Но что ему выгоднее? За ликвидацию Бимбера ему причиталось десять штук «зеленых», а за сдачу Албанца — грошовая премия да лишняя звездочка на погонах его шефа. Впрочем, есть еще время подумать…
На четвертом этаже появился Албанец, высокий светловолосый парень лет двадцати восьми, со странными, бледно-зеленого цвета глазами. Не скажешь, что очень плечист, но весь его облик излучал некую внутреннюю энергию, в нем чувствовалась скрытая мощь боевого снаряда. Рядом с ним низкорослый щуплый Зяблик выглядел — по крайней мере в глазах женщин — уж очень невыигрышно.
— Все путем? — задал дежурный вопрос Антон и, получив утвердительный ответ, добавил: — Значит, решено.
— Вы собираетесь отсюда шмалять?
Невыразимый ужас перед Албанцем заставлял Зяблика обращаться к нему на «вы», хотя он был старше снайпера лет на десять, да и вообще такое обращение было не принято в блатной среде. Ко всему, Лухарь предупредил Зяблика, чтобы тот как можно меньше общался с киллером. Диспетчер объяснил, что Албанец давно не был в Москве и может задавать вопросы вроде бы глуповатые, но на них следует отвечать точно и коротко. Вообще, говорил Лухарь, Албанец любит слегка «придуриваться», но его «сказки» Зяблик должен как бы принимать на веру. А вопросы киллеру в принципе лучше не задавать, строго предупредил диспетчер.
Но сейчас Зяблик рискнул и, получив утвердительный ответ, набрался духу и заявил:
— Лучше шмалять со второго этажа — быстрее свалим. Ментовская операция «Перехват», если ее проводят по всей форме, совсем не пустой звук. А у Бимбера многие высокие чины подкармливаются.
Албанец ответил не задумываясь:
— Ничего, проскочим как-нибудь. А со второго этажа слишком мал угол поражения.
Он подошел к окну, окинул взглядом прилегающее к «Элите» пространство и заговорил уже тоном, делающим невозможной какую-либо дискуссию:
— Встречаемся в четверг. В восемнадцать ноль-ноль.
Зяблик все же решился на очередной вопрос, но он выглядел вполне безобидным и достаточно логичным:
— Но почему в четверг?
— Так мне надо, — ответил Албанец не оборачиваясь, но Зяблик как будто ощутил на своей коже его холодный бледно-зеленый взгляд — взгляд убийцы.
БИМБЕР
8 августа, вторник, день, вечер
Сидя в своем офисе на Новой площади, банкир сегодня уже принял несколько ключевых решений. Теперь ему нужно было подумать, и подумать серьезно, о делах не менее насущных. И Борис Бабурин отдал распоряжение секретарше, чтобы по телефону с ним никого не соединяли. Исключение — только для одного нужного человека из Белого дома…
Вряд ли, кстати, следовало ждать звонков и по сотовому телефону — Бимбер только что сменил номер мобильника. А то сначала дважды звонил некий Хлебан — требовал дань с банка. Мол, ему платил прежний владелец. После чего обозначился Зямба, известный криминальный авторитет, потребовавший того же.
Вообще-то Бимбер был мало связан с московскими делами. Он считался не последним финансистом Питера — и теневым, и каким угодно. Передислокации в Москву потребовали обстоятельства, а вернее, естественная для банкира корысть.
Очень высокий московский чин поведал ему, что ожидаются два полуторамиллиардных займа от Евробанка. Один из них — на реконструкцию российских угольных шахт — очень легко замотать, по словам того же чина. Но для этого нужен солидный коммерческий банк России, через который будут проходить расчеты. Причем обязательно московский.
И Борис Бабурин клюнул. Но купить серьезный банк в Москве, точнее, приобрести контрольный пакет акций оказалось не простой затеей. Наконец в поле зрения питерца попался «Стройинвестбанк», а правительственный босс сказал: «Это то, что надо».
И вдруг начались звонки всяких там Хлебана да Зямбы.
Вообще-то Бимбер не был уж таким лохом, чтобы не понимать, что приобретенный им банк наверняка кто-то крышевал. Но имелось некое обстоятельство…
В свое время Варгуз, смотрящий по Питеру согласно мандату российского воровского сообщества, передал Бимберу как кассиру общак местных воров и, чтобы защитить банк Бимбера (тот еще, питерский) от наездов местных блатарей, а возможно, и по каким-то еще своим соображениям, не стал данный факт особенно скрывать. Во всяком случае, об этом знали все воровские авторитеты, и тот же Зямба не мог здесь оказаться исключением.
