— А как найти Сережу?
— Этого я вам сказать не могу. Адрес его у меня есть. Попробуйте там.
— Я уже пробовала, — призналась я. — Его там нет. А как вы думаете, Вика, он мог убить Свету?
— Кто? — вытаращилась она на меня. — Сережка? Не шутите так, Таня! Сережка не способен вообще на действия, только на сексуальные!
Она рассмеялась.
— Если его нет дома, попытайтесь поискать у жены.
— Как? — удивилась я. — У него тоже счастливый брак?
— Ну, не совсем счастливый. Жена бывшая. Но попытайтесь. Может, она что-то знает…
Вика дала мне ее телефон, и мы простились.
Я вышла в июньскую жару и поняла, что июнь я ненавижу. Этот раскаленный воздух способен довести до уныния кого угодно. Даже меня — неунывающую Татьяну Александровну Иванову.
* * *
От жары я совсем раскисла, и мои способности мыслить опустились до нижней отметки. Однако голова упорно продолжала попытки связать рассыпанные сведения в логическую цепь.
Я добралась до дома и включила душ. Блаженство, блаженство, блаженство! Не понимаю, почему ставят памятники людям, ничего для моего блага не совершившим, и совершенно проигнорировали того святого человека, который изобрел душ! Неужели его подвиг не заслужил нашей человеческой благодарности?
Стоя под душем, я постепенно обретала способность жить дальше. Сейчас сделаю несколько звонков, но сначала еще немного постою под обжигающе холодными струями, возвращающими мою энергию.
Наконец я начала замерзать и вышла из ванной.
Взяв в руки аппарат, я нажала сначала автоответчик. И чуть не подпрыгнула.
Очень знакомый голос сказал:
— Таня, вы меня не знаете. Я нуждаюсь в вашей помощи. Приду к вам около двух дня. Пожалуйста, помогите мне! Я в опасности!
Оторопело глянув на часы, я увидела, что до визита загадочного незнакомца остается только пять минут.
Пять минут — и я узнаю, кто этот загадочный человек со столь знакомым мне голосом.
* * *
Ровно в два часа на моем пороге возник парень. Длинные волосы сейчас были спутанными и грязными, джинсы, как и майка, нуждались в стирке. Худой до безобразия, он стоял, уставясь на меня.
— Вы… — пролепетал он.
Надо же… Я ведь его тоже узнала, бывшего Адониса, Нарцисса, ослепленного собственной красотой.
Сергея. Того самого, которого я так безуспешно разыскивала.
Вот оно, везение.
Увидев выражение его лица, я удовлетворенно отметила, что способна потрясать мужчин. Конечно, рассудок предлагал мне собственную версию — что сей юноша просто не ожидал увидеть именно меня, но сердце упорно отгоняло эту мысль. Потому что, несмотря на физическое истощение и затравленный взгляд, он был все еще красив.
— Вы — Таня Иванова? Детектив? — отказываясь поверить очевидному факту, переспросил Сергей.
— Нет, я на самом деле заскочившая сюда на минутку Чиччолина, — разозлилась я. — Кто еще может жить в квартире Тани Ивановой?
— Простите, — пробормотал он. — Я просто не ожидал, что вы окажетесь детективом.
В его голове зашевелились нехорошие мысли, я это поняла по ставшему напряженным взгляду и невольному движению в сторону двери. Ну конечно… Если я детектив и пыталась найти Свету, значит… Слава богу, его посетила здравая мысль, что я искала Свету задолго до того, как они решили наколоть беднягу Шумахера. Но он взял себя в руки и сообщил мне ровным голосом:
— Мне нужна ваша помощь. Как бы там ни было, а вы можете мне помочь… Я много слышал о ваших талантах, а сейчас я нахожусь в патовой ситуации.
— То есть? — осведомилась я, жестом приглашая его пройти в комнату.
Он моим приглашением не пренебрег, вошел и плюхнулся в кресло. Потом долго разглядывал меня с явным интересом покорителя женских сердец. Я постаралась не показывать виду, что мне под этим оценивающим взглядом так же неуютно, как на сковородке в аду. Мое твердое убеждение — ни одному мужчине нельзя показывать свои слабости. Только так у тебя есть шанс дожить до старости в стане врагов. А то, что большинство моих дорогих сограждан относится ко мне совсем не дружелюбно — в этом я перестала сомневаться уже давно.
— Я боюсь, — признался он. — Они убили Свету. Теперь, надо думать, моя очередь.
— Извините, — кротко начала я. — Нельзя ли поподробнее? Кто, например, убил Свету?
— Янкин, — передернул он плечом. — Янкин с этим «родителем». Вы разве не поняли?
