичная команда у меня за спиной.
По повадкам этого человека, его движениям, по тому, как он меня сопровождал, я поняла, что он прошел такую же (если не лучшую) школу, как и я. То, что он меня не пристрелил в квартире Борщева вместе со Слоном и Гвоздем, вселяло в меня некоторую надежду. Только вот что будет дальше? Что ему от меня нужно? Он явно работает не на Давнера, это понятно. Тогда на кого?
Мы вышли к дороге, где стоял мой «Фольксваген». Перед его носом приткнулась неприметная серая «шестерка». Такая же неприметная, как и ее хозяин, который шел рядом со мной. Я не сразу поняла, куда делась его «беретта», потом догадалась: он успел свинтить глушитель и держал пистолет в кармане брюк. Ствол пистолета был направлен в мою сторону.
Мой сопровождающий нажал на брелок, который появился у него в левой руке так же незаметно, как исчез в кармане его пистолет. «Шестерка» мигнула габаритными огнями.
— Садись за руль, — новая команда была такой же короткой, как и предыдущие.
Я открыла дверцу…
Вот подходящий момент, для того чтобы сделать ноги! Мой провожатый стоял с другой стороны машины. Если бы я побежала — а делаю я это так же хорошо, как стреляю и бросаю нож, — ему было бы очень сложно в меня попасть. Тем более что нас учили специальным приемам бега — под прицелом.
В общем, можно было рискнуть, с вероятностью остаться в живых — процентов пятьдесят. Фифти-фифти, как говорят англичане. Но почему-то я не побежала. Я не испугалась — страха не испытывала: было какое-то ощущение, что я делаю все правильно. Я не могла это отнести и на счет гипноза — а такое тоже бывает. Короче говоря, я села за руль «шестерки».
Серый человек устроился рядом, положил пистолет себе на колени и захлопнул дверцу.
— Поехали, — он протянул мне ключи.
Запустив двигатель, я поняла, что его машина только с виду неказистая. Ее двигатель был форсирован. Когда я включила первую скорость и, плавно отпустив педаль сцепления, нажала на газ, «шестерка» чуть не выпрыгнула из-под меня. Я вдавилась в спинку сиденья, как при взлете самолета. Хорошо еще, что я вожу машину (да и все, у чего есть двигатель) так же классно, как и бегаю. А бегаю я так же… Ну да, я уже говорила, как я бегаю.
— Останови здесь, — показал мой сопровождающий дулом «беретты», когда мы проехали три квартала. — Меня зовут Анатолий Константинович, — бесстрастно произнес он, когда я остановилась, — вас, я знаю, зовут Евгения.
Мой шеф — председатель совета директоров «Тарасовнефтегаза» — интересуется судьбой денег, которые он передал Юрию Овчаренко.
Я знаю, что вы занимаетесь поисками Овчаренко. Если вам вдруг посчастливится обнаружить его или Борщева, позвоните мне.
Он, словно фокусник, выудил из кармашка рубашки серебристую визитку и небрежно протянул мне.
— Это все? — спросила я, не обращая внимания на прямоугольничек с черными буковками.
— Да, — он сунул визитку в кармашек моей кофточки.
— Почему вы думаете, что я вам позвоню?
— Ты что, уже забыла про ствол с твоими пальчиками, который остался в квартире Борщева? Не волнуйся, — сказал он, почувствовав мое напряжение, — никто об этом не узнает, если ты будешь умницей. Еще кое-какие бабки получишь.
Вот это он меня зацепил! Молодец, нечего сказать. Не моргнув глазом, отправил к праотцам двух человек только для того, чтобы завербовать меня! Да, Женечка, нужно смотреть правде в глаза: тебя завербовали. Хорошо еще, что просьба (если ее можно так назвать) Анатолия Константиновича не идет вразрез с интересами моего заказчика.
— Теперь можешь идти, — произнес Анатолий Константинович, — приятно было познакомиться, — на его лице наметилось какое-то подобие улыбки. — Да, — добавил он, когда я уже собиралась закрыть за собой дверь, — хочу тебя спросить, почему ты не попыталась убежать? Там, когда садилась в машину?
— А зачем? — Я пожала плечами. — А вот вы — непонятно — для чего убили эту парочку в квартире Борщева? Неужели только для того, чтобы завербовать меня?
— Они слишком много знали, — спокойно бросил он, пересаживаясь за руль.
