Лихарев подозвал двух матросов.
— Будете понятыми, товарищи. Курсант, открывайте!
Белухин осторожно подергал замок молнии и, приложив некоторое усилие, открыл сумку. Майор откинул воротник старой выцветшей мужской рубашки, и присутствующие увидели: сумка битком набита толстыми пачками красных, сиреневых и зеленых купюр. Каждая пачка была тщательно упакована в полиэтиленовый пакет. Позвав с собой понятых, Лихарев унес сумку в каюту. Здесь он тщательно пересчитал деньги и составил протокол обнаружения.
— Ну, курсант, это, наверно, та самая рубашка, в которой вы родились, — уже сидя в машине, шутил Юрий Глебович. — Тут, Коля, пахнет хищением, и крупным притом. Будет над чем поразмыслить коллегам из ОБХСС.
В рупоре радиотелефона раздался знакомый голос дежурного по городу:
— Пятый, пятый, я — первый. Вызываю майора Лихарева! Повторяю: вызываю майора Лихарева!
Юрий Глебович снял трубку.
— Лихарев слушает. Что там у вас стряслось, Костя?
— В Юбилейном парке найдена женщина. Множественные раны на голове. Состояние критическое. Оперативная группа уже на месте. Как понял?
— Все ясно, еду!
— Товарищ майор, я с вами? — несмело спросил Белухин.
— Нет, Коля. Сейчас отправитесь в управление и сдадите сумку с деньгами дежурному по ОБХСС капитану милиции Морозу. Расскажете ему все как было, здесь каждая деталь важна.
— Но, товарищ майор… — пытался возразить Николай.
Лихарев вложил протокол в сумку, обернулся.
— Курсант Белухин, вам ясен приказ?
— Так точно, товарищ майор, — Николай принял сумку с деньгами, положил себе на колени.
Водитель притормозил возле каменных ступенек, которые вели в городской парк. Лихарев вышел, захлопнул дверцу, и машина двинулась дальше.
— Не грусти, стажер, — успокаивал Лякин понурившегося курсанта. — Успеешь, насмотришься на трупы, еше и надоест. А вот такой кучи деньжищ ты в руках не держал, да и вряд ли сподобишься.
— Ну почему? — Белухин крутил ремень злополучной сумки. — У нас в школе приводили похожий случай.
— То случай, а то вот они — пощупать можно, — вступил в разговор сержант Трегубое. — Это сколько ж надо воровать, чтобы столько нахапать!
Машина остановилась у здания с высокими массивными колоннами. Николай вышел, бережно прижимая сумку к груди.
— Как родимое дитятко, — иронически умилился водитель.
— Скорей как невзорвавшийся снаряд, — поправил сержанте
Сергей Трегубов и Артем Данилин встали по обеим сторонам Белухина и торжественно, в виде почетного эскорта, сопроводили его до самой двери, сдав курсанта вместе с его драгоценным грузом оперативному дежурному.
Лихарев шел безмолвными, по-осеннему прозрачными аллеями, направляясь к месту происшествия, оцепленному работниками милиции. Здесь уже работала оперативная группа. С одним из экспертов беседовала, делая пометки в блокноте, старший следователь прокуратуры Майя Борисовна Соколова. Густые золотистые волосы прихотливой волной падали на форменный китель, в петлицах поблескивали звездочки младшего советника юстиции.
Увидев Лихарева следователь прервала разговор и пошла ему навстречу.
— Здравствуй, Юра! — сказала она, протягивая руку. — Это я попросила, чтобы тебя разыскали. Ты не сердишься? Я тебя не оторвала от более важных дел?
— Что ты, Майя. Ты же знаешь… — Юрий Глебович отвечал сбивчиво и невпопад. — Я всегда… Если надо…
— По первому зову — через три ступеньки? — озорно блеснула глазами Майя Борисовна, напомнив Лихареву что-то из времен их общей юности, от чего Юрий Глебович смешался еще больше.
Но уже в следующую минуту к следователю вернулась деловитая озабоченность.
— Приступай, Юра, потерпевшая уже ничего не скажет. Только что сообщили из больницы: скончалась, не приходя в сознание.
— Несчастный случай исключен?
— Полностью! Смотри! — Они подошли к скамейке, возле которой работал молодой эксперт. — Валерий, вы сделали соскоб с чугунной отливки?
— Да, Майя Борисовна. Очень похоже на кровь.
— Вероятно, ее били головой о чугунный край скамьи, — предположила следователь. — Били ожесточенно, должно быть в состоянии исступления…
— Грабеж? — Майор вглядывался в следы.
— Вряд ли. В кармане плаща найден кошелек, в нем — семьдесят рублей. Кольца, серьги не сняты.
