По правую руку от меня устроился Рома, по левую — Лева. Как раз напротив оказалась чета молодых Гольдбергов — Петя с Надей. Их старший отпрыск тихо-тихо сидел на коленях у бабушки, которая гранитным монументом восседала на складном стульчике, как на пьедестале, и посматривала на прочих свысока. По бокам Марии Сергеевны расположились муж и дочь.
Прибежали запыхавшиеся Вика с Ритой, плюхнулись на свободные места рядом со Львом.
Мужчины разлили дамам и Пете вино, а себе лимонад.
— Ну, — грозно нахмурилась Мария Сергеевна. — За здоровье всех присутствующих.
— И отсутствующих, — мягко напомнил ей муж об Александре Самуиловиче.
— Ты о Диме? — проигнорировала его намек жена. — Так семеро одного не ждут.
Я осторожно пригубила. Кто знает, что могли подмешать в вино или намазать на стенки стаканчика? При первом же удобном моменте надо поменяться с кем-нибудь посудой.
Где-то через полчаса, когда съели половину наготовленного, выпили большую часть вина и предложили тосты за всех и все, что смогли припомнить, я почувствовала: момент настал. Постучала вилкой по стеклянной салатнице, привлекая к себе внимание. Минут через пять моего стучания разговоры наконец смолкли, и лица пока еще «родственников» обратились ко мне.
— Я хочу сделать очень важное заявление, — начала я, потом помолчала, собралась с духом и продолжила: — Я не дочь Александра Самуиловича. Я — частный детектив, нанятый им для расследования покушений на его жизнь.
Над столом повисла тишина. «Родственники» словно окаменели. Принять в семью еще одно внебрачное дитя их папаши, мужа, дедушки оказалось куда проще, чем смириться с мыслью, что их обманули, использовали, подозревали в страшных преступлениях… А может, раскаивались в том, что хотели меня убить?
— Отличный ход! — прошептал Роман, легонько дернув меня за рукав.
Он мне не поверил! Думал, я изобрела способ избавиться от преследований.
Аня, сидевшая за ним, услышала высказывание моего «жениха» и громко и отчетливо проговорила:
— Она врет! На нее тоже кто-то стал покушаться, вот она и решила притвориться чужой, словно не претендует на наследство.
— Ну и дура, — сердито заключила ее мать. — А почему частным детективом назвалась?
— Надо же ей как-то объяснить свое появление среди нас.
Вот ведь как перевернули все с ног на голову! Я полезла в сумку за удостоверением.
— Про какие покушения ты упомянула? — спросил сестру Петя.
— Помните, она нам историю про отказавшие тормоза рассказывала? Ясно, машину ей кто-то специально испортил, чтобы она врезалась в столб или в стену и разбилась в лепешку. И вообще, она постоянно спрашивает, кто где когда был, и ходит нервная и озабоченная.
Я уставилась на «сестру». Какая наблюдательность и рассудительность! Остальные тоже со мной общались, но подобных выводов не сделали.
— А кто же преступник? — продолжал допытываться Петя.
Аня обвела всех нас снисходительным взглядом.
— Естественно, — пауза и новый взгляд, уже торжествующий, — Виолетта. Или Дина Пушина.
Петя дернулся, уронил стаканчик и облился. Вместо него вопрос задала Надежда:
— Про Виолетту понятно, она бы всех нас убила, появись такая возможность. А при чем тут Дина?
— А при том, что Танька про нее всех спросила: и тебя, и Леву, и нас с мамой. Значит, она должна быть замешана в покушениях.
— Анечка, ты боевиков насмотрелась, — мягко заметил Иван Васильевич. — Они пагубно действуют на твою психику.
Я наконец отыскала удостоверение и подняла его на вытянутой руке.
— Полюбуйтесь! Частное сыскное агентство, руководитель Татьяна Иванова.
— Александровна! — разглядел отчество Лев.
Вика от восторга захлопала в ладоши. Мария Сергеевна строго прикрикнула на нее:
— Веди себя прилично! Профессия не хуже, чем другие.
— Твоя невеста, наверное, прилично зарабатывает? — толкнул Романа за моей спиной бородатый «братец».
Тот в ответ лишь вежливо улыбнулся.
— Пойду прогуляюсь, — пробормотал Петр и неловко поднялся.
Завопил его младший сыночек, и Надежда тоже сорвалась с места. Завозился Лев.
— Мне придется вас ненадолго покинуть, — сказал он с ухмылкой, хлопнул меня по плечу. — Молодец, сестра, не ожидал от тебя такой прыти.
— Возьмешь с собой? — поднялся мой «жених».
