отключилась.
Вадим выкатил чемоданы из неуютной холодной комнаты и беспрепятственно добрался до выхода из дома. Его никто не остановил, хотя присутствие Хлопова ощущалось по его коротким распоряжениям в гостиной. Вадим вышел на улицу, погрузил чемоданы в машину и перед тем, как сесть за руль, глянул на окна спальни Светланы.
Она стояла, опершись руками о подоконник, и холодно смотрела на него. Форточка у нее над головой была открыта. Тюлевая штора раздувалась за спиной, как фата, которую она для него так и не надела.
Вадим задрал голову и громко крикнул:
– Я буду ждать!
Это все, на что он решился. Сев в машину, он уехал. Ему даже ворота, не поленившись, открыли с пульта. Наверняка Хлопов позаботился, спеша от него избавиться.
К Светлане Роговой они решили поехать вместе. Полковник после недолгих сомнений позволил им нанести ей визит.
– Но! – поднял он палец и строго глянул. – Никаких допросов. Беседа, не более.
Иващук пожевал губами и нехотя добавил:
– Почти дружеская. Понятно?
– Так точно…
Климов фыркал всю дорогу и возмущенно заявлял, что не обязан проявлять дружеское участие по отношению к каждому фигуранту. Он профессионал и вести себя должен соответственно: сдержанно и вежливо.
– Но ты понимаешь, да, что нас там не ждут?
Варя вела машину дерзко, хотя и без нарушений. Ей вдруг с утра стало казаться, что ее новый образ никак не вяжется с медленной ездой и заблаговременным торможением. Она по-другому выглядит теперь и вести себя должна немного иначе. Даже одежда на ней сегодня была иной: черную водолазку она сменила на джемпер пудрового цвета, а черные штаны на широкие джинсы шоколадного оттенка. Варя впервые понравилась себе в зеркале.
А Климов снова ничего не сказал. Даже в спину ничего не бросил, как вчера, когда она за кофе побежала. Ну и пусть. Она привыкла.
– Нам ясно дали понять, что никаких заявлений не будет. То есть они себя не признают пострадавшими и к органам правопорядка претензий не имеют. Этот, как его, начальник службы безопасности…
– Хлопов, – подсказал Климов и покосился на нее, когда машина резко вильнула вправо, перестраиваясь в крайний ряд. – Ты поосторожнее, Воронова. Что вообще на тебя сегодня нашло?
Вот и все. Даже не спросил, что на ней надето и почему. Ладно…
– Так вот, этот Хлопов недвусмысленно дал понять, что не потерпит вмешательства в личное пространство своей хозяйки.
– И что? Может, у нас вопросы к ее жениху? Слишком там все как-то… И вообще, ты помалкивай, говорить буду я. Ляпнешь чего-нибудь, а мне перед полковником потом объясняться.
Варя промолчала, мысленно запротестовав. Иногда бывало с точностью до наоборот: Климов делал неосторожные заявления, а она виновато улыбалась при этом. Перед полковником ей, конечно, объясняться не приходилось, но вот перед людьми извинялась она за Климова. И не раз!
Они подъехали к закрытым воротам и посигналили. В ответ – тишина.
– Припаркуйся здесь. – Климов небрежно ткнул пальцем в сторону аккуратно расчищенной обочины. – Я сейчас…
Он вышел и принялся кому-то звонить. Через пару минут ворота поехали в сторону, и прямо перед ними возникла нахохлившаяся фигура Хлопова. Выглядел тот уставшим, серым, словно только что вывалялся в пыли.
За его спиной громоздился огромный двухэтажный дом, вдалеке угадывался то ли сад, то ли парк. Напротив ворот бил мощными струями небольшой фонтан.
– Я же просил! – возмущенно начал Хлопов. – Мы не имеем претензий. И…
– Простите. Ситуация поменялась.
Климов быстро вошел в приоткрытые ворота, обернулся и махнул рукой Варе. Она закрыла машину и тяжело побежала за ним.
– Каким образом поменялась ситуация? – встал у них на пути Хлопов. – Светлана Игоревна не может сейчас вас принять. Она не желает никакой шумихи и разбирательств.
– Мы здесь не из-за нее, – коротко перебил его Климов.
– Да? – Хлопов запнулся с очередным возмущением. – Что-то еще случилось?
– А должно?
Климов стороной обошел Хлопова и широченными шагами двинулся к входу. Варя за ним еле поспевала. В дом они вошли беспрепятственно: дверь оказалась приоткрытой.
– Нам необходимо переговорить с вашей хозяйкой, – холодно кивнув, Павел показал удостоверение перепуганной горничной, бросившейся им наперерез.
– Влад, что происходит? – выкатила та глаза на Хлопова, вошедшего за ними следом.
– Все в порядке. Я разберусь, – обронил тот коротко и махнул рукой куда-то влево. – Подождите там. Светлана Игоревна сейчас спустится.
Понятие «сейчас» у Роговой было своеобразным: они прождали сорок пять минут. Варя сидела с телефоном, просматривая фотографии Ляли Одинцовой и пытаясь отыскать хоть какую-то информацию о званом вечере у отца Роговой. Не было вообще ничего, кроме фотографий на странице Одинцовой. Ни единого намека или зацепки. Просто лица, нарядные люди. Ни единого рекламного плаката или баннера.
– Я не помню, когда это было, – мимоходом взглянув на фото, холодно ответила Рогова, зайдя в гостиную.
Она была очень бледной и выглядела постаревшей. Может, черный спортивный костюм ее старил, кто знает. Волосы были гладко зачесаны наверх и скреплены замысловатой заколкой.
– Позволю себе вам не поверить.
Климов дышал ей в макушку, следуя за хозяйкой дома по пятам. Она подошла к широкому дивану, подковой окаймляющему стены. Он за ней. Рогова перешла от дивана к окну – Климов не отставал.
– Разве подобные мероприятия устраивались вашим отцом каждый вечер и в одном и том же месте?
– Нет, – недолго подумав, ответила она.
– Вот, Светлана Игоревна. – Климов снова поднес мобильник к ее лицу. – И платье на вас красивое. Думается мне, вы не часто его надевали.
– Не помню это платье. – Она равнодушно пожала плечами, глянула ничего не выражающим взглядом на него, потом на Варю. – Многие вещи я отдаю на благотворительность. Возможно, это платье из их числа. В моих шкафах его нет.
– Точно?
– Абсолютно. Я бы запомнила.
– Значит, вы не помните, по какому случаю ваш отец устраивал это мероприятие. Не помните платье, в котором были. Не помните своего спутника, а также спутника Одинцовой. Правильно я понял?
– Одинцова – это кто?
Что-то дернулось в ее лице, и Климов с Варей поняли: она врет.
– Это та женщина, чье место вы заняли в морге, – жестко произнес Климов.
Светлана вздрогнула и обняла себя руками.
– Это неправильно. – прошептала она, с силой зажмурившись. – Неправильно, что вы себя так ведете. Вы не имеете права врываться в мой дом и… И пугать меня!
– А вы не имеете права препятствовать расследованию, Светлана Игоревна, – чуть мягче отозвался Климов и ушел от нее на диван-подковой. – Мы же пришли просто поговорить, попросить вас о помощи. А вы решили, что будете отвечать «нет» на все
