Виталик смотрел на нее ввалившимися глазами.
– Почему, – спросил Виталик, – если в записке было написано «Смерть близка», они меня не убили?
– Они думали, что убили, – сказала Марина. – Тебя нашли лежащим на шоссе. Это очень хорошо, что водитель фуры вовремя заметил тебя и остановился. В трех метрах. Я думаю, что от кровопотери у тебя ни пульс не прощупывался, ни дыхания не ощущалось. Катетер…
Виталик тяжело вздохнул.
– Только один вопрос, – сказала Марина, наклоняясь в нему. – Кто такая Людмила Леденцова?
Виталик посмотрел на нее диким взглядом.
– Ничего не было, – сказал он, пряча глаза, – ну… флирт. Прости. Не более того. Я люблю тебя.
Он нашел ее руку и сжал пальцы. Марина подошла к больничному окну и посмотрела вниз. Неподалеку, на углу, были припаркованы синие «Жигули» с наглухо тонированными окнами.
Марина разобрала и снова собрала фиолетовую авторучку, потом понюхала ее, посмотрела на свет. Она так бы хотела вспомнить и закричать «Эврика!», но пелена в мозгу не рассеивалась, и свет не воссиял.
Она легла на ковер, раскинула руки и постаралась расслабиться.
– Не думать, не напрягаться, – говорила она себе. – Я должна вспомнить.
Тело постепенно расслаблялось. Калейдоскоп цветных зайчиков, пляшущих перед глазами, замедлялся. На мгновение заныли ноги, вынужденные постоянно мучиться на каблуках.
– Недавно. Я видела авторучку недавно.
Тело погружалось в негу. Голова стала пустой. Что-то зазвенело в ухе, потом звон прекратился.
– Ни о чем не думать. Особенно о белой обезьяне, – вспомнилась ей старая шутка.
Марина помотала головой. В мозг настойчиво лезли мысли о том, что надо позвонить Евгению и выяснить, как движется продажа пахучей квартиры. Марина глубоко вздохнула, представляя, что рабочие вопросы покидают ее сознание, оставляя вместо головы только оболочку, похожую на мяч. Наконец, под закрытыми веками наступили тишина и темнота. Все чернее, все глубже, все тише. Она услышала мерное биение собственного сердца, потом тихий шум, как будто где-то текла вода. Но это была не вода. Это текла по сосудам ее кровь.
– Есть! – вскочила она.
Нет, она вспомнила не про фиолетовую авторучку. Словно луч света, мелькнуло воспоминание, что таинственного любовника Лены видел в супермаркете Игорь. Сестра и ее мужчина покупали постельное белье.
– Он сможет его описать. Или хотя бы опознать, – подумала Марина.
Она выглянула в окно. Слежка не прекращалась. На этот раз это был желтый «Москвич». Мартовское солнце отражалось в черных стеклах.
Марина шла по супермаркету, толкая перед собой тележку, и чувствовала, как отпускает напряжение. Коробочка зефира в шоколаде, пять упаковок колгот цвета загорелого тела, носочки с тюльпанчиками, персики, большая упаковка винограда, копченая семга… Она спиной чувствовала, что за ней следят. Марина украдкой обернулась и посмотрела на высокого парня, который с преувеличенным вниманием рассматривал банку шпрот.
Марина снова повернулась, на секунду уловив в зеркале свое отражение. Высокая, изумительно красивая тридцатидвухлетняя женщина. Парень положил шпроты назад на полку и с напускным равнодушием двинулся вслед за Мариной.
У витрины с пирожными Марина притормозила. Воздушные, кремовые, украшенные вишенками, шоколадными фигурками, мелкой ореховой крошкой, они были прекрасны.
– Нет, нет и нет, – сказала сама себе Марина.
Собрав волю в кулак и ощущая удовлетворение, она прошла мимо.
«Удовольствие от того, что переступил через себя и сделал что-то правильно, длится дольше и переживается глубже, чем от потакания своим слабостям», – подумала она.
Тележка тем временем постепенно наполнялась.
«Раззудись, плечо, размахнись, рука», – подумала Марина, добавляя в тележку две итальянские булочки с пряностями, пакетик со смесью фундука, миндаля и кешью, а также новый «Космополитен» с анонсом статьи о том, как стать счастливой в три дня, на обложке.
Впереди маячил отдел с комнатными растениями. Марина водрузила на кучу фикус Бенджамина и два горшочка с кактусами.
«Я давно мечтала завести кактус», – подумала она.
Уже перед самой кассой Марина заехала в отдел с одеждой и купила зеленый мужской махровый халат и мужские тапки.
Затем покатила тележку, ставшую тяжелой и неповоротливой, к кассе. Парень пристроился в очередь сразу за ней. Марина скосила глаза. Ага, упаковка суши, пиво, кофе, колбаса в нарезке, батон, журнал «Плейбой». Все, нужное для того, чтобы скрасить долгое ожидание в засаде.