— Нет уж. Иди в другие кусты, а не то подсмотришь какие-нибудь мои интимные подробности.
Я напряглась. Один из уходящих вполне может быть сообщником моей таинственной убийцы. Но не могу же я расстроиться! «Надо немедленно выбрать самого подозрительного. Лев не отходил от меня весь день, пусть погуляет. Рома на бандита не похож, нутром чую — не он. А вот Петенька…»
Я дождалась, пока мужчины скрылись, и последовала за Гольдбергом-младшим, предоставив возможность женщинам вволю посплетничать.
Петр зашел недалеко, сел на поваленное бревно и призадумался. Я полюбовалась на него пару минут, затем тихонько подсела рядом. Он вздрогнул и смутился.
— Что ты от меня скрываешь? — напрямик спросила я.
— Ничего… — промямлил он.
— Я действительно не дочь Александра Самуиловича, а детектив. И я выясню истину, это моя работа, от которой зависит моя репутация. Так что, с одной стороны, можешь вздохнуть спокойно, без наследства не останешься, а с другой — берегись! Я из тебя душу вытрясу.
— Но я…
— Кто такая Дина?
Он затравленно молчал.
— Ты давно ее видел?
— Я ничего не скажу! — истерически вскрикнул Петр и вскочил. — Вы не имеете права!
— Имею. И не только право.
Он бросился прочь, а у меня в сумке звякнул сотовый.
— Да.
— Татьяна? Никак не дозвонюсь до тебя.
— Мельников! — обрадовалась я, услышав голос знакомого следователя. — Есть новости?
— И еще какие! Мы по воскресеньям не мотаемся черт знает где…
— А пьете водку на работе, — продолжила я.
— Ясновидящая, что ли? Держи свою конфетку: девушка из саркофага, Виолетта Дмитриевна Шугова, в замужестве Гольдберг…
— Не тяни! — взмолилась я.
— Была на втором месяце беременности.
— Вот это да! — присвистнула я, прикидывая по срокам, не Роман ли отец ребенка. Если он не врет и они расстались в марте, то нет.
Словно по заказу на полянку вышел мой «жених».
— Я перезвоню.
— А спасибо?
— С меня бутылка.
— Мне скоро придется бар заводить для обещанных бутылок, — печально вздохнул следователь и отключился.
Рома садиться не стал. По выражению его лица я поняла: последует очередной выговор за несоблюдение мер безопасности, поэтому задала отвлекающий вопрос:
— Ты связывался со своим другом в Министерстве здравоохранения?
Обвести вокруг пальца опытного юриста на сей раз мне удалось.
— Стоило мне отлучиться на минуту, как ты сбежала в лес! Неужели так сложно понять, что среди множества людей находиться намного безопаснее, чем в одиночестве? Не спорь! — не дал он мне и рта открыть. — Нужно было позвонить? Отошла бы на десяток шагов, но в пределах видимости, и звонила бы на здоровье!
Я смотрела на Рому с нескрываемым умилением. И как я только могла в нем сомневаться, подозревать его? Подобные зануды и моралисты встречаются нередко, но почти никогда среди преступников. И потом, он столько раз был со мной наедине, пил, ел и спал, что вполне мог бы меня убить или обезвредить, выполняя волю своей сообщницы Дины.
В любом преступлении должна быть логика. Если следовать логике моего дела — Роман невиновен! Это умозаключение привело меня в прекрасное расположение духа.
— Милый, ты — чудо! Кстати, я кое о чем тебя спросила… Помнишь?
— Я помню. — Голос «жениха» немного смягчился. — Дина Пушина в настоящий момент работает в гинекологическом отделении первой клинической больницы — там, где лежит сейчас твой отец.
Фраза «он не мой отец!» застыла у меня на губах, я кашлянула и сиплым от волнения шепотом произнесла:
— Так она гинеколог?
— Нет! — насмешливо фыркнул Рома. — Окулист! Кто же еще может работать в гинекологическом отделении?
— Я уже не понимаю шуток! Говори серьезно! Она гинеколог?
— Да. Но почему этот факт тебя так взволновал?
— У Виолетты должен был быть ребенок! Она рассчитывала выдать его за позднее дитя Гольдберга. А Дина должна была ей в этом помочь, но…
Роман побледнел.
— Почему должен был быть? Она что, его потеряла? Сделала аборт?
Я сочувственно взглянула на него — он боится, что Виолетта была беременна от него.
— Ее убили. При вскрытии эксперты обнаружили беременность сроком около полутора месяцев.
Роман быстро успокоился.
— Бедная девушка! Когда же она умерла?
— Вчера.
— Надо немедленно сообщить остальным. Пойдем! А старик Гольдберг знает?
