И как ты на меня смотришь, хотелось мне добавить.
— Слушай, давай с вопросами поиграем, — умоляюще посмотрел он на меня. Я не помню, в какой момент мы плавно заменили пустое «вы» сердечным «ты». И, хотя мне-то было дороже старинное «вы пан, я пани», особенно в этом конкретном случае, я смирилась.
— Это как?
— Ты — следователь, я подозреваемый, — улыбнулся он.
— А что играть? — лениво протянула я. — По сути так и есть.
Он даже подскочил и поперхнулся кофе.
— Да ты что? Я-то с какого перепугу?
— Не знаю, с какого. Может быть, ты так перепугался, что убил ее. А деньги прикарманил…
— Таня, ты что, офонарела? Во-первых, дело тут не в деньгах…
— Конечно, — согласилась я. — Дело в принципе. Меня наняли искать деньги. Значит, вы их приватизировали. Или у Янкина не все в порядке с рассудком?
— Боюсь, что у Янкина как раз с рассудком все выше нормы, — выдохнул Сережа. — Просто он играет в игру, а с условиями забыл нас ознакомить…
— Ескьюз ми, плиз… Я не до конца поняла вашу светлую мысль. Вы получили от Шумахера деньги за ребенка, или как?
— Нет! — заорал он. — Ни черта мы от этого твоего Шумахера не получили! Светка просто что-то узнала… Примчалась ко мне с глазами-блюдцами и начала верещать, что она ее где-то там видела, она — преступница, и поэтому Светка отказывается работать на такую суку! Потом у нее была часовая истерика, и мне пришлось отпаивать ее тазепамом!
— Закидываешься? — поинтересовалась я. — Или псих?
— Нет, я не псих. Таблетки мамины…
— Так, продолжаем допрос с пристрастием. Что потом?
— Потом она замолчала, уставясь в потолок. Все время молчала, иногда всхлипывая. И ни слова не промолвила…
— А как вы решили стырить денежки?
— Таня, мы ничего не брали! Мы просто решили спрятаться…
— А тебе не кажется, что для этого нуж-на веская причина? Почему вдруг вы ни с того ни с сего решили уйти? Да еще прятаться? Янкин что, убивает тех, кто решает уволиться?
— Нет, но Светка настаивала… Она сказала, что та особа, о которой идет речь, крайне неуравновешенная. Вроде бы она кого-то убила. Ребенка своего, что ли…
Картина начала проясняться. Кто-то, связанный с фирмой, оказался на Светином пути. Они друг друга узнали, а потом начались эти странные метания… Если привязать к этому рассказ Вики Зелинской, то возникает уверенность, что сия дама была в ИТУ, а значит, лет ей от тридцати до сорока. Под этот строгий возрастной ценз подходят две дамочки. Елена Эльдаровна и жена Шумахера. Но та, хоть и имеет русские корни, явно иностранка, а Елену Эльдаровну зовут не Валей. Хотя… Ведь именно она и была на той, роковой встрече… Может быть, наша Валя сменила имя? Кстати, а как зовут жену Шумахера?
Я не отметала и того, что убийцей мог быть Виталий. Кстати, коли уж он мне вспомнился, я спросила Сережу:
— А теперь поведай-ка мне, какие у вас были отношения со Светой Точилиной?
* * *
— Нормальные, — честно изображая недоумка, сообщил он мне.
— Это я и сама предполагаю. Просто не имел ли место адюльтер?
— Ну а ты как думаешь? — хмыкнул он.
— Я? Никак… Просто мне кажется, что у Светы был некий страстный любовник. Не производитель детей, а, если можно так выразиться, сердечный друг. И сдается мне, что им был именно ты!
— Хорошо, отвечу правду. Да.
Я шумно втянула воздух. Ох, как же мне не везет! Неужели у меня сейчас все так же, как у Светы?
— Она, кстати, не давала мне особенно обольщаться. Понимаешь, Света говорила, что Виталька — ее «духовная суть», а я — «суть физическая». Вот так, по ее словам, господь странно распорядился. Кто из нас должен быть обиженным, как думаешь?
Света заметила совершенно справедливо. Если у Виталия было обаяние ума и духа, то Сереженька просто был создан для физических наслаждений. И — что самое печальное, я, похоже, тоже оказалась между двух огней.
— А в кустах боярышника был ты? — спросила я.
— Где? — удивился он.
— Месяц назад. Я нечаянно подслушала один интересный разговор…
Пересказывая ему содержание услышанного, я внимательно наблюдала за его лицом, стараясь уловить малейшее движение, подсказывающее мне истину.
Сергей слушал меня внимательно, тараща удивленные глаза. Когда я закончила, помотал головой и протянул:
— Не знаю, что все это значило… А Виталий? С ним ты говорила?