И вдруг звонки, угрозы расправы…
Вообще Бимбер прошел такую жизненную школу, что его не взять ни на какой понт. Тем не менее банкир понимал, что нарушил определенные блатные понятия: этот банк до него платил тридцать процентов от прибыли — значит, столько же должен платить и он.
Но Бимберу, деловому человеку, который совал кому-то в лапу лишь за то, чтобы получить конкретную выгоду, даже в голову не хотелось брать, что он в принципе должен платить за какой-то грязный московский воздух. Тем более за ним стоял авторитет братвы Варгуза.
И все-таки звонок этого кавказца Зямбы, известного бандита, поколебал его уверенность в собственной безопасности.
А вдруг…
Он усилил личную охрану и задумался над вопросом, что делать с общаком Варгуза. Отдать вору в законе его два «лимона» баксов — труда не составляло. Но как это объяснить? Угрозами со стороны московских урок? Выглядело просто западло.
Сама мысль объясняться с Варгузом или обратиться к нему за помощью вызывала у Бимбера неприятие. Он знал об угасающем влиянии Варгуза в воровском сообществе, и, кроме того, имелось еще одно, личное, обстоятельство.
Бимбер давно не питал никаких симпатий к своей жене Ксении, хотя признавал, что она в неполные тридцать пять еще очень недурна собой. Но просто надоела ему эта женщина — и все тут!
С другой стороны, он вдруг узнал о романтической связи Ксении с Варгузом. Об этом ему поведал — походя, как об общеизвестном факте — один из его подчиненных. Бимберу, казалось, было плевать на похождения нелюбимой жены, но ее связь именно с Варгузом каким-то неуловитым образом изменила отношения банкира со старым корешем, с которым он вместе хлебал баланду лет этак десять назад в Ныроблаге.
Итак, что делать с бабками Варгуза? Раньше они хранились в питерском банке Бимбера, но он теперь забрал оттуда все свои активы и вообще более не имел к этой организации никакого отношения. Все башли пока переведены в «Стройинвестбанк». Скоро они окажутся за бугром вместе с самим Бимбером. Ведь как только в этот банк перейдет западный кредит, финансовое учреждение Бабурина рухнет чуть ли не в мгновение. Под его обломками окажутся погребены и варгузовские два миллиона баксов. Но и скрыться с общаком за кордоном желания у банкира не возникало — это уже натуральное нарушение всех воровских законов. Тогда его отыщут где угодно почище любого Интерпола.
Эти мысли не покидали Бориса Бабурина в течение всего дня, даже когда он сидел в ресторане «Элита». Наконец ему в голову пришла недурная мысль.
— Официант! Мы уходим!
Вышколенный юноша подскочил мгновенно и подал счет.
Бимбер придирчиво изучил его и удивленно вскинул брови.
— Разве я сегодня заказывал анчоусы?
Официант покраснел, но ответил очень уверенно:
— Изволили закусывать, господин Бабурин.
Бимбер пробурчал что-то и расплатился по счету, добавив десять процентов «на чай».
Служитель сервиса расцвел в улыбке.
Телохранители, плотно окружавшие столик, где в одиночестве вкушал всякие экзотические яства Бимбер, наоборот, сохраняли на лицах каменное выражение.
Наконец банкир встал и в плотном кольце охранников прошествовал на выход, провожаемый угодливым поклоном метрдотеля.
Уже усевшись в «Мерседес», Бимбер бросил, к немалому изумлению водилы, привыкшего к совсем иным маршрутам своего босса:
— В Астраханский переулок!
Но выучка профессионального телохранителя и хорошее знание города позволили ему без видимых проблем доставить клиента по указанному адресу.
Неожиданно старший среди троих секьюрити позволил себе не замечание даже, не предупреждение, а некую констатацию обыденного факта:
— Борис Михайлович, мы чересчур часто бываем в одном и том же ресторане. И в одно и то же время. Это небезопасно.
Бимбер молча повернул к нему лицо, на котором выразилось нечто вроде недоумения.
— Если за вас взялись всерьез, — старший охранник был в курсе наезда на шефа, — следует почаще менять и места деловых встреч, и точки, так сказать, общественного питания.
Бимбер, не любивший менять своих привычек, тем не менее отнесся к словам главного телохранителя со всей серьезностью:
— Хорошо. Я подумаю над этим. Идет?
Бодигард мотнул головой в знак согласия.
…До Астраханского переулка, расположенного недалеко от Ленинградского вокзала, добрались быстро. Корешан Варгуза Самбаз, предупрежденный Бимбером по сотовику, должен был их ждать.
