– Таких женщин у меня нет, – проговорил Строгачев с долей какого-то нарочитого презрения. – А родители мои живут в Пензе, и ехать туда мне совсем не улыбается. К тому же у меня работа! Как я ее оставлю?
– Ну, дело ваше, – вздохнула я, уже направляясь к входной двери и осторожно выглядывая на лестничную площадку. Она была пуста. – И все же будьте осторожны, и спасибо, что предупредили, – напутствовала я на прощание Строгачева, нажимая на кнопку вызова лифта. Двери его тут же плавно открылись – видимо, после меня им никто не успел воспользоваться, – и я поехала вниз.
Я вновь спешила. И хотя за Валерию я была более или менее спокойна, поскольку предусмотрительно оставила ее в своей квартире, которую Строгачев, слава богу, не засветил – да и не мог, но вот Кремнев подвергался реальной опасности. И все же поначалу я хотела убедиться в безопасности Валерии, потому что именно она была моей клиенткой. Я достала телефон и набрала ее номер. Валерия ответила мгновенно – наверное, не выпускала телефон из рук с того момента, как осталась одна.
– Да! – послышался ее взволнованный голос.
– Лера, все в порядке? – спросила я.
– Да, что с Игорем? – Валерию волновало только одно.
– Все нормально. То есть по-прежнему ничего не прояснилось, но это как раз сейчас хорошие новости, – несколько неуклюже высказалась я.
– А что сказал Петр? – продолжала выспрашивать девушка.
– Это неважно, – отмахнулась я. – При встрече поговорим. Ты вот что, Лера… Постарайся время от времени поглядывать в окно. Может подъехать светлый «Хэндай», прямо к нашему подъезду. Точнее, он может остановиться и поодаль, но люди из него пойдут в твою квартиру. Ты сиди как мышь и не вздумай открыть дверь, если вдруг они пойдут обзванивать соседей! Но этого может и не случиться. В любом случае, ни во что не вникай, тихо сиди у меня, и все! Единственное – если заметишь «Хэндай», даже в самом конце двора, постарайся рассмотреть его номер и записать. Если там вдруг будет несколько светлых «Хэндай», записывай все номера, я потом разберусь. Все поняла?
Судя по голосу Валерии, она не поняла ничего и очень хотела задать мне еще кучу вопросов, но я кратко повторила, что от нее требуется, и заставила ее проговорить это вслух. После чего отправилась по известному мне от Валерии адресу Николая Кремнева, на улицу Мира, попутно набирая номер Гарика Папазяна.
Великий армянин отозвался только после пятого гудка и разговаривал со мной весьма снисходительным тоном, явно давая понять, что он делает мне одолжение после того, как я сегодня разговаривала с ним так «оскорбительно».
– Гарик, мне сейчас не до этических экивоков, – сразу же предупредила я его. – И не до шуток! Мне срочно нужно пробить два номера, – я продиктовала ему номер машины рыжего незнакомца, следившего за Валерией, а также номер тачки незваных гостей, навестивших ее же сегодня. Жаль, что Строгачев не оказался таким остроглазым, как я, иначе у меня был бы полный комплект.
Папазян поломался для виду, но мой серьезный тон, видимо, возымел действие, потому что Гарик пообещал все выяснить как можно скорее. После этого я с чистой совестью направилась к Кремневу.
Денек сегодня, уже с утра, показал себя богатым на события и на новых персонажей, а прошла-то всего лишь его половина!
«Интересно, что сулит мне вторая?» – подумала я, уже зная, где буду искать ответ.
Я потянулась к бардачку и достала из него замшевый мешочек. Когда я дома, он лежит у меня в ящике секретера. Когда я покидаю квартиру, он путешествует вместе со мной, в бардачке. Словом, где бы я ни была, мои верные косточки всегда со мной. Я бережно вытряхнула их из мешочка на переднюю панель и увидела:
«36+20+1 – В делах можно ожидать перемен к лучшему, но приготовьтесь к долгому и утомительному путешествию».
Да уж, путешествие к Николаю Кремневу вряд ли можно назвать долгим, следовательно, меня ожидает какая-то дальняя поездка. Первое, что пришло мне в голову, это Екатеринбург – на данный момент это был единственный объект, фигурирующий в деле, помимо Тарасова. Но пока что поездку туда планировать было рано.
Я остановила «Ситроен» возле дома, где проживал Николай Кремнев, от души надеясь, что доморощенный таксист сейчас дома. По рассказам Рубальского, должно было быть именно так. По ночам, примерно с двенадцати до пяти утра, Кремнев бороздил улицы нашего города, зарабатывая на свой хлеб насущный. Затем он отправлялся домой и отсыпался до обеда, после чего был предоставлен самому себе – до следующей ночи. Так как сейчас было без четверти три, я предполагала, что он как раз должен был недавно проснуться, ну, или находиться на подходе к этому. В любом случае, вряд ли он сейчас куда-то отправился.
Я позвонила в домофон и вскоре услышала резкий женский голос:
– Да!
– Извините, я к Николаю Кремневу, – проговорила я.
– А вы кто? – меня явно не хотели так легко впускать.
– Я по делу, – начала злиться я, поскольку разбирательства с неоправданно ревнивыми женами не входили в мои планы.
– По какому? – не отставала женщина, и я уже пожалела, что предварительно не позвонила Кремневу и не договорилась о встрече лично с ним.
