не являлся на работу и все распоряжения на фирме отдавал по телефону.
– Может быть, Эдуард Евгеньевич, проведем сегодняшнее совещание в режиме видеоконференции? – предложила его глупая услужливая секретарша.
Он еле сдержался, чтобы не наорать на нее и не поставить на место: либо за ее столом, либо под его столом. Вот два подходящих места на его фирме. Дура! Возомнила о себе!
– Когда мне нужен будет твой совет, Пышкина, я его спрошу. – Он нарочно назвал ее по фамилии, зная, как она ее ненавидит. – Никакого видео! Соберешь всех в комнате для совещаний. Включишь конференц-связь. Все.
– Я поняла, Эдуард Евгеньевич. Что-то еще?
Голос задребезжал близкими слезами, и ему неожиданно захотелось расстроить ее еще сильнее. Нагнуть, сломать, заставить себя презирать, а то и ненавидеть. Как поступили с ним три дня назад, избив, поставив на колени и отобрав все наличные деньги.
– Да. – Он удовлетворенно заулыбался. – Еще я хотел сказать, что считаю тебя некрасивой и жирной. И на жопе у тебя целлюлит.
– Мне… Мне увольняться? – сиплым задушенным голосом поинтересовалась его секретарша Катя.
Ну не дура, а! Он ее унижает, а она еще думает!
– Как хочешь. В качестве секретаря ты меня вполне устраиваешь.
Он вдруг опомнился. Катька была исполнительной и трудолюбивой. А еще верной. Сливала ему все сплетни, которые подслушивала в туалете и курилке. Без нее он будет как без рук.
– А зачем вы тогда мне все это говорите? – Она заплакала прямо в трубку.
– Просто, чтобы ты все знала о своей заднице и не пыталась выше ее прыгнуть.
Он отключился, провел ладонью по лицу и тут же застонал. Он забыл, что под глазами у него не просто синяки, а гематомы – огромные, жирные, как сливы. Побили его основательно. И еще унизили. Он не простит. Никогда не простит этих людей!
Да, он был им должен. И собирался отдать деньги, которые украл у сестры. Там с лихвой хватало. Эдик просто немного задержался. И еще позволил себе явиться в тот самый ночной клуб, где эти люди обычно тусили. Начал сорить деньгами, рассовывая долларовые купюры официанткам в лифчики. Тут его и поймали за руку. Оттащили в закрытый кабинет, где они обычно отдыхали. Поставили на колени, начали бить и унижать.
Его – сына Суворова! Хозяина фирмы, где трудятся полторы сотни человек, с оборотом…
Ладно, он не хозяин. Но ведь никто об этом, кроме отца и сестры, не знает. Даже сотрудники. И эти уроды, которые обшарили его карманы и все выпотрошили, тоже.
– Там же больше, чем я вам должен. – Эдик корчился на полу, захлебываясь слезами и соплями. – Оставьте мне мое!
– Считай, что это проценты. – Они скалили рожи в ухмылках.
– Но это не оговаривалось! – попробовал он возмутиться, на мгновение потеряв страх.
– Вот сейчас и оговорим…
И ему еще навешали таких ударов, что он еле дополз до туалета, где скулил над раковиной полчаса.
– Это станет тебе хорошим уроком, Эдик.
Тот, кто избивал его, как раз зашел справить нужду и застал его там, плюющегося кровью на белый кафель раковины.
– Ты привык прикрываться именем отца, а это неправильно. Отец – это отец. Он свое имя сделал сам. И авторитет тоже. А ты пока никто. Нарик ссаный, – хихикнул он. – Как он мог тебе фирму доверить, ума не приложу.
– Не твое дело, – огрызнулся блеющим голосом Эдик, за что тут же получил пинка под зад.
– Не хами, – дружелюбно попросил его обидчик. – Лучше за ум возьмись. В руках себя держи. Ты же не конченый. На тяжелых не сидишь. Соскочить можешь в любой момент, если решишься.
– А ты типа тут наркоконтроль, что ли? – Эдик трясся от боли. – Может, ты засланный?
За это он получил еще пару оплеух и решил все же заткнуться. До дома добирался на такси. Глаза заплыли так, что дороги было не видно. Там он принялся прикладывать к синякам на лице лед, сырое мясо, наносил какие-то средства, обнаруженные в аптечке. Все было бесполезно. На утро его родная мать бы не узнала, такой синей и опухшей была физиономия.
Как можно идти на работу? Никак. Он остался и уже третий день сидел дома. Еду доставляли из ресторана, где у него был безлимитный кредит. Алкоголя дома – завались. От дури он пока отказался. Решил проверить: сможет или нет…
Эдик вдруг снова взял в руки телефон и набрал Пышкину.
– Катька, прости меня, – выпалил он в трубку.
– Я поняла, Эдуард Евгеньевич. Я не уйду. Не уволюсь, – скороговоркой выпалила та.
– Приезжай сегодня ко мне вечером, ладно?
– Домой? – изумленно ахнула она. – В смысле, в родительский дом?
– В смысле, на мою квартиру. – Он бы закатил глаза, если бы гематомы не мешали. – Сегодня пятница. Останешься у меня до утра. А потом выходные, может, удерем с тобой куда-нибудь.
Эта мысль, которая срывалась словами с его языка, неожиданно показалась ему такой заманчивой. Катька за рулем, на своей машине. Вести ему не нужно. Он нацепит темные очки. Будет сидеть рядом. Они укатят куда-нибудь за город. Выберут базу отдыха поспокойнее и проведут там все выходные. Это все же лучше, чем сидеть в одиночестве в четырех стенах.
– А как же мой целлюлит? – хмыкнула она чуть веселее. – И ужасная задница?
– Забей, Пышкина, – рассмеялся Эдик в ответ. – Все нормально у тебя с задницей. Так что? Ждать тебя? Я еды закажу.
– Я приеду…
Эдик повеселел, осмотрелся и решил, что в квартире пыльно. Он запустил робот-пылесос. Мебель пришлось вытирать самому. Ничего, не сломался. Потом провел совещание. Тон избрал деловой и строгий. Коллектив это подстегнуло. Докладывали конструктивно, без воды.
После совещания он час валялся в ванне, накладывая на вспухшее лицо всевозможные компрессы. Их он тоже заказал с доставкой из ближайшей аптеки. Выбравшись из воды и осмотрев себя в зеркале, Эдик повеселел еще больше. Компрессы-бомба! Отечность прошла. Гематомы стали намного меньше. Пользуясь рекомендациями из интернета, он наложил толстым слоем специальную мазь. Прилег в гостиной на диване и задремал.
Разбудил его звонок в дверь. Звонили, видимо, давно, кто-то уже молотил ногами по двери.
Эдик опасливо поежился, тут же подумав о своих мучителях. Он на цыпочках прошагал к двери и припал к дверному глазку.
Сестра! Она колотила в его дверь. Морда свирепая. Ясно, обнаружила пропажу денег. Эдик покусал губы, помучался перед выбором: открывать или нет.
– Открывай, сволочь! – заорала Эльза во все горло. – Я знаю, что ты дома! Я была на твоей фирме!
Эдик пощелкал замками, распахнул дверь и, отступив в сторону, впустил сестру.
– Сука