— Конечно, поняла. Сразу. Как только Янкина увидела — так сразу и осенила меня мысль, что он собирается всех поубивать, — улыбнулась я.
— Вы мне не верите! — горько воскликнул он.
— Ну отчего же? «Как верит солдат убитый, что он проживает в раю…» Конечно. Янкин мне и самой не нравится. Не в моем вкусе. Но это не повод, чтобы подозревать его в убийстве. Поэтому я буду вам бесконечно благодарна, если вы постараетесь предоставить мне улики.
— Он охотился за Светой, — мрачно поведал Сергей.
— Не спорю. Он и за вами охотится, — ответила я.
— Вот! Видите! — обрадовался мой собеседник.
— Так отдайте ему деньги — он успокоится.
— Какие?
Нет, вот это нахал! Смотрит на меня глазами, полными невинного удивления… Какие деньги!
— Те, которые вы взяли за работу быка-производителя, — не удержалась я.
— Ах, те… Но я не брал их. И Света тоже. Мы просто не успели…
— Не надо вешать мне на уши вашу морскую капусту, — мрачно усмехнулась я. — Вся буча поднялась из-за денег. Именно из-за них меня потревожил Янкин. Именно из — за них убили вашу подружку.
— Она не подружка! — горячо запротестовал он.
— Хорошо, вашу сотрудницу. Коллегу, так сказать… Хотя, если честно, мне ваш способ заработка непонятен. Есть много профессий на свете, хороших и нужных, и других способов заработка… Теперь, как я понимаю, страх холодной рукой коснулся и вашего разгоряченного лба. Вы примчались ко мне, дабы я вас укрыла, но деньги отдавать не желаете…
— Я вам так неприятен? — очень тихо спросил он, смотря мне прямо в глаза измученным и усталым взглядом. — Почему вы совершенно не хотите меня выслушать?
Действительно, чего я к нему заранее негативно настроилась? Где-то в глубине моего сознания присутствовала более-менее честная мысль: а ведь ты, Иванова, защищаешься. Он ведь действительно на тебя действует так же, как и на других. Ты внушаешь себе, что отличаешься от остальных женщин, а на деле…
Конечно, справедливая критика заставила мои щеки вспыхнуть алым цветом, и я поспешно опустила глаза, чтобы не выдать своего замешательства.
— Нет, вы мне абсолютно безразличны. Никаких эмоций вы у меня не вызываете.
Он горько усмехнулся.
— Рассказывайте историю вашего грехопадения и последующих невзгод, — махнула я рукой, пытаясь отмахнуться от его красоты, как от назойливой мухи. Он обрадовался. В его глазах зажегся огонь, и он осмелел.
— Танечка, я покажусь вам ужасно наглым, но я очень хочу пить… И не откажусь от кофе.
Я поперхнулась. Вытаращив на него глаза, хотела уже послать его подальше, но растаяла от гипнотической улыбки.
— Ладно, будет вам кофе, — вздохнула я, поднимаясь. — Хотя, когда умирают от жажды, пьют простую воду.
— Я же не от жажды умираю, а от голода!
Поистине, его наглость не имела границ…
— Не хотите ли вы намекнуть, что, помимо кофе, я должна еще приготовить вам яичницу с беконом, сэр?
Я произнесла это с максимально возможным сарказмом. Он его понял, оценил и откровенно ухмыльнулся.
— Конечно, я бы не отказался, — ответил он. — Но если леди неохота возиться с яичницей, я вполне обойдусь бутербродами и кофе.
Какой добрый мальчик! Это что-то!
— Послушайте, — процедила я сквозь зубы, — я вам все приготовлю по высшему классу. Но давайте на будущее договоримся — здесь не благотворительная организация, занимающаяся обедами для нищих слоев населения. Это раз. А два — зарубите на вашем носу, что меня не надо путать с вашими дамочками, у которых вы на содержании. Меня не волнует ваша сексуальная притягательность. Таких малых, как вы, я снимаю на вечер. Андестенд, милый?
Он, кажется, растерялся и поник. Странный тип! Или восхищайтесь мной, или я иду ко дну. Третьего не дано…
* * *
— Не знаю, с чего начать, — задумался Сергей, когда был пройден мой путь к его сердцу через желудок. При этом он окинул меня таким благосклонным взором, что мне захотелось всплакнуть от счастья.
— С чего-нибудь начни. Мне безразлично, с чего ты начнешь…
И как ты на меня смотришь, хотелось мне добавить.
— Слушай, давай с вопросами поиграем, — умоляюще посмотрел он на меня. Я не помню, в какой момент мы плавно заменили пустое «вы» сердечным «ты». И, хотя мне-то было дороже старинное «вы пан, я пани», особенно в этом конкретном случае, я смирилась.
