Бармен Марио сразу узнал Ван-Ина.
– Ты уже ходить дом или ты еще ходить на работа?
Он смешал двойной «Гленфиддик» с половиной бутылки колы. На танцполе едва шевелились четыре медлительные сорокалетние дамы, выставляя себя на посмешище. Их корявые движения резко контрастировали с будоражащим ритмом старомодной дискомузыки. К счастью, не было никого, кто бы мог их освистать.
– One for the road[32], – сухо сказал Ван-Ин.
Он сделал глоток. Марио знал свое дело. Напиток освежил мысли Ван-Ина. Вопрос первый: как Ханнелоре сейчас отреагирует на его ночную эскападу? Вопрос второй: в какое осиное гнездо он угодил? Ответ на первый вопрос он скоро получит. Второй вопрос беспокоил его больше. Лодевейк Вандале, один из самых уважаемых жителей Брюгге, до 1986 года владел борделем класса люкс, куда когда-то приезжали поразвлечься сливки общества Западной Фландрии. На следующий день после обнаружения Герберта Вилльям Артс, сообщник Вандале, как в воду канул.
Ван-Ин допил стакан до конца. Иногда чуть-чуть виски могло очень вдохновить. Марио мгновенно отреагировал на пустой стакан и быстро смешал еще один.
– От патрона, – ухмыльнулся он.
Вопросы, все больше вопросов. Если Вандале знал, что на территории его владения было закопано тело, почему он тогда передал свою собственность НКО «Собственная помощь»? Это была «Собственная помощь» или «Собственная мощь»? Какова была истинная цель НКО? И какую роль играл Бенедикт Верворт, риелтор с замашками опошленного мафиози?
Ван-Ин записал эти мысли на обратной стороне картонной подставки под пиво. Он был не уверен в том, что завтра будет помнить вчерашний день. Или сегодня уже был завтрашний день?
– Кофе, дорогой?
Когда, совершенно вымотанный, Ван-Ин пришел домой, Ханнелоре уже собиралась в суд. К счастью, поблизости не было зеркал. Лицо комиссара было словно помятым, под глазами образовались мешки.
– С удовольствием, – зевнул он.
– Приятная была ночка? – Она больно толкнула его между ребер. – Водная пытка принесла результаты?
Ван-Ин потер глаза. Ханнелоре подала чашку некрепкого кофе.
– Гвидо вчера мне позвонил, – сухо сообщила она. Милая улыбка исчезла, и выражение лица стало суровым. – Он убедительно просил меня положить конец твоим средневековым методам.
– Каким методам?
Ван-Ин попробовал кофе. Вкус у него был отвратительный.
– Я бы на твоем месте сквозь землю провалилась от стыда.
– Почему же ты тогда не наслала на меня охранно-сыскную бригаду?
В воздухе запахло ссорой. Ханнелоре сняла плащ и села по другую сторону стола.
– Я рассматривала такую возможность, Питер. Ты действительно сошел с ума?
– Баба была в стельку пьяная.
– Как и ты.
– Я устал, – протестовал Ван-Ин. – Версавел преувеличивает. От мокрого костюма еще никто не умирал. Раньше…
– Раньше их вдобавок еще и избивали, – издевалась она. – Это время окончательно ушло в прошлое.
Ван-Ин понимал, что она имела в виду. Двадцать лет назад полиция обеспечивала признания. Магистрат их оценивал и пытался сравняться с Соломоном, вынося приговоры, которые были приемлемыми для обеих сторон. В нынешнее время суду приходилось считаться с общественным мнением. Народные заседатели, численностью в десять миллионов человек, больше не клевали на то, что доказательства, а не эмоции играли решающую роль. Впрочем, нельзя сказать, что это несправедливо. В прошлом неоднократно оказывалось, что эти доказательства служили лишь интересам имущего класса. Для обычного человека действовала буква закона.
– Признай, что мой старомодный метод, по крайней мере, приносит результаты.
Ван-Ин достал из внутреннего кармана листочек с именами и подвинул его ей через стол, затем встал и вылил в раковину кофе, который невозможно было пить.
Ханнелоре посмотрела на клочок бумаги. Мужчины в принципе были мерзкими существами. Она знала, что в так называемых высших кругах иногда мелькали «паршивые овцы», но этот список указывал на стадо.
– Линда Артс тебе все это рассказала? – с удивлением спросила она.
Ван-Ин усмехнулся. Ханнелоре не вдруг можно было чем-то впечатлить. Она, не спрашивая, взяла сигарету.
– Я думал, тебе надо срочно в суд.
Он сбросил ботинки и устроился на диване. Ханнелоре спокойно курила сигарету, потом пошла на кухню, зачерпнула четыре порции кофе в фильтр и налила полкувшина воды в резервуар кофемашины.