— Да. Но, мне кажется, он ни при чем!
— Ах, простите, — ехидно улыбнулся Сергей. — Я не знал, что он уже приобрел в твоем лице себе адвоката…
— Но послушай, — попыталась защитить я «духовную сущность», — он меня уверял, что точно не знал всего. Только догадывался…
— Я тебе тоже сообщу, что никогда у Янкина не работал. И ты мне поверишь?
Я была обескуражена.
— Ты на сто процентов уверен в том, что Виталий все прекрасно знал и все это позволял?
Мысль казалась мне дикой. Ничего себе — «сущность духовная»!
— Все было сделано с его благословения. А, судя по разговору, Светка не ушла месяц назад именно по его милости. Потому что уйти она собиралась еще тогда.
Увы! В числе подозреваемых опять появился Виталий и, к моему глубокому огорчению, занял там главную позицию…
Ведь первый раз именно он помогал Светочке так искусно разыграть глупую Таню… А Таня и правда глупая — уши развесила, губы раскатала и позволила себя так провести, что тошно становится!
Ну, ничего, мстительно пообещала я. Уж я вас всех по ранжиру расставлю, будьте уверены!
* * *
— Так почему ты считаешь, что тебе угрожает опасность?
Сергей помолчал, глядя в окно, и я уже потеряла всякую надежду получить ответ. Но тут он сказал:
— Понимаешь, Светка сперла какую-то штуковину. И вроде бы эта самая штуковина принадлежит той гюрзе, которую она вычислила. Так вот, Тань. Сдается мне, им не деньги нужны — деньги так, для отвода глаз… Они ищут эту самую фигню и считают, что она у меня. Светку они прикончили, так?
— Так, — согласилась я с грустным, но неоспоримым фактом.
— Если бы они эту штуковину нашли, то не стали бы больше с тобой церемониться. А они продолжают. Так?
Мне не очень понравилось слово «церемониться», поскольку ничего хорошего оно мне не обещало, но я кивнула.
— И ищут меня… Что у нас получается?
— Но ты-то откуда обо всем этом узнал? Они тебе что, послали черную метку?
— Вроде того, — грустно усмехнулся он. — Прислали странненькую такую записочку по домашнему адресу. Вот, можешь полюбоваться…
С этими словами Сергей протянул клочок бумаги, на котором неграмотными каракулями было выведено: «Предлагаем вам отдать то, что вам не принадлежит. Вознаграждение гарантируем».
— Ну и что? — вернула я ему записку. — Они же тебе не угрожают. Даже предлагают вознаграждение. И потом — может быть, они имеют в виду ребенка?
— Они уже прекрасно знали, что ребенка уже нет, — поморщился он. — Потому что эту записочку мне передали сегодня и сказали, что нашли ее утром. То есть записку положили сегодня, уже зная, что Светки нет.
— С условием, что это они убили, — заметила я, машинально повторяя в очередной раз слово «они».
— А ты в этом сомневаешься? — зловеще прошептал он.
— Тогда при чем тут вознаграждение?
— А это смотря что они имеют в виду, — развел Сережа руками. — Может, у них высшее вознаграждение — смерть? Короче, они считают, что эта дребедень у меня. Поэтому я в опасности.
Я задумчиво теребила край занавески, пытаясь понять, что же это такая за дребедень, так взволновавшая обещающих вознаграждение. Мои мысли продолжали вертеться вокруг органайзера. И отчего-то в моей голове складывалось твердое убеждение, что он вполне и мог быть той самой «штуковиной-дребеденью», ради которой кто-то собрался пролить Сережину кровь.
— Так что, вещица эта — хуже бомбы. Лучше ее в доме не иметь, — заключил Сережа, наблюдая за моими пальцами, занятыми разрыванием края занавесочки.
Я вздрогнула.
— Что с тобой? — удивился он.
— Ничего, — поспешно ушла я от ответа.
Хуже бомбы… А если это и правда — дурацкий органайзер? Кому докажешь, что ты там ничего не понял? А человек думает, что ты уже все знаешь о его деятельности. Может, владелица этой вещицы распространяла героин через супермаркеты и парикмахерские, а косметолог на самом деле был посредником в деле продажи человеческих органов?
И эта самая «бомба» лежит в моей квартире, подвергая меня ужасной опасности. Но это еще полбеды! Бедная моя Ритка Шатохина в данный момент отчаянно рискует жизнью вообще ни за что ни про что!
И все-таки меня не покидало ощущение, что я где-то видела моего гостя раньше. Мое сознание не спешило помогать мне — только смутные образы сумбурно роились в моей голове.
Одна мысль показалась мне невероятной.
