придумали англичане, скорее всего, в шестнадцатом веке. Голову женщины сжимали вот этим металлическим обручем. Узда отгибалась и застегивалась сзади. Самостоятельно ее снять было совершенно невозможно.
— И все? — разочарованно спросил Людовик.
— О нет, на этом дело не заканчивалось. Видите вот это железное лезвие? Оно затачивалось и вводилось в рот жертвы. Стоило ей только пошевелить языком, чтобы заговорить, то… предоставляю вам самому вообразить, что за этим следовало.
— И что, этой штукой действительно пользовались?
— Даже я не смогу вам со всей определенностью ответить, испытала ли какая-нибудь женщина на себе воздействие этого предмета. Думаю, он использовался крайне редко. Скорее этот намордник имел символическое значение, превращая женщину в покорное животное, которое легко унизить. Впрочем, в театре Шекспира содержатся намеки…
Людовик прервал его:
— Можно?
— Да… конечно.
Взяв намордник, он принялся крутить его между пальцами будто, глобус.
— Лезвие тупое; мне что-то не хотелось натачивать его каждое утро!
Людовик едва его слушал. Он медленно провел по лезвию указательным пальцем, затем поднял его вверх, будто ученик, который просит разрешения заговорить:
— Смотрите, еще немного режет…
Франсуа был ошеломлен, увидев, что подушечку пальца перечеркнул красный след, с которого начинает капать кровь.
— Осторожнее! Это же старая вещь, от нее можно подхватить бог знает какую заразу!
Не скрывая недовольства, Франсуа резко потянул намордник, чтобы вынуть его из рук молодого человека и снова положить в шкаф. Он не мог опомниться. И как его угораздило порезаться? Можно подумать, он сделал это нарочно.
Обернувшись, Франсуа был потрясен выражением лица молодого человека. Точнее, еле заметной улыбкой на его губах. Будто в ней отражалось какое-то нехорошее влечение.
В четверг в 11 утра перед лонжером припарковался красный грузовичок Ле Бри. Франсуа вышел с зонтиком в руках, хотя с неба теперь падало только несколько редких одиноких капель.
— Привет компании.
— А мы как раз ждем почту…
Франсуа не позволил бы себе такой шутки, если бы сосед явно не пребывал в веселом настроении.
— О, сегодня у меня для вас есть кое-что получше.
Открыв кузов грузовичка, Ле Бри достал оттуда большой ящик, полный картошки, морковки и кочанов капусты. В этом не было ничего необычного: Ле Бри нередко привозил им сезонные овощи. Взамен, чтобы не злоупотреблять щедростью соседа, Франсуа дарил ему бутылки вина, а Матильда цветы из сада.
— Вы нас совсем избалуете.
— Да бросьте, какая ерунда.
Рукой, в которой был зажат зонтик, Франсуа потянулся, чтобы взять ящик, но Ле Бри покачал головой:
— Оставьте, я сам отнесу. С вашей ногой…
Конечно, Ле Бри уже давно заметил его хромоту; во всяком случае, Франсуа различил в его голосе ироническую нотку, будто намек: «Эта ваша история с инсультом… Ладно! Никого вы не обманете!»
— Заходите в дом. У вас же найдется сегодня пять минут?
Когда Ле Бри надолго задерживался у них, чтобы выпить аперитив, Матильда всегда наливала ему стаканчик свежайшего гидромеля [9]. Франсуа считал, что сосед может подумать, будто, предлагая бретонский напиток, к нему хотят подольститься. Но Матильда не отступалась.
— Что вы думаете об этой погоде?
Ле Бри повернул голову к кухонному окну.
— Ну, что вам о ней сказать? Такого дождя я не видел, по крайней мере, лет десять. Если он не закончится, Лейта может снова выйти из берегов.
— Не знаете, в наших краях часто такое было?
— Эх… В последний раз вода поднялась на пять метров. Это был настоящий потоп, целый город ходил по воде. Потом грязь несколько недель отчищали…
Матильда чуть пригубила алкоголь, который подала на стол.
— И что, с этим подъемом воды ничего нельзя сделать?
— Ну да, над этим поработали за милую душу: заграждения против наводнений, очистка… И каждый раз вам говорят, что на этот раз все сработает. Но наводнения по-прежнему случаются, и так будет всегда. Когда живешь у самой воды, либо привыкай к ней, либо переезжай.
Франсуа вспомнил статью, которую когда-то прочел в местной газете.
— Думаю, они хотят установить замедлитель паводков верх по течению…
— Одни вам говорят, что проблема находится вверх по течению, другие — что вниз по течению из-за обширных болот. И никто не соглашается с другим мнением.
Ле Бри одним глотком осушил свой стакан.
— Налить вам еще?
— Нет, спасибо. «Кто хозяин своей жажды, тот хозяин своему здоровью».
Встав с места, он прошелся по кухне и остановился перед окном.
— Смотрите-ка, там какая-то машина…
Матильда нахмурила брови.
— Да?
— У вас сейчас какие-то работы?
— Да, обустраиваем пристройку. Один молодой человек всем и занимается.
С немного смущенным видом Ле Бри потряс головой.
— А!.. Так вот чей фургон я видел столько ночей подряд. Один раз он остановился на краю одного из моих полей.
— Всю ночь?
— Ну да. Мне это показалось странным, я едва не вызвал жандармов.
Матильда повысила голос, без сомнения сама того не желая.
— Жандармов? О нет, только не это! Людовик очень хороший молодой человек. Не надо создавать ему проблем…
На мгновение Ле Бри застыл в полной растерянности. Именно сейчас, каким абсурдным ни казалось это предположение, Франсуа подумал, что их сосед привез свои овощи лишь для того, чтобы расспросить их с Матильдой. В этом затерянном углу ничто не оставалось не замеченным. Может быть, Ле Бри видел, как фургончик Людовика заезжает в их владения, и захотел побольше узнать об этом?
— Очень хорошо, — ответил Ле Бри с необычным для него смущением. — Если вы его знаете…
