лице Ивана проскочило понимание, за которым я наблюдала с усмешкой.
– Это просто догадка. Вы не можете знать, сегодня она покрасилась или нет.
– Мужчины… – проворчала я, – не видите того, что у вас под носом творится. Во-первых, в доме пахло краской для волос.
– Да там чем угодно пахло.
– Нет, – терпеливо разъясняла я, – там точно пахло аммиачной краской для волос, и прическа у нее была слишком блестящая, так только в первые дни после покраски бывает. А лента в волосах прикрыла место выдранного клока. И самое главное знаешь что?
– Что?
– Ты же сам показывал мне утром ее фотографию! Она там запечатлена с каштановыми волосами.
Иван скептически посмотрел на меня и отщипнул от виноградной кисти крупную розовую виноградину:
– Или она просто покрасила волосы и нацепила ленту для красоты.
– Да. Это тоже вполне может быть. Но в нашем деле, Иван, все решает разумное сомнение.
Наши рассуждения прервал телефонный звонок.
– Слушаю? – откликнулась я, увидев, что звонит Кирьянов. – Поймали злодея?
– Танька, ты-то хоть не делай мне мозги! Что делаешь?
– Отдыхаю на даче. Что у тебя?
– Тут криминалисты чемоданы разобрали. Шмотки только женские – белье, тетрадки какие-то, косметика. Ты что-то там говорила про то, что Семеренко у Белецкой не ночевал.
– Ой, смотрите-ка, кто решил прислушаться к голосу разума.
– Давай вот без этого. Почему ты так решила? Ты же почему-то так решила?
Пока я объясняла другу то, что уже успела утром объяснить Ивану, снаружи у входа послышались чьи-то тяжелые шаги.
– Ваня! Ты дома? – раздался грубый мужицкий бас, и богатырская тень легла на светлые дубовые доски пола в холле.
– Да, Аркадий Иванович, я тут. – Иван поднялся из-за стола и пошел навстречу гостю.
Я с телефоном у уха выглянула в коридор и увидела большого усатого дядьку в майке-алкоголичке и штанах защитной расцветки.
– Ванек, – прогрохотал он, – одолжи насос, колесо подспустило. Я что-то свой найти не могу.
– Пойдемте. У меня вроде был в багажнике.
– Але, Иванова, ты там? – голос Владимира Сергеевича скребся в динамике, как жук в коробке. – Я тебе забыл сказать, патруль сняли пока, а журналистов предупредили, чтобы в дом не лезли. Если хочешь опросить соседей, можешь воспользоваться. Только сама понимаешь, они тебе не обрадуются.
– Ладно, спасибо, Володя! – поблагодарила я.
– Держи меня в курсе.
Поговорив с Кирьяновым, я вышла на улицу, где около «доджа» стояли Иван и вышеупомянутый богатырь, который держал в одной руке автомобильный насос.
– Как твоя рыбалка, кстати? – спросил он у Ивана.
Даже голос у гостя был таким громким, что я бы не удивилась, начни птицы падать с ветвей от его звучания.
– Ваня, так ты и рыбак вдобавок! – удивилась я, подходя.
– Еще какой! – радостно подхватил мужчина и протянул мне свободную руку: – Аркадий.
– Очень приятно, Татьяна, – представилась я, протягивая ему ладонь.
Пальцы утонули в железной хватке.
– Танечка, так он и охотник еще! Мы с ним на зайцев в прошлом году ходили. Столько трофеев принесли!
Иван смущенно улыбнулся:
– До Аркадия Ивановича мне далеко. Он белке в глаз попадает со ста метров.
– Так ты поймал что-нибудь позавчера?
– По мелочи. Караси всякие, плотва. Ерунда, а не рыбалка.
– А я думал, ты улов богатый отмечал. Такой грохот до ночи стоял.
– Да посидели с друзьями, простите, если помешали.
– Да гуляйте на здоровье. Жена к родителям уехала, а вы – молодежь, вам положено развлекаться. Ну, спасибо за насос, – он чуть поклонился мне, показав внезапную залысину на макушке. – Мое почтение, барышня, – и широкими шагами двинулся в сторону калитки.
– Так вы тут гуляли позавчера? – поинтересовалась я.
Красивые брови Ивана стремительно взлетели вверх:
– Вы что, алиби мое проверяете?
– Просто интересуюсь. Это моя работа. Вы же знали Алену.
Парень побелел, и я, не выдержав, рассмеялась.
– Это не смешно. Я рыбачил днем, а вечером ко мне друзья приехали, мы праздновали мой день рождения.
– Поздравляю.
– Спасибо. Сосед нам в забор стучал, чтобы мы перестали шуметь, а в полночь запускали фейерверк. Одна ракета к Аркадию Ивановичу упала, он чуть ворота нам не вынес. Это сейчас он милый и пушистый, а позавчера за ружьем грозился пойти.
– Надо же. А с виду такой дружелюбный дядька.
– Да он отходчивый. Вообще отличный мужик, – улыбнулся Иван.
– И охотник, и рыбак. Не перевелись еще на Руси настоящие…
В этот момент я почувствовала, что упускаю какую-то деталь. Меня охватило знакомое чувство – неприятное и в то же время волнительное. На каком слове я споткнулась?
– Что такое? – спросил Ваня, увидев, что я изменилась в лице.
– Не знаю. Подожди, мысль ускользает. Помолчи.
Парень послушно замолк и стал ждать, пока меня озарит.
Я перебирала последние слова диалога. Что-то про фейерверк. И про рыбалку. Нет, про охоту. Ходят на охоту, стреляют зайцев, носят домой трофеи.
Трофеи.
Трофеи.
Вот оно.
– Деньги и сумочка были на месте преступления, – очнулась я, – убийца их не взял. Так?
– Так.
– Но она же носила украшения? Почему про это никто не подумал?
– Носила, – уверенно сказал Иван, – было кольцо с топазом и бриллиантами. Его подарил ей Борис Михайлович вместе с квартирой в Москве. В знак начала новой жизни. Алена с ним не расставалась. Даже если не носила, оно у нее всегда с собой было. И еще серьги, тоже с бриллиантами. На вид простые, но на самом деле очень дорогие. Думаете, он их украл?
– Убийство не похоже на ограбление. А если он забрал украшения как трофеи?
Я быстро набрала Кирьянова.
– Что еще? – отозвался тот на втором гудке.
– Володя, на жертве были серьги?
– Нет.
– Точно?
– Танька, протокол писал я. Не было никаких серег. А что?
– Есть информация, что у покойной
