лёгким сердцем выписала. Теперь у меня есть, представь себе, отдельная комната для работы. Я её так классно оформила, ты не поверишь. Вот придёшь ко мне в гости – я всё покажу и так тебя причешу! Закачаешься! Точнее, все вокруг закачаются.
И приятельница принялась бойко щебетать о парикмахерских новинках и её личных профессиональных фишках, которые непременно стоит на мне испытать. Я слушала её, облокотившись на шершавую поверхность деревянного стола веранды и весело щурясь на оранжевые закатные лучи, пробивавшиеся сквозь частокол высоченных сосен. Я жадно вдыхала одуряющие ароматы хвои, смолы, свежеотёсанных брёвен и живительной влаги, только что принесённой с россыпи озёр невесть откуда взявшимся лёгким ветерком. Жаркий июльский день сменился вечером, столь ласковым и наполненным щемящим блаженством, что случается, пожалуй, только в нашей российской средней полосе.
На турбазу «Сартовы озёра» я приехала четыре дня тому назад. И надо сказать, приехала не совсем по доброй воле, а скорее в качестве компромиссного решения после напряжённых переговоров со своим упрямым сыном Севой. Не то чтобы в девять лет и с двумя классами «английской» школы за плечами он вёл себя словно малыш, отчаянно цепляющийся за материнскую юбку. Однако же пресловутая пуповинная связь между нами пока ещё имеет характер и прочность стального каната и остро требует регулярного физического контакта. Кроме того, я не была стопроцентно убеждена, что недавний переезд отца в другой город прошёл для ребёнка так уж безболезненно, как это представлялось окружающим.
Поэтому, когда Севкин тренер по дзюдо Влад на общем собрании предложил новичкам отправиться летом в частный спортивный лагерь вместе с группами второго и третьего года обучения, а сын на это, по своему обыкновению громко и радостно, объявил, что будет жить там вместе со своей мамой, я не стала сочинять отпрыску ультиматумов. Вместо этого, игнорируя косые взгляды других родителей и презрительное хрюканье борцов постарше, я пообещала обсудить дома с сыном данный вопрос детально.
Перед следующей тренировкой я сообщила Владу наше с Севкой договорное решение. Парень поначалу несколько растерялся и даже дважды уточнял у меня, действительно ли я хочу подчиниться капризу сына и поселиться на время их спортивной смены в коттедже на территории турбазы, чтобы Сева при желании мог ко мне заходить. Пришлось отвести Влада в сторонку и в общих чертах обрисовать ему ситуацию с недавними изменениями в нашей семье.
– Кроме того, – честно пояснила ему я, – так будет лучше не только для Севы, но и для психологического комфорта всех окружающих его людей.
И дело не только в том, что в отсутствие мамы мой сын является пока ещё полнейшим бытовым поросёнком. В конце концов, более опытные мальчишки, я уверена, быстро приучат его к соблюдению правил спортивного общежития. Главная проблема, скорее, в другом. В числе последних Севкиных увлечений внезапно обнаружилась склонность к сочинению дурацких шуток и подражанию новомодному течению стенд-ап. Это, признаю, моя вина, так как именно в моей машине, по умолчанию, радиоволна настроена на современный юмористический канал.
Я ничего не имею против направления стенд-ап, более того, часто и с большим удовольствием слушаю выступления соответствующих комиков. Однако уровень дурного влияния этого звукового фона на пристрастия моего жадного до эпатажа и внимания публики Севки я, скажем прямо, сильно недооценила.
– Надо было чаще, – заранее винилась я перед Владом, – заставлять себя, особенно в длительных поездках, переключать радио на безобидный детский развлекательный канал.
– Надо было, – изо всех сил пытаясь не расхохотаться, ответил мне тогда обычно суровый Севкин тренер.
Сейчас же вышеозначенное увлечение сына вообще претерпевало состояние своего апогея. Думаю, излишним было бы пояснять, что юмор будущего третьеклассника, частично порождаемый его развитым в соответствии с возрастом сознанием, частично подслушанный из взрослых, иногда «запиканных» выступлений стендап-комиков, не всегда тонок и уж тем более не всегда уместен. И порой единственное, что спасает Севку от вполне заслуженных тумаков со стороны попавших в жернова его неумелой сатиры приятелей, – это моя своевременная и жёсткая цензура.
К счастью, сын привык первым делом делиться своими гениальными юмористическими озарениями со мной. Так что моё присутствие в лагере на расстоянии вытянутой руки от восходящей комедийной звезды Всеволода Ромашова вселяло некоторую надежду на мир и покой в коллективе юных борцов. Да, пожалуй, если мыслить дальше и говорить откровенно, и их тренеров тоже.
Детской группе предстояли пятнадцать тренировочно-развлекательных дней на природе. Турбаза, или как она сейчас новомодно называлась, загородный клуб «Сартовы озёра» исторически представляла собой бывший пионерский лагерь. Но к моменту нашего заезда об этом напоминала лишь одна, самая отдалённая от центральной части турбазы и затерянная в давно пробивших щербатый асфальт зарослях дикой малины, детская площадка. Она состояла из шеренги совершенно одинаковых ужасно скрипучих металлических качелей и полуоблупившейся ржавой горки.
– Почти как в девяностые, – с улыбкой сказала я, впервые обнаружив сие великолепие.
И действительно, всем своим видом площадка вызывала, пожалуй, жгучую ностальгию по детству у всех перешагнувших тридцатилетний рубеж. В остальном «Сартовы озёра» были прекрасным образцом современного загородного клуба средней руки, правда, в стадии своего становления, так как некоторые объекты на её территории пока лишь строились.
Место, с точки зрения природно-географического расположения, на мой взгляд, было просто отличным. Название загородного клуба руководством было выбрано не случайно, так как вблизи турбазы оказалось разбросано множество живописных озёр и речных заводей. К одному из водоёмов, чистейшему озеру Сосновое, окружённому старым хвойным лесом, вела тропинка прямо с огороженной территории клуба. Стоило лишь открыть симпатичную кованую калитку, прошагать метров сто по тенистой дорожке – и вот уже ты на отличном песчаном пляже, который был оборудован десятком деревянных лежаков с зонтиками. С одной стороны пляжа шелестели заросли зелёного озёрного тростника, с другой берег окаймлял деревянный причал для двух лёгких прогулочных лодок.
Детям было предложено жить в комфортабельных трёх– и четырёхместных номерах, оснащённых двухуровневыми кроватями. А также верёвочными гамаками, искусно вписанными в интерьер как будто в качестве декоративных деталей. Однако они имели чёткую функциональную задачу: поймать, в случае чего, свалившегося во сне со второго «этажа» не в меру вертлявого ребёнка. В номерах обязательно присутствовали также столы и холодильники. И те и другие оказались мигом завалены многокилограммовыми припасами вкусностей, выданными юным борцам их заботливыми родителями. Тренер Влад пришёл в ужас от этого вопиюще неспортивного безобразия и пригрозил воспитанникам жёсткой продразвёрсткой посредством конфискации сладостей.
– Конечно же, в пользу тренерского штаба, – вполголоса предположила я, случайно оказавшись свидетельницей данной сцены.
Однако Влад этого не услышал. Более того, заметив заплескавшийся в детских глазах ужас, он был вынужден
