нас по прямой, потом свернул налево на развилке, и луч фонаря уперся тупик через 3 секунды. Аквариум стоял поперек прохода, отрезая путь.
— Проклятие! — крикнул Роуч, протиснулся вперед и навалился плечом на аквариум. Наполнен водой: весит под 1200 кг, учитывая объём 800-1000 литров. Не сдвинуть.
Я провел пальцами по стеклу: сколы, шероховатости. Разлитая вода и следы царапин на полу — их двигали вместе с деревянными поддонами. Причем недавно… Нормальный человек начнет с угла и будет ставить друг к другу или с широкими промежутками. Хаос — признак безумия. Мэд Кэптив был здесь, и все происходит, чтобы задержать нас. Но теперь он явно умнее, чем раньше, потому что лабиринт — это упорядоченный хаос. Сложнее всего.
— И-извините, я тут первую неделю работаю… Иногда сам еще путаюсь.
— Быстрее самому…
Роуч рванулся обратно к развилке, став ведущим, Алисия пошла за ним; я толкнул смотрителя вперед, чтобы быть последним. Правая часть развилки — мы петляли по проходу, Роуч ориентировался на интуицию, не слушая подсказки парня… Меня нервировал какой-то звук среди наших шагов и дыхания. Стал отчетливее, когда Роуч вывел нас к двери, которая открывалась и закрывалась на сквозняке. Что-то подложено в дверной проем, звук совпадает по времени. Мягкий, шаркающий стук. Предмет менее плотный, чем дерево, но тверже тряпки… Смотритель сказал, что это его комната, через которую нет прохода, и мы двинулись дальше.
Все, кроме меня.
Мозг замечает странности, когда постоянно работаешь с ними. Навязчивая мысль проверить. Не интуиция, а опыт: неосознанный анализ сотен ситуаций. Я пробежал 10 шагов для видимости и незаметно повернул назад. Если Мэд Кэптив там, лучше им быть подальше от нас… Я подходил все ближе, освещая низ дверного проема, пока не увидел… пальцы! Толкнул дверь — тело мужчины в луже крови, открытая рана между лбом и виском, видимо, полз к выходу… Кто это? Смотритель говорил, что он здесь один.
Вспомнил, что за запах был от того парня! Я чувствовал его от алкоголика со стажем в 20 лет. Смесь сладости, сырого мяса и капусты с гнилью… Врачи потом объяснили: печеночная… кома! Он — кошмар! Нужно бежать к…
— Рано! — услышал я одновременно с резкой болью в затылке.
Удар оттолкнул меня в сторону, дезориентировал. Я зажмурился от боли, прижал руку к пульсирующему месту. Очнулся уже на полу, лежа с упором на руку: наверное, потерял сознание на 2–3 секунды. И вырвал… Зрение нечеткое, движение шеей далось с трудом, но я различил силуэт за аквариумом напротив. Другое тело, но те же глаза. Вода и стекло преломляют улыбку, делая ее аномально широкой.
Я повернулся на приглушенный голос.
— Папа! — кричала Алисия, будто со дна колодца; слово повторялось эхом в голове. Впереди нее Роуч, бежит ко мне.
— Не на… — Я пытался предупредить их, но даже язык был тяжелым.
Сила кошмаров ограничена: они не могут разорвать цепи наручников и вырваться из захвата. Но прямой удар нечеловеческой силы. Мэд Кэптив занес руку, ударив в центр грани — стекло выдержало, но аквариум сдвинулся на край поддона и стал быстро наклоняться под тяжестью воды. Прямо на меня… Именно в такие моменты люди начинают молиться? Я тоже, уговаривая каждую мышцу двигаться. Полз, как тот второй смотритель — в ожидании исхода получше. И молитвы были услышаны; но не Богом, а человеком: Роуч проскользил по мокрому полу на плече пальто и вытолкнул меня, оказавшись на моем месте.
Я перекатился через собственную блевоту, сдерживая повторную. Вода хлынула на пол через полсекунды, уменьшая вес аквариума, но Роуч не двигался. Пожалуйста, нет… Стекло задрожало, сдвинулось на сантиметр. Жив же, черт, жив! Успел поджать и выставить ноги — это было единственным выходом. На лбу сочится кровь от удара об угол, стекает к виску. Шрам останется напоминанием — если будет, кому это вспоминать… Роуч раскачал аквариум пружинистыми движениями и рывком толкнул его на место. Кажется, в спортзале его рекорд был 3 жима по 680 кг — пригодилось.
Я видел, как Мэд Кэптив убегает по открытому проходу у стены, и просил у тела все силы, даже будущие. Отдых и все остальное — потом!
Не помню, как оказался на ногах. И не хочу: больно и долго… Главное, что побежал в проход вместе с остальными, не тратя времени на слова, и мы вышли к 3-м дверям: центр, лево и право. Мэд Кэптив мелькнул в проеме первой, за которой вспыхнул свет.
— В обход! — крикнул я Роучу и Алисии. Все равно заходить с одной стороны бессмысленно, а еще я надеялся, что они не найдут другой вход.
Это моя битва.
Если склад повторял холл, этот зал находился над первым этажом. Верхние части аквариумов переходили в шероховатые каменные борта. Удобный спуск для водолазов: высота 1 метр и вдвое больше до поверхности воды. Вверху конвейерные ленты для подачи еды в нужное время, тянутся слева и справа над двумя рядами аквариумов… Мэд Кэптив стоял в центре помещения, будто между кратерами вулканов. Я медленно подходил к нему, думая, как можно использовать это место. Глаза в глаза. Как ковбои на дуэли. Почему не стоит над электрическими угрями? Был бы идеальный шантаж. Он слишком самоуверен… И кстати, где минерал? Нет. Важно не где, а почему? Хочет сначала убить меня? С чего бы делать это честно?
Я чувствовал страх, сковывающий движения. Это не тот Мэд Кэптив, с которым я дрался в мире кошмаров. Не истощенное тело, не низкий рост, не больной мозг… Я не боялся на заданиях, всегда зная, что делать мне и что сделают противники. Сейчас у меня не было ни плана, ни веры в себя; а еще дико кружится голова и реакция явно хуже обычного.
И на кону не жизни нескольких заложников, а детей всего города.
— Ты меня понимаешь? — сказал я, пытаясь тянуть время.
— Да. Прошлое тело не давало всех возможностей. Эта голова намного лучше.
— Как насчет сделки… Вы можете есть человеческую еду, жить среди нас как люди.
Ложь: я никогда не прощу им увиденное. Я отомщу за детей всех времен и национальностей…
— А ты, детектив, согласишься стать червем, и питаться землей, чтобы не убивать животных? Ваши тела такие хрупкие, а жизни короткие. Вы вспышки в кусках космической пыли. Слабые, жалкие… Но вас много. Большой мозг, но нет понимания, что вы единый организм. Я знаю все, что знает это тело. Вы уникальны. Единственный вид, который воюет сам с собой. И ничему не учится.
— А вы просто жалкие