– У нас проблема! – крикнула она из кухни.
– Я знаю.
– Ты вчера не получил мой факс?
– Какой факс?
Ханнелоре встала в дверях.
– Еще и это, – выругалась она.
Закрыв глаза, Ван-Ин слушал отчет Куна Версника, болтливого ассистента судмедэксперта.
– Если Де-Ягер намеренно скрывает улики, у него должна быть на это чертовски серьезная причина. Я завтра сразу же этим займусь.
– По словам отца Версника, это не должно составить труда. В 1986 году пластическая хирургия еще только зарождалась. Такого рода вмешательств было не так много.
– Отлично, – ухмыльнулся Ван-Ин. – Тогда это работа мечты для главного инспектора Барта. Если он на этот раз ее провалит, у меня будет предлог выслать его в Сибирь.
– В Сибирь?
– «Бюро находок», Ханне. Я уже тебе как-то раз объяснял.
Ханнелоре проигнорировала колкость.
– Конечно, Де-Ягер – это мелочь по сравнению с другими людьми в списке, – озабоченно сказала она. – Провост – выдающийся адвокат, а Брэйс – министр иностранных дел. Если дело перейдет на такой уровень, то я не знаю…
– Ханне, не беспокойся. Время, когда прокуратура протежировала министров, уже прошло. Его превосходительство, которому грозит тюрьма, ничего не решает. Народ это обожает.
На этот раз Ханнелоре приготовила две чашки «жидкого гудрона».
– Выпей и протрезвей, – властно сказала она. – Я хочу в Португалию, а ты сделаешь так, чтобы через полчаса ты был на Хауэрстрат.
Ван-Ин плюхнул в свою чашку сахар. Ханнелоре не прокомментировала.
– Верворт тоже в списке, – бросил он вскользь.
– Кто такой Верворт?
– Казначей прекрасной НКО и управляющий недвижимостью Лодевейка Вандале.
– Ой, – сказала Ханнелоре.
– Не беда, дорогая. Если все пойдет шиворот-навыворот, мы всегда можем призвать на помощь короля.
Ван-Ин сделал глоток кофе. Напиток обжег его желудок, как азотная кислота.
Глава 7
Ив Провост смотрел на Линду Артс, покачивая головой. С растрепанными волосами и без макияжа она выглядела еще менее привлекательно, чем обычно.
– Я считаю ваш рассказ невероятно безвкусным, госпожа Артс.
Провост стиснул зубы, из-за чего кровь отлила от его лица.
– Сначала вы порочите мое доброе имя, а потом просите меня вызвать в суд сотрудника полиции с высоким званием, потому что он вылил вам на голову ведро воды?
– Значит, ему позволено такое делать?
– Конечно нет, – раздраженно отреагировал он.
Он оказался в затруднительном положении. То, что она назвала имена, можно было исправить. Народ не лишится сна из-за того, что высокопоставленные лица в этой стране иногда ходили налево. Судебное дело возбуждено не было, и прессы ему тоже бояться не стоило. Клиенты Love принадлежали к сливкам общества Брюгге. Ни одному главному редактору и в голову не придет упомянуть в статье имена этих людей. В наши дни для того, чтобы лишиться своего поста, череды скандалов уже недостаточно. Без доказательств ее рассказ останется слухами, а со слухами жить вполне можно. Также было ясно, что Линда давала показания под давлением, отчего их ценность снижалась почти до нуля. Однако его больше всего беспокоило то, что Ван-Ин вцепится в это дело. Если комиссар увидит связь между оргиями и инцидентом, он будет рыть до упора.
– Вам ни в коем случае нельзя было давать показания. Интересно, как на это отреагирует Вилльям.
– Вилльям уехал, – огрызнулась она.
– Ну, госпожа Артс. Давайте не будем морочить друг другу голову. Это не первый раз, когда Вилльям дает стрекача. Он обязательно вернется.
Провост был уверен: больше никто не увидит Вилльяма Артса живым.
– С шестнадцатью миллионами в кармане, – усмехнулась она. – Почему ты, черт возьми, думаешь, что я сообщила копам? Этот ублюдок меня обокрал. Я хочу получить свои деньги назад. На остальное мне глубоко наплевать.
– Шестнадцать миллионов! – присвистнул Провост.
– Именно, ваша честь. Как будто ты не знаешь, откуда он их взял.
Провост сглотнул. Он быстро сделал расчеты. За эти годы он наскреб лишь одну восьмую этой суммы.
– Я, конечно, не могу вам немедленно все возместить, госпожа Артс, но как насчет того, что я сейчас выпишу вам чек на сто тысяч франков? Отправляйтесь спокойно на некоторое время в отпуск. Пользуйтесь случаем.