«Шестерка» без лишних эффектов тронулась с места и через минуту исчезла за поворотом, оставив меня на горячем асфальте.
Вернувшись к своему «жуку», я заглянула во двор борщевского дома. Там уже стояли милицейский «уазик» и «рафик» «Скорой помощи».
Мне здесь нечего делать.
Я устроилась за рулем своего «жука», который уже «выполз» из тени и теперь парился на солнышке, и, проехав пару кварталов, приткнулась в тени высокого производственного здания. Привыкнув за годы своей учебы в спецзаведении и работы никому не доверять на слово, я решила проверить, что это за Анатолий Константинович.
Для начала я узнала по ноль девять телефон «Тарасовнефтегаза». Как это обычно бывает в таких крупных организациях, трубку сняла секретарша и хорошо поставленным голосом поинтересовалась, кто и зачем собирается беспокоить ее очень занятого шефа. Я сообщила ей, что ее любимый патрон меня не знает и даже не подозревает о моем существовании, но звоню я по рекомендации Анатолия Константиновича.
— Как доложить, по какому вопросу? — настаивала секретарша, но я поняла, что имя Анатолия Константиновича ей приходится слышать не первый раз.
— Скажите, что по финансовому.
— Говорите, Сергей Павлович на проводе, — произнесла она через полминуты.
— Добрый день, Сергей Павлович.
— Кто это? — недовольно произнес хриплый голос.
— Можете называть меня Евгения Максимовна, я частный детектив.
— Что вам надо? — Голос Сергея Павловича стал еще более недовольным.
Невежливо, конечно, но что можно требовать от людей, обремененных властью.
— Один человек утверждает, что он на вас работает. У него стального цвета глаза, возраст — около сорока пяти, носит с собой пистолет «беретта». Представился мне как Анатолий Константинович. Он у вас действительно работает?
— Девушка, у меня идет совещание, — уклонился он от ответа.
Но мне и без того уже все было ясно.
— Собственно говоря, я все для себя выяснила тогда, когда вы взяли трубку, услышав его имя. Спасибо.
У Можно было, конечно, расспросить соседей на предмет визитеров Борщева, да и о нем самом не мешало бы навести справки, но сейчас был не тот момент, когда этим следовало бы заниматься. К тому же эскиз татуировки с лаконичной подписью автора практически не оставлял сомнений по поводу того, кто ее сделал.
Я прямиком отправилась в «Тотем», невольно удивляясь про себя причудливой игре обстоятельств. Четыре дня назад мы с Никитой сидели в этом кафе, и я даже не подозревала, что судьба сведет меня с его хозяином в столь таинственно-непроясненной ситуации, как факт исчезновения Овчаренко и Борщева.
Я не то чтобы чувствовала, что мои пальцы оплетает нить Ариадны, но присутствие в квартире Борщева татуировки за подписью Шнайдера в данных обстоятельствах казалось мне знаменательным. Я отдавала себе отчет в том, что знакомство Борщева со Шнайдером не обязательно должно упереться в мучившую меня проблему пресловутого исчезновения работников «Стилобата», но чем черт не шутит!
Мне казалось, что я на верном пути. Бывают такие моменты, когда логическая способность отступает перед тихим, но настойчивым голосом интуиции, перед ослепительно-ясным броском спонтанности. Сейчас как раз был звездный час интуиции. Я ехала в «Тотем», с трудом сдерживая охватившие меня волнение и радость.
Несвоевременные чувства, скажете вы. Но ведь человек — не робот и может испытывать разного рода положительные и отрицательные эмоции, не только будучи в плену у романтической страсти или в результате какого-нибудь морального потрясения. Он способен на сильные переживания и по поводу незначительных, на первый взгляд, событий. А уж какое моральное удовлетворение приносит хорошо, то есть на совесть выполненная работа!..
Вот и я, проносясь мимо приветливо мигающих зеленым глазом светофоров, носилась, если позволите мне такой каламбур, со своей догадкой как курица с яйцом. Почему бы и в самом деле не посмаковать какое-нибудь предположение, как смакуют вино или экзотическое блюдо, — например, курицу, тушенную в ананасовом сиропе?
В «Тотеме» было все так же прохладно и уютно. Войдя в этот причудливо, но со вкусом оформленный бар, я направилась к стойке. Бармен — худой, долговязый парень в джинсовой жилетке на голое тело и с татуировкой на плече — с интересом вскинул на меня свои глубоко посаженные серые глаза.