Кассирша принялась пробивать товар. Марина, которая не курила, как бы от нечего делать рассматривала выложенные под стеклом сигареты, на самом деле глядя на терпеливо ждущего высокого парня. Кассирша объявила сумму.
– Ой, а я забыла кошелек, – громко сказала Марина.
– Все в порядке, я расплачусь, – тут же отозвался парень.
Марина едва сдержала улыбку.
Молодой человек толкал тележку по парковке. Марина шла рядом, физически ощущая, как таращат глаза наблюдатели, сидящие за абсолютно черными стеклами старого красного «Мерседеса». Потом Марина долго ждала, пока он перегрузит покупки в ее багажник.
– Спасибо, – сказала Марина. – Я вам что-то должна?
Парень принялся мотать башкой из стороны в сторону так отчаянно, что, казалось, она вот-вот оторвется и пойдет скакать по парковке отдельно от хозяина.
– Тогда передайте большой привет вашему шефу, – сказала она.
Телефон зазвонил в ту же секунду.
– Выпендриваешься? – спросил Дима в трубку.
– Изо всех сил, – сказала она, поворачиваясь.
Он шел к ней через парковку. Невысокий, лысый и плотный, одновременно страшно некрасивый и очень близкий.
– Все купила? – спросил он, подходя и жестом отпуская охранника.
Марина смотрела на него сверху вниз.
– Я собираюсь подарить тебе халат и тапки, – сказала она.
– Мне как раз не хватало ни первого, ни второго, – сказал он, открывая ее машину с водительской стороны и залезая за руль. – Поехали, я все это примерю.
– Приставать не будешь? – спросила Марина, садясь на пассажирское сиденье.
– Ты меня спрашиваешь, старого импотента? – спросил он, бросив выразительный взгляд на ее ноги.
Он вырулил с парковки. Красный «Мерседес» резво поехал следом.
– Твои люди есть в больнице? Где лежит мой муж? – спросила Марина. – А то я в охранном агентстве наняла пару человек, чтобы они следили за Виталиком.
– У меня там трое, – ответил он.
– Спасибо.
Дима сидел на диванчике в новеньком зеленом халате и в тапках и пил кофе. У него были короткие мускулистые и волосатые ноги.
– Ты еще не видела, как я живу, – сказал он. – Я приглашаю тебя в гости.
– Обязательно, – ответила Марина. – Но только не сегодня.
– Ты смотришь на меня, как на сексуального маньяка, – продолжал он. – Ты меня боишься?
– А тебе неприятно?
– Напротив. Тем более что ты мне должна деньги за кактусы и за это дерево в горшочке, которое уже сбросило половину листьев.
– Это фикус Бенджамина, они плохо переносят переезды с места на место, – сказала Марина, намазывая масло на итальянскую булочку с пряностями. – Позвони Игорю. Нам надо встретиться.
– Расскажи, что ты выяснила, – попросил Дима. – А то я видел, как ты перемещаешься с места на место, но не знаю, что тебе рассказали.
– У Лены был любовник, которого она обожала до поросячьего визга и полной неадекватности. Устраивала ему истерики, требовала жениться, рыдала. Он старался, чтобы его никто не видел, более того, Лена никому не называла его имени. Но он когда-то подарил ей свою фотографию, а потом начал требовать ее назад. Лена спрятала ее. Надежно. Была уверена, что он не догадается куда.
– А Игорь сказал, что видел его в супермаркете, да-да, я помню!
– Угу. Когда они покупали синее постельное белье с подсолнухами.
Дима набрал номер Игоря.
– Выключен. Но мы его отловим, – сказал Дима, снова с удовольствием глядя на ноги Марины.
Она перехватила взгляд.
– Ну посмотреть-то можно, – улыбнулся он.
Марина поставила чашку с недопитым кофе на столик.
– Дима, – сказала она, – девяносто процентов женщин в этом городе были бы счастливы с тобой спать. Они бы совали тебе под нос коленки и все остальное тоже и умоляли потрогать. А ты смотришь на меня так, будто уже десять лет не видел женщин.
– Количество не имеет никакого отношения к качеству, – парировал он. – Как будто ты не знаешь, какая разница между просто трахом и сексом с кем-то, кого по-настоящему хочешь.
– Пикапер, – сказала Марина.
Он рассмеялся. Зеленый халат на волосатой мускулистой груди распахнулся, обнажив бледно-голубую татуировку с группой крови.
Лене было холодно. В яму откуда-то сверху тек ручеек, было сыро, мокро, промозгло и темно. Пару раз Лена пыталась вскарабкаться по глиняным стенкам, но руки скользили, словно по жиру. Голова болела. Наверху шумел лес.
