Благо руководство гостиницы не поскупилось на цветочки, и при перебежках от одного растения к другому я могла видеть растерянное лицо Кирилла Степановича, пытавшегося понять, куда же я так быстро исчезла. И он-таки меня увидел, правда, когда я уже благополучно достигла лестницы, так что прощального взмаха руки он все же удостоился, после чего я моментально взбежала вверх по ступенькам.
Таким образом, самое навязчивое препятствие я миновала, и если бы еще знать наверняка, что моего бритоголового товарища нет в номере, то можно было бы сказать, что сегодняшний день закончился просто прекрасно.
Я машинально взглянула на часы — было только начало двенадцатого. В принципе, у меня еще имелся шанс первой занять кровать, а в распоряжении бритоголового, как и прошлой ночью, оставить кресла. Но дело было не только в распределении спальных мест — уж больно не хотелось, чтобы сосед по номеру видел меня в таком убогом состоянии. Этот человек и без того думает обо мне не слишком хорошо, потому не стоит усугублять и без того не слишком высокое мнение о самой себе.
Я свернула за угол и ускорила шаг, желая побыстрее добраться до номера, как вдруг за моей спиной послышался тихий скрип, а затем щелчок — из комнаты, которую я только что миновала, кто-то вышел. Я обернулась и успела заметить женскую фигуру, тут же скрывшуюся за углом.
Лера!
Мои планы на ближайшее время резко поменялись, и, сделав поворот на сто восемьдесят градусов, я помчалась за Лерой.
Лера порывисто шла впереди меня по длинному коридору, и по одной ее походке можно было с уверенностью сказать, что девушка нервничает и готова вот-вот сорваться и побежать. Несколько раз она оборачивалась, но я успевала предугадать эти движения и предусмотрительно прижималась к стене, укрывшись за очередной искусственной пальмой.
Когда мы миновали лестничный пролет, единственный на этом этаже, я поняла, что решила последовать за Лерой не напрасно. Чутье редко подводит меня, а я сразу поняла, что с этой девушкой не все так просто. И теперь любопытно было бы знать, что она здесь делает.
Но по-настоящему любопытно стало, когда я поняла, куда направляется Лера, — к двери в конце коридора, на которой красовалась табличка «Служебный вход».
Что-то я не припомню, чтобы Лера упоминала о работе горничной в гостинице «Околица», да и на какую-нибудь другую представительницу обслуживающего персонала она тоже с трудом смахивала.
Я догнала Леру, когда она достигла заветной двери и ухватилась за ее ручку.
— Привет, — жизнерадостно сказала я, резко упираясь ладонью в дверь так, чтобы Лера не могла ее открыть.
Девушка подпрыгнула на месте и обернулась.
Сказать, что она была не рада меня видеть, это ничего не сказать, и в ту минуту я была в безумном восторге от того, что поблизости не оказалось ничего тяжелого, иначе этот предмет непременно угодил бы мне в голову.
— Ты?! — Лера явно боролась с желанием оттолкнуть меня и убежать. — Что ты здесь делаешь?
Вопрос прозвучал глупо. Она сама это поняла. В такой ситуации нужно суметь состроить хорошую мину, а у Леры явно не было актерского таланта.
— Вообще-то я снимаю здесь номер. А вот ты — коренная жительница этого солнечного города, — что ты делаешь в гостинице? — Я не стала особо церемониться и не скрывала ехидного тона.
Лера покосилась на мою руку, удерживающую дверь, и вздохнула.
— Ты не поверишь, — прошептала она.
Я выжидающе молчала.
Лера бросила беглый взгляд через мое плечо. Я тоже моментально обернулась, но в коридоре кроме нас никого не было.
— То, что произошло, ужасно, — заговорила Лера, и ее голос тут же дрогнул, а из глаз брызнули слезы черного цвета. Девушка явно экономила на качественной косметике.
— Ужасное? Ну, судя по тому, что я встретила тебя в гостинице, направляющейся к служебному входу, могу предположить, что ты устроилась сюда горничной. Неужели зарплата маленькая? — не сдержалась я.
Меня брало зло от мысли, что Лера была повинна в моей встрече со «шкафчиками». Ведь это она помешала моей погоне за Эрнстом и тем самым заставила остановиться.
Однако Лера пропустила мою колкость мимо ушей.
— Теперь я понимаю, что сразу нужно было все тебе рассказать, — рыдала она. — И я расскажу, все расскажу. Все, что только знаю про Юлю. Но только не сейчас. Давай встретимся завтра — ты знаешь, где я живу. Приходи ко мне.
Я недоверчиво смотрела на Леру и не спешила отнимать руки от двери.
— Завтра?
— Да. Я все расскажу, только сейчас позволь уйти, — бормотала она, дергая дверную ручку на себя.
