«За твою дурость», — подумала я, но вслух не сказала — все же мать, жалко ее.
— А почему тебя сбила машина? Задумалась, ничего не видела? Или как? Может, это они за тобой следили?
— Не знаю. Честно говоря, я не очень хорошо помню этот момент. Наверное, задумалась. Да нет, зачем им сбивать меня? Им же деньги нужны.
— Ну ладно, иди спать. — Я поняла, что из Ольги больше ничего не вытянешь. Да и мне не мешает немного отдохнуть. Завтра первым делом смотаюсь в тот двор, пообщаюсь с бабушками и детьми в песочнице, а там видно будет.
Мой сладкий сон, в котором я нежилась на золотом песочке у теплого моря, был беспардонно разрушен въехавшим в него грузовиком, который немилосердно дребезжал и завывал. Я открыла глаза и попыталась вспомнить, что у меня намечено на сегодня и стоит ли вставать или можно еще поспать. Дело я вчера закончила, гонорар получила, значит, могу позволить себе отдохнуть — первым делом — отоспаться. Только я собралась вновь провалиться в сон, как вдруг меня словно подбросило: у меня же новое дело, причем занимаюсь я им из чистого альтруизма, но закончиться оно должно с прибылью для меня — если верить моим магическим костям, которые до сих пор меня не подводили. «Как я могла забыть? Оля, Даша, подонки-похитители», — ругала я себя, торопливо занимаясь утренним туалетом, вихрем носясь по кухне и пытаясь разбудить Ольгу, которая после всех переживаний спала словно убитая. Только после того, как в этой беготне я разбила любимую чашку, я вспомнила, что спешка еще никогда до добра не доводила. Решив действовать методично, я снова стала будить Ольгу. Оля проснулась так же внезапно, как пришла в себя вчера, и задала те же идиотские вопросы:
— Где я? Который час?
— Без двадцати семь, вставай. Тебе предстоит тяжелый день, поэтому одевайся, умывайся и пошли пить кофе. Заодно еще раз мне все расскажешь.
— Что расскажу? — тупо смотрела на меня Оля, явно не понимая, чего я от нее хочу в такую рань. Это меня разозлило — мать называется. Да она и во сне должна помнить, что у нее похитили ребенка. Но я взяла себя в руки и попыталась успокоиться: у нее стресс, ей тяжело, надо помочь.
— Оля, собери мозги в кучу, не раскисай. О Даше ты мне должна рассказать. О ее похищении. Вспомнила? Вставай, вставай.
— А-а, о Даше. Да, конечно… — Ну вот, теперь она в апатии. Только этого мне не хватало. В таком состоянии от нее мало толку, одна надежда на кофе, который должен поставить ее на ноги.
Кофе не оправдал моих ожиданий, хотя получился, по-моему, отличным. Информацию из Ольги мне пришлось вытягивать клещами, отвечала она коротко и равнодушно.
— Когда ты видела ее последний раз?
— Вчера. Нет, уже позавчера. В три часа я отправила ее гулять во двор, потом смотрю — ее нет.
— Во сколько ты обнаружила ее отсутствие?
— Не знаю, через час, наверное. Может, меньше.
— Ты вчера сказала, что девочку увела какая-то женщина, так?
— Да, мне так сказали.
— Как выглядела эта женщина?
— Не знаю, я ее не видела.
— Как выглядел мальчишка, который принес записку?
— Обыкновенно, не помню. Что я его, разглядывала, что ли?! — Наконец-то Оля вышла из ступора и проявила хоть какие-то человеческие эмоции.
— Ладно, не кипятись. Я делаю свою работу. — Между прочим, бесплатно. Она еще будет на меня орать! — Координаты знакомого твоей соседки у тебя хоть есть?
— Чего?
— Ну, как его зовут, чем занимается, где живет?
— Зовут Игорем.
— И все?
— Занимается — торгует чем-то, живет — не знаю где. Да зачем тебе это? — Оля все еще пребывала во взвинченном состоянии и, видимо, начисто лишилась способности соображать.
— Познакомиться хочу! Оля, ну он же связан с похищением, мне ведь нужны какие-то зацепки. Надо мне с чего-то начинать. Вспомни, может, он называл свою фамилию?
— Нет, не помню.
Потрясающе, занимает деньги у человека и даже не удосуживается спросить его фамилию!
— А выглядел он как? — продолжала допытываться я.
— Обыкновенно…
Я начала звереть: я собираюсь искать ее ребенка или просто сумочку с губной помадой и носовым платком? Она же не посторонний свидетель, а заинтересованное лицо.
— Ну хоть что-то ты можешь вспомнить?
— Что я могу вспомнить, если вспоминать нечего? Одет обычно в свитер и джинсы, очки темные носит… Курит, очень любит кофе, соседка ему все время варила.