– По поводу исчезновения Игоря Минаева, – жестко произнесла я и добавила на всякий случай: – Которого разыскивает полиция и который был близко знаком с Николаем!
Повисла пауза, затем я услышала глуховатый голос:
– Ира, открой, это ко мне!
Видимо, на мое счастье, к двери подошел сам Кремнев и услышал мою последнюю фразу. Женщина что-то вполголоса бросила ему, однако домофон запищал, и я смогла войти в подъезд. Когда я поднялась на пятый этаж, увидела, что дверь в квартиру Кремневых приоткрыта, а на пороге, выглядывая в нее, переминается с ноги на ногу довольно высокий мужчина. Он выглядел еще сравнительно молодым, но это впечатление портил нависавший над домашними брюками живот, возникший, видимо, от постоянного сидячего образа жизни.
У него было квадратное, слегка обрюзгшее лицо, выражение которого выдавало в Кремневе тугодума. Я подумала, что прозвище Кролик было ему дано за длинные передние зубы, выступавшие вперед, а также за созвучие с его именем и фамилией. За спиной Кремнева, скрестив руки на груди, возвышалась женщина с острыми чертами лица и неприятным взглядом. Взгляд этот, оценивающе скользивший по мне, ясно говорил о том, что она собирается держать ситуацию под контролем.
– Добрый день, это вы меня спрашивали? – скороговоркой проговорил Кремнев, когда я остановилась у его двери.
– Да, детектив Иванова, – представилась я самой удачной на тот момент, как мне показалось, формулировкой. – Я ищу Минаева и хотела бы в этой связи побеседовать с вами.
Кремнев высунул подальше крупную голову на лестничную площадку, обвел взглядом пространство, потом кивнул и быстро пропустил меня в квартиру. Еще раз убедившись, что площадка пуста, он поспешно закрыл дверь.
– Вы кого-то боитесь? – в упор спросила я, разуваясь.
– Я? Нет, – быстро ответил Кремнев и только после этого нахмурился, задумавшись.
– Угу, – неопределенно буркнула я, решив все прояснить при дальнейшей беседе.
– Проходите, – сказал Кремнев и обернулся, заколебавшись, куда меня пригласить.
Он шагнул было в сторону комнаты. Позади железобетонной стеной маячила его супруга, взгляд которой красноречиво говорил о том, что она намерена присутствовать при нашем разговоре. Кремнев сунулся было в коридор, ведущий к кухне, но мадам тут же опередила его и прошла туда первой.
– Ира, это по важному делу, – извиняющимся тоном произнес Кремнев. – Пожалуйста, оставь нас вдвоем. Это ненадолго. И проверь – там, кажется, Катя плачет.
Из дальней комнаты и впрямь послышался детский писк. Ирина презрительно фыркнула, словно давая понять, с каким скепсисом она относится к деловым встречам мужа, однако повернулась и проследовала в комнату.
– Присаживайтесь, – смущенно показал Кремнев на табуретку. – Вам что-то стало известно об Игоре?
– Для начала этот вопрос я хотела адресовать вам, – произнесла я. – Когда вы видели своего друга в последний раз?
– Я? – уточнил Кремнев.
– Вы, вы! – стараясь сдерживаться, подтвердила я.
Кремнев закатил глаза, потом резко выдохнул:
– Ну, я так сразу и не вспомню… Где-то с неделю назад, примерно.
– При каких обстоятельствах?
Кремнев снова задумался. Видимо, умственная деятельность не была его сильной стороной и заставляла мужика здорово напрягаться.
– Ну, где это было? В каком он был настроении? О чем вы говорили? Чем он с вами делился? Что вы ему сказали? – теряя терпение, начала я подсказывать Кремневу.
Тот посопел с обиженным видом, повозился на стуле и с неким укором в голосе произнес:
– Напрасно вы так. Я просто стараюсь вспомнить все досконально.
Я про себя махнула рукой, давая ему возможность собраться с мыслями. Собирал их Кремнев минуты четыре, после чего наконец выдал мне довольно-таки связный монолог – минуты на полторы. В итоге мне стало известно, что встречались они с Минаевым за три дня до исчезновения последнего, что тот вел себя как обычно, ничего подозрительного в его поведении Кремнев не заметил. Настроение у Минаева тоже было таким, как всегда. Вопросы о личной жизни Минаева совсем смутили Кремнева, а мое предположение, что он мог тайком уйти от Валерии к другой женщине, и вовсе повергло его в психологический шок. Я была уверена, что уж в этом-то моменте Кремнев точно искренен – похоже, подобный вариант даже не приходил ему в голову и он его с негодованием отмел. Вообще мне показалось, что Кремнев несколько идеализировал Минаева, во всяком случае отзывался о нем весьма уважительно: хвалил его за ум, отмечал его верность дружбе, а также деловые качества, которыми самому Кремневу, кажется, не удалось обзавестись. Из беседы с ним я уже знала, что Николай не получил высшего образования, а профессия электрика, которой он обзавелся в техническом колледже, не была востребованной и денежной, и он вынужден был зарабатывать на жизнь частным извозом, то есть профессионально не состоялся и был, по сути, никем. Хвалебные речи же в адрес Минаева произносились им даже с неким пафосом и грешили преувеличениями. Непонятно было, то ли Кремнев втайне завидует Минаеву, то ли восхищается им и просто сожалеет, что ему самому не удалось обзавестись ни таким, как у Игоря, умом, ни образованием, ни социальным положением.