— Как она была одета?
— Хорошо, даже нарядно. Отличная укладка, свежий маникюр. Лак, по мнению эксперта, импортный. Такого в парикмахерской не достать, клиентки с собой приносят. Судя по всему, шла в гости или на свидание.
— Очень похоже, — согласился Лихарев. — Вполне можно допустить, что она шла на встречу с человеком, хорошо знакомым. Место для свиданий подходящее. Да и следов борьбы не видно…
Майор ходил взад-вперед, присматриваясь, обдумывая возникающие версии.
— Они встретились, как старые знакомые, присели на скамью. Она пришла с улицы по этой дорожке. А он?.. Он уже был здесь?.. Он ждал ее?.. Допустим, что так, допустим, что так…
Легкими скользящими шагами Лихарев стал обходить близстоящие деревья, каждый раз становясь лицом к дорожке и тщательно осматривая землю под нижними ветвями. Наконец нашел, что искал.
— Здесь! Вот его следы.
На вязкой, еще влажной от ночного дождя земле четко выделялся отпечаток крупной мужской ноги.
— Преступник не знал, придет ли она одна, и потому спрятался за деревом, — высказала догадку Соколова.
— Пожалуй, что так. Значит, свидание было не совсем лирическим.
Эксперт-криминалист Валерий Клюшин залил вмятину жидким гипсом, чтобы взять слепок на исследование.
— Судя по глубине следа, — сообщил он, ожидая, пока затвердеет гипс, — человек был грузный, килограммов на девяносто.
— А рост можете определить? — Лихарев присматривался к ели — нет ли свежеобломанной ветки?
— Минуточку! — Эксперт замерил длину ступни, по* том ширину, зашевелил губами, вычисляя искомое. — Примерно — метр семьдесят четыре.
— Разница между ростом и весом — солидная, — прикинул Лихарев. — Скорей всего, и возраст далеко не юношеский…
Соколова захлопнула блокнот.
— Не бог весть какие ценные сведения, но все же лучше, чем ничего.
Кабинет оперуполномоченного ОБХСС Евгения Игоревича Мороза, к которому направил курсанта Лихарев, находился на первом этаже. В дверь, обитую рифленым дерматином, стучать было бессмысленно, поэтому Белухин просто потянул ручку к себе.
Хозяин кабинета — полнощекий крепыш с задорным хохолком на макушке— сидел за столом и прослушивал в наушничек запись с портативного диктофона.
— Простите, это вы — капитан Мороз? — неуверенно обратился курсант.
Евгений Игоревич снял наушник, выключил диктофон.
— Он самый. А что — есть сомнения?
— Нет, почему? Но уточнить не мешает. Ввиду особой ценности доставленного вещдока.
Мороз вскинул на Николая заинтересованный взгляд.
— Со мной вроде разобрались. А ты кто такой?
— Коля… Виноват, курсант Белухин.
— А, проходи, проходи. Это, значит, ты стажируешься у Лихарева?
— Так точно! — Николай поставил сумку на стол перед Морозом. — Майор Лихарев приказал эту сумку с деньгами сдать вам, товарищ капитан.
Мороз потянул молнию, увидел пачки крупных купюр.
— Ого-го! Ну и суммочка в этой сумочке! Давай, Коля, садись и рассказывай. Только ты давай поподробней и не спеша. Я не люблю, когда торопятся.
Закончен осмотр места происшествия. Оцепление снято, опергруппа уехала. Соколова и Лихарев медленно шли по усыпанной мелким гравием дорожке. Сквозь пепельно-сизые тучи, нависшие над городом, изредка проглядывало скупое холодное солнце. Майя Борисовна остановилась.
— Я все думаю о мотивах преступления. Встретились как будто мирно, а кончилось трагедией. Что это — сведение счетов? Чего-то не поделили? Или ревность? Расплата за измену? Но для любовных безумств вроде бы не тот возраст.
— А, кстати, сколько ей?
— На вид лет сорок пять — пятьдесят. Как говорят галантные мужчины: «дама элегантного возраста». Негалантные выражаются прямолинейней — вторая молодость. Столько же, сколько мне.
— Неужели? — Юрий Глебович откровенно залюбовался нежным светлым пушком над верхней губой Майи. — А мне кажется, ты совсем не изменилась со студенческих лет.
— Спасибо, Юра, — усмехнулась Майя. — Знаю, что бесстыдная лесть, а все равно приятно. Ладно, довольно об этом. Что скажешь о мотивах?
— Все твои версии одинаково правдоподобны. Но пока мы не установим личности потерпевшей…
Майя непринужденно взяла Юрия под руку.
— Не мне учить угрозыск, как это делается.