— Ну, спасибо за детальное описание предполагаемого преступника! Теперь я хоть знаю, кто это.
— Знаешь?!!
— Конечно, это я. Часто хожу в свитере и джинсах, ношу иногда темные очки, курю и очень люблю кофе.
— А-а-а, — разочарованно протянула Оля и сделала уточнения, убийственно конкретизирующие образ: — Ему лет тридцать пять и волосы короткие.
— Хорошо, напиши на бумажке адрес своей соседки, попробую у нее хоть что-нибудь узнать.
Оля послушно написала адрес, протянула мне бумажку и заботливо предупредила:
— Только она будет дома не раньше воскресенья: к матери на дачу уехала.
Час от часу не легче. Воскресенье через четыре дня, срок у нас оканчивается завтра, а этой дуре хоть бы что. Переложила на меня все заботы и уверена, что теперь моя обязанность выручать ее ребенка и вытаскивать ее из этой истории. Ну нет, дудки. Ребенка найти постараюсь, а дальше пусть сама выкручивается.
— Опиши мне Дашу, — без особой надежды попросила я, дав себе слово не убивать Ольгу сразу, даже если она скажет, что Даша — обычный ребенок, что же тут описывать. Но, к счастью, в ней проснулся материнский инстинкт, и она стала описывать дочь очень торопливо и подробно, я еле успевала запоминать:
— Дашеньке четыре года. В прошлом месяце исполнилось. Она худенькая, светленькая, волосы до плеч, прямые. Косички я не заплетаю: ну их, сама в детстве намучилась, пусть так бегает. Глаза серые, ресницы темные, длинные — в отца пошла, у него, гада, такие ресницы были! Нос курносый, в меня… — Ну, в этом возрасте все дети курносые… Пока никаких особых примет я не усмотрела, но девочка, видимо, симпатичная. Как бы в подтверждение моих слов Ольга внезапно завыла: — Она у меня будто куколка! Ой, девочка моя!
— Стоп. Реветь будешь потом. Во что она была одета?
— Одета? Сейчас, — Оля торопливо размазала слезы по физиономии и деловито заговорила дальше: — Розовые джинсы с вышитым на колене попугаем, бежевый вязаный свитер. На ногах — бежевые кожаные тапочки. Эти, как их, мокасины.
Я постаралась скрыть удивление — это же надо, у самой, сколько я ее знаю, вкуса никогда не было, а девочку умудрилась так здорово одеть. И к тому же дорого. Верно говорят, все-таки материнский инстинкт — великая вещь.
— Ладно, девочка, похоже, заметная. Я сейчас попробую съездить к дому твоей подруги, поговорить с бабульками и детишками, а там — по обстоятельствам. Ты оставайся у меня, чтобы больше ни во что не вляпаться. Я постараюсь держать тебя в курсе. Пока.
Я выскочила из квартиры, провожаемая всхлипываниями и словами благодарности. Последнее, что я услышала, уже сбегая по лестнице, было ценное указание беречь себя. Я торжественно поклялась себе его выполнить хотя бы для того, чтобы доставить удовольствие Ольге.
* * *
Вот и дом, в котором живет Ольгина подруга. Я припарковалась и посмотрела на часы — десять минут десятого, самое время для выгула малышей. Вот подкинул господь бог дельце — никогда не умела общаться с детьми. С бабушками легче, но тоже приятного мало. «Однако необходимо», — назидательно сказала я самой себе. А посему — волю в кулак и вперед!
Моему взору предстал самый обычный тарасовский дворик, залитый нежарким утренним солнцем. Даже не верилось, что здесь могло произойти подобное преступление. На скамеечках грелись бабули, поглощенные древним как мир и никогда не надоедающим занятием — перемыванием косточек ближним. Бабушки нисколько не обременяли себя присмотром за драгоценными чадами, которые с визгом и гиканьем играли во всевозможные игры — от «классиков» до «Звездных войн». Группа детей с упоением обсыпала друг друга песком и мелкими камушками. Я подошла поближе к бабушкам и поздравила себя с тем, что предусмотрительно надела строгий брючный костюм, а не мини-юбку. Бабки тем не менее взирали на меня подозрительно. Я изобразила на лице приветливую улыбку и поздоровалась:
— Доброе утро.
— Утро доброе, — неохотно отозвалась одна из старушек, остальные продолжали молча меня разглядывать.
— Не могли бы вы мне помочь, — начала я вдохновенно выкладывать на ходу состряпанную легенду. — Видите ли, моя дочка познакомилась с девочкой, Даша ее зовут. И эта Даша подарила ей черепаху. Дочка притащила ее домой, а я не знаю, что с ней делать, да и Даше наверняка от родителей попало. Вот я и хочу ее найти, черепашку вернуть. А дочка сказала, что вроде бы Даша живет здесь.