Не знаю почему, но я отняла руку, которой до этого удерживала дверь. Лера тут же распахнула ее и юркнула на лестницу.
— Завтра я тебя жду, — бросила она.
И через секунду девушка уже скрылась. Я слышала лишь цокот ее каблуков, да и тот вскоре замер где-то внизу.
Я осталась стоять одна в далеком гостиничном коридоре.
«А все-таки зря я ее отпустила», — пришла в голову запоздалая мысль.
Но зря или не зря, а Леру уже было не догнать, так что мне не оставалось ничего другого, кроме как вернуться обратно. Проходя мимо номера, из которого так спешно выбежала девушка, я невольно остановилась, пару минут просто стояла столбом и смотрела перед собой, а потом вслух спросила:
— А почему бы и нет?
И поскольку мне никто не возразил, решительно взялась за дверную ручку и повернула ее. Дверь чуть приоткрылась, и я заглянула внутрь. Однако в узенькую щелочку едва ли можно было увидеть что-то, кроме края кровати и ночника, и поэтому я приоткрыла дверь пошире.
Пожалуй, окажись сейчас здесь мой приятель Кирилл, он прокомментировал бы мои действия примерно так: «Любопытство не порок, но большое свинство».
«А что, если в комнате труп?» — перебила я ход своих же собственных мыслей, уверенно толкнула дверь и вошла внутрь.
Трупа в номере не было. И вообще никого не было. Мой взгляд скользил по стенам, обшарпанной мебели, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что могло объяснить бегство Леры. Здесь не было ничего интересного. Ничего, кроме…
Неожиданно мой взгляд зацепился за мужской пиджак, небрежно брошенный на кровати. Странно. Мужской пиджак есть, а самого мужчины нет. Неужели именно отсутствие мужчины в номере вызвало у Леры такое эмоциональное потрясение?
Однако свою дозу потрясения получила и я, вот только не от отсутствия, а от присутствия мужчины.
— Что вы здесь делаете? — раздался за моей спиной резкий голос.
От неожиданности я подпрыгнула на месте, круто развернулась и уткнулась носом в чей-то галстук. Подняв глаза, я увидела незнакомое, а самое главное, недовольное лицо.
— Что вы делаете в моем номере? — повторил мужчина свой вопрос все тем же ледяным тоном.
— Кто? Я?
— Нет, я.
Еще один человек, лишенный чувства юмора.
— Я перепутала ваш номер со своим, — пролепетала я, пытаясь бочком протиснуться в коридор.
— Пупсик, что здесь происходит? — За спиной дяденьки нарисовалась дамочка.
При виде меня в ее глазах сверкнул воинственный огонек, губы искривились, и я поняла, что мне лучше убраться отсюда подобру-поздорову.
Мужик, видно, тоже почувствовал, что намечается скандал, и встал между мной и дамочкой.
— Девочки, девочки, спокойно!
— Кто эта девица?
— Зайка, эта девушка всего лишь перепутала номера и по ошибке зашла в наш. Вот и все.
— По ошибке, — поддакнула я. — Извините, пожалуйста.
Я попятилась назад, натолкнулась на кашпо с искусственной пальмой, зачем-то извинилась перед ней, после чего круто развернулась и зашагала к своему номеру.
Как я и думала, бритоголовый приперся первым и, конечно же, не упустил свой шанс — воспользовался моим отсутствием и занял кровать. Так что теперь весь номер содрогался от его бодрого храпа. А на столе, под включенным ночником, на том самом месте, где я вчера оставила свою записку, лежало новое послание: «Поскольку вчерашний раздел имущества проходил без участия одного из заинтересованных лиц, то я решил, что и повторный можно провести аналогичным образом. В связи с чем было постановлено, что в ваше распоряжение переходят кресла и стол, а в мое — кровать. Шкаф и ванная, согласно прежнему разделу, считаются совместным имуществом».
«А он юрист», — подумала я, прочитав это послание, после чего погасила ночник и направилась к креслам, где мне согласно новому договору надлежало провести сегодняшнюю ночь.
Я долго и старательно устраивалась, потом не менее усердно считала про себя овец и старалась уснуть. Но то ли кресло было слишком жестким, то ли мешал храп бритоголового, а может быть, все дело было в моих собственных мыслях — так или иначе, а уснуть я никак не могла. Тогда я выбралась из кресла на балкон, потом вернулась к шкафу, где на ощупь пыталась отыскать нераспечатанную пачку сигарет и зажигалку, и вернулась в кресло. Забравшись в него с ногами, я закурила. Щурясь от едкого табачного дыма и бессмысленно глядя в черный квадрат окна, я вспомнила события минувшего дня и пыталась выудить из них то главное, что непременно должно было привести меня к разгадке таинственной смерти Юли.
