воскликнул я. Но мне пришлось засмеяться.
– Значит, мы квиты, – подытожил Дэн.
– А она приглашала тебя в гости к дяде Джорджу? – добавил я подозрительно.
– Я еду туда сегодня после скачек, – сообщил Дэн, улыбаясь. – А ты?
– В следующую субботу, – ответил я мрачно. – Знаешь, Дэн, она безобразно дразнит нас.
– Я это выдержу, – пообещал Дэн. Он хлопнул меня по плечу. – Не будь таким несчастным, все обойдется.
– Вот этого я и боюсь, – вздохнул я.
Он засмеялся и пошел в весовую.
В тот день происшествий не было. Я скакал на большой черной кобыле в заезде для молодняка, и Дэн опередил меня на два корпуса. В конце дня мы вместе пошли к автомобильной стоянке.
– Как поживает миссис Дэвидсон? – спросил Дэн.
– Неплохо, если принять во внимание, что у нее выбили почву из-под ног.
– Сбывается кошмар жокейских жен.
– Да, – сказал я.
– Вот это и заставляет меня остановиться, прежде чем попросить девушку, чтобы она согласилась жить в этой вечной тревоге.
– Кэт? – спросил я.
– Пожалуй. А ты против?
– Да, – ответил я, стараясь говорить легко. – И еще как.
Мы подошли сначала к его машине. Он положил на сиденье свои скаковые очки. Его чемодан был на заднем сиденье.
– Пока, приятель, – улыбнулся он. – Подробности письмом.
Я смотрел, как он отъезжает, и помахал ему вслед. Я редко кому завидовал. Сейчас я остро завидовал Дэну.
Я влез в свой «лотос» и развернул его низкий синий нос к дому.
На дороге через мейденхедский лес я увидел автофургон с лошадьми. Он занял всю дорогу, на земле были разбросаны инструменты, капот поднят. Подъехав ближе, я сообразил, что машина сломалась на пути в Мейденхед. Вдоль фургона человек водил лошадь взад и вперед.
Водитель, стоявший у капота, почесывал затылок, а увидев меня, жестом попросил остановиться. Я подъехал к нему вплотную. Он подошел и просунул голову в окно моего «лотоса». Средних лет, ничем не примечательный человек в кожаной тужурке.
– Вы что-нибудь понимаете в двигателях, сэр? – спросил он.
– Думаю, что меньше вас, – ответил я, улыбаясь. Руки у него были в машинном масле. Если уж водитель этакого фургона не мог найти, почему барахлит мотор, для любого другого это тем более была бы сплошная морока. – Но если хотите, я отвезу вас в Мейденхед. Там уж найдется кто-нибудь, кто сможет помочь.
– Исключительно любезно с вашей стороны, – сказал он вежливо. – Большое вам спасибо. Но… э… понимаете, я в некотором затруднении… – Он заглянул в мою машину и увидел скаковые очки на сиденье рядом со мной. Его лицо осветилось радостью. – Может быть, вы что-нибудь понимаете в лошадях, сэр?
– Немножко, – сказал я.
– Вот ведь какое дело, сэр! Я должен отвезти этих двух лошадей в лондонские доки. Их вывозят за границу. Ну так вот эта в полном порядке. – Он указал на лошадь, которую прогуливали взад-вперед перед фургоном. – Но та, другая, с ней что-то неладно. Вся в поту, так и льет с нее, и она кусает себя за живот. И все время хочет лечь. Похоже, она заболела. Там парень с ней, так он просто голову потерял; что с ней делать, ума не приложим.
– У нее, должно быть, колики, – предположил я. – Если это так, ее тоже надо водить, это единственный способ. Когда у них колики, важно, чтобы они все время двигались.
Водитель казался озабоченным.
– Неловко вас затруднять, сэр, – произнес он заискивающе. – Но может, вы согласились бы осмотреть ее? Мое дело – моторы, к лошадям я не имею никакого отношения, разве только иногда делаю на них ставку. А эти парни – совсем темный народ. Я не хочу получить от хозяина нагоняй за то, что не уследил за лошадьми.
– Ладно, посмотрю, – сказал я. – Но знаете, я не ветеринар, вот уж совсем не ветеринар.
Он улыбнулся с облегчением:
– Спасибо, сэр. Я думаю, вы хоть подскажете, не придется ли срочно искать ветеринара.
Я поставил машину на обочину рядом с фургоном. Дверь в задней стенке фургона открылась, и кто-то, наверное конюх, протянул руку, помогая мне влезть. Он ухватил меня за кисть.
И не отпускал.
Три человека ждали меня внутри фургона. Никаких лошадей, ни больных, ни здоровых, там не было. Через несколько мгновений – мои глаза еще не привыкли к сумеречному свету внутри фургона – я оказался прижатым спиной к крайнему столбу перегородки.
Фургон был разделен на три отсека с двумя перегородками между ними. В заднем отсеке во всю ширину было помещение для конюхов, которые обычно сопровождали лошадей.
Два человека держали меня за руки. Они стояли по обе стороны перегородки и тяжело наваливались мне на плечи. Столб перегородки был обит рогожей, как это всегда делают в фургонах для скаковых лошадей, чтобы лошади не навредили себе во время переезда. Рогожа щекотала мне шею.
Водитель вошел в фургон и закрыл за собой дверь. Его поведение, все еще неправдоподобно почтительное, носило теперь оттенок вполне заслуженного торжества. Он ловко поставил мне капкан.
– Очень жаль, что пришлось это сделать, сэр, – проговорил он все так же вежливо. В этой вежливости было что-то чудовищное.
– Если вам нужны деньги, – сказал я, – вам не повезло. Я не делал больших ставок, и на скачках день для меня выдался плохой. Боюсь, что вы хлопотали из-за жалких десяти фунтов.
– Нам не нужно ваших денег, сэр, – сказал он. – Хотя, если вы так хотите, мы заодно можем взять их. – И, все еще приятно улыбаясь, он залез в карман моей куртки и вытащил бумажник.
Я изо всех сил ударил его ногой по колену, но, прижатый спиной к перегородке, не смог сделать это так, как надо. Едва я шевельнулся, люди, державшие меня, больно заломили мне руки назад.
– На вашем месте, сэр, я бы не стал этого делать, – дружески посоветовал водитель, потирая колено. Он открыл мой бумажник, достал из него деньги, аккуратно сложил их и сунул в карман своей кожаной тужурки. Затем осмотрел остальное содержимое бумажника и, подойдя ко мне, положил его обратно мне в карман. Он криво улыбался.
Я стоял неподвижно.
– Ну, так-то лучше, – произнес он одобрительно.
– Что все это значит? – спросил я.
У меня мелькнула мысль, что они хотят потребовать за меня выкуп от моего заморского папаши-миллионера. Что-нибудь вроде: «Переведите телеграфом тысячу фунтов, или мы вернем вам сына по почте мелкими кусочками». Это означало бы, что они отлично знали, кто я такой, а не просто остановили наудачу первого попавшегося автомобилиста в красивой машине, чтобы его ограбить.
– Сами, поди, знаете, сэр, – сказал водитель.
– Понятия не имею.
