Хиро посмотрел на строчку, указанную Луисом. Все, за исключением имени покупателя, было написано на португальском, даже расписка. Хиро было трудно это прочитать, но он сделал над собой усилие. Несмотря на отвратительный характер, почерк у Луиса был красивым.
Имя заказчика было легко разобрать, потому что написано оно было не от руки. У самурая и многих торговцев были личные печати, или инкан, которые исключали вероятность подделки и необходимость носить с собой перо и чернила. Достаточно было прижать ее к пастообразным чернилам, а потом поставить на документ или страницу. В результате на бумаге оставалась фамилия и имя человека.
В данном случае на листе было написано: «Акеши Мицухидэ».
– А другой? – спросил Хиро. – Человек, с которым ты встречался утром?
Торговец перевернул две страницы и пробежал пальцем по списку, пока не дошел до конца записи.
– Это странно.
Он перевернул книгу к Хиро и отцу Матео. На месте имени заказчика красовалось смазанное пятно.
– Он, наверное, сильно торопился.
– Или намеренно это сделал, чтобы скрыть свое имя, – сказал Хиро.
Луис пожал плечами:
– Будет сложно отследить его, вряд ли он все еще здесь. Он собирался уехать из Киото, как только купит оружие, и хотел выехать как можно раньше, чтобы на дорогах было свободнее. Поэтому я поднялся ни свет ни заря. Думаете этот Акеши связан с вашим мертвым самураем?
– Меня бы удивило, если бы это было не так, – сказал Хиро.
– Интересно, что никто не говорил о своих связях с господином Одой, – задумавшись, сказал отец Матео.
– Но не удивительно, – отозвался Хиро. – Это также означает, что Ёсико ошиблась или солгала. И у господина Оды, и у сёгуна есть причины желать Хидэёши смерти.
– Матео, тебе нужно уехать из Киото. – Лицо Луиса покраснело. – Не стоит приносить себя в жертву ради проститутки.
– Я стал священником, потому что верую в истину, – ответил отец Матео. – Я не стану убегать ради спасения своей шкуры и не брошу невинную женщину умирать. Божьего Суда я боюсь гораздо больше смерти.
Хиро извинился и направился в свою комнату. Священник не уедет из Киото, пока факты не заговорят в пользу Саюри или пока ее не осудят. И неважно, что говорит Луис. Но учетная книга торговца напомнила ему о страницах, спрятанных в рукаве. Хиро решил посмотреть, какие подсказки в них прячутся.
Хиро опустился на колени возле расположенной в южной стене комнаты ниши с письменными принадлежностями. Он вытащил из рукава полусгоревшие листы и выложил их в ряд на низком деревянном столике. Некоторое время он внимательно их изучал, а потом потянулся к узкой коробочке, стоящей на противоположном конце стола.
В кедровом ящичке было несколько отделений. В одном лежал пергамент, в другом – палочки для чернил. В третьем находились разного рода документы, включая обрывок, который он вытащил из кимоно Маюри. Хиро достал бумажку и положил ее к остальным на столе.
Листы выглядели одинаковыми по толщине, но учетные книги все были типовыми, а из-за подпалин нельзя было сказать наверняка.
В комнату вошел отец Матео и сел рядом с Хиро.
– Не понимаю, – сказал он. – Зачем вырывать одну страницу, а вторую сжигать?
– Она скорее всего попыталась вырвать компрометирующие страницы, а потом поняла, что учетная книга будет выглядеть подозрительно.
– Так это все-таки книга?
– Несколько. – И Хиро рассказал, что видел в растопочной.
– Но что Маюри пыталась скрыть? – спросил отец Матео. Пару секунд спустя он от удивления открыл рот. – А ты не думаешь, что она использует смерть одного брата, чтобы одурачить другого?
– Что? – Хиро оторвал взгляд от обрывков бумаги. – Ты о чем?
– Разве Маюри не должна будет вернуть ему деньги, если Саюри казнят? Но если не будет никаких записей о платеже...
– Неплохая теория, – сказал Хиро. – Однако, если ты прав, значит Хидэтаро знаком с Саюри гораздо дольше, чем они заявляют.
Обычно в первый день нового года делец начинает вести новую учетную книгу. Что бы Маюри ни пыталась скрыть, оно имело место в последние три года.
– А Саюри дебютировала лишь этой весной, – сказал отец Матео.
– Вот именно, – сказал Хиро, продолжив размышлять вслух: – Ученица тратит по меньшей мере четыре года на обучение, так что вполне возможно, что Хидэтаро был знаком с Саюри еще до ее дебюта. Я не подумал о том, чтобы спросить у Хидэтаро, не ходил ли он к другой девушке до того, как Саюри попала ему на глаза.
Отец Матео взял в руки одну из страниц. Он рассмотрел ее с обеих сторон и передал Хиро.
– Видишь здесь что-нибудь полезное? Мне ничего не знакомо, кроме цифр.
И с той, и с другой стороны вертикальными линиями бежала безупречная каллиграфия. Из-за огня и пепла большинство цифр стали неразборчивы, но Хиро мог с уверенностью сказать, что числа были весьма большими. Кедровые полы и модные кимоно стоили недешево.
Все страницы имели заголовки в верхней части столбцов, но сверху и по бокам страницы были сожжены. Все остальные листы выглядели так же.
Хиро положил страницу на стол.
– Слишком сильно обгорели. Без заголовков я не смогу узнать, чьи это счета или что обозначают цифры. Ну, в любом случае, шанс был невелик. Сами по себе эти счета не расскажут, что скрывает Маюри.
Отец Матео показал на уцелевшую страницу:
– Теперь, когда мы знаем, что это из учетной книги, ты можешь что-нибудь сказать об этом листе?
Хиро взял в руки неровный кусок. Он был оторван от верхней части страницы и содержал один неповрежденный заголовок столбца и часть записей с обратной стороны.
– В центральном столбце содержится имя, – показал Хиро. – Танака Ичиро.
– Ты его знаешь?
Хиро приподнял бровь, глядя на священника.
– Танака – очень популярное в Киото клановое имя, Ичиро означает «первый сын». В Киото тысяча людей с таким именем.
Он продолжил:
– Но что еще важнее, только дворяне могут иметь два имени. Кодекс Бусидо не одобряет, если самурай становится покровителем чайного дома. Даже если мы найдем правильного Танаку Ичиро, он этого не признает.
Священник выглядел разочарованным.
– Это все равно не поможет, – сказал Хиро. – Мы не сможем выслеживать каждого, кто посещал Сакуру, в надежде, что кто-нибудь знает, что скрывает Маюри. Ее тайна может вообще не иметь к убийству никакого отношения. Скорее всего наоборот... это просто был удобный предлог, чтобы скрыть конфуз.
– Или другое преступление, – сказал отец Матео. – Еще можешь что-нибудь там прочесть?
Хиро посмотрел на обрывок.
– Цифры начинаются с нуля, что говорит о начале отсчета. Они большие, но это вполне ожидаемо. – Он покосился на оторванный столбец справа от имени Ичиро. – Похоже, следующий заголовок – это «Акеши», но он разорван. Вторая часть отсутствует.
– Значит это либо Хидэёши, либо Хидэтаро.
– Или кто-то еще. Без второго имени мы не можем знать наверняка.
– А мог Хидэтаро убить брата, чтобы понизить репутацию чайного дома и сбить цену на контракт Саюри?
Хиро удивленно посмотрел на иезуита:
– Для священника ты строишь поразительно замысловатые схемы.
– До того как стать священником, я был обычным человеком. А в Библии рассказывается о некоторых весьма наивных грешниках. Если бы ты прочитал ее, она и тебя бы чему-нибудь научила.
Как и обычно, Хиро проигнорировал призыв.
– Хидэтаро не убил бы брата в чайном доме. – Он задумчиво повертел в руке оторванную страницу. – Слишком велика вероятность, что обвинят Саюри.
– Может, это все-таки был синоби?
Хиро положил обрывок на стол.
– Возможно, наемный убийца. Но не синоби и не куноичи... или же, по крайней мере, неопытный.
– Почему нет?
– Раны. Горло Хидэёши было перерезано сзади, что предполагает наемного убийцу, но выдает существенный недостаток мастерства. Его горло было не только разрезано, но и разорвано, значит убийца был очень сильным. Наверное, это сделал мужчина, хотя и женщина на такое тоже способна. Такие раны нож не оставляет, что говорит о применении неко-те. Но острота порезов указывает на неопытного пользователя.
Хиро поднял руку и согнул пальцы таким образом, чтобы они были похожи на когти.
– Куноичи, используя неко-те, или колют, или режут, но очень редко все вместе. – Он изобразил укол в сердце, а потом провел пальцами по горлу. – Это занимает очень много времени. Профессионал бы это знал.
– Может, убийца хотел быть уверенным, что самурай точно мертв?
– Что опять же указывает на новичка, – сказал Хиро. – Колотые раны едва кровоточили, а это значит, что Хидэёши был уже мертв или близок к этому. Так что в них уже не было никакого смысла.
– Как ты все это понял? – В голосе иезуита сквозило подозрение.
– Я тебе покажу. – Хиро поднялся на ноги и встал позади священника. – Ты Хидэёши, стоишь на коленях перед токонома.
