Юрий, — ну, тогда брюнетку с зелеными глазами, лет этак тридцати, с высшим образованием.
Именно так по его представлениям должна была выглядеть Лариса пятнадцать лет спустя.
— Блондинку, лучше блондинку, и помоложе, зашипел Денис, но Юрий махнул в его сторону рукой.
— Диктуйте адрес, — деловито сказал женский голос, и когда Юрий закончил, добавила: — Вместе с девушкой приедет охранник. Деньги отдадите ему.
— Ну, а как же гарантии…
— Не беспокойтесь, мужчина, наша фирма дорожит своей репутацией и стремится иметь постоянных клиентов.
Когда Юрий сказал приятелю, что девушка скоро будет, Денис заметно обрадовался и тут же потянулся за бутылкой. Они снова выпили, но этот, последний, бокал оказал роковое действие. Денис заметно осоловел, начал прикуривать сигарету со стороны фильтра, а потом, когда Юрий вырвал ее у него изо рта, вяло махнул рукой и откинулся на диванные подушки.
— Да, Дениска, ты уже хорош, — с сожалением заметил Юрий, подхватывая приятеля под мышки и волоча его в соседнюю комнату. — Тебе надо часок отдохнуть, иначе не отличишь девушку от бабушки.
Он уложил Дениса на широкую кровать, выключил свет и закрыл за собой дверь. Теперь он уже жалел о том, что так легко поддался на эти пьяные уговоры и вздумал позвонить шлюхам. Зачем ему все это надо? Тем более что американские газеты столько пишут о русской мафии…
Тем не менее, он все же открыл дверь, когда в прихожей раздалось два коротких энергичных звонка. На пороге стоял крутоплечий парень в черной кожаной куртке, с бритой головой и небритым подбородком.
— Девочку заказывали?
— Да.
— А ну-ка позволь.
Он вошел в прихожую и неторопливо прошелся по квартире, оставляя на полу следы мокрых от снега кроссовок. Юрий прикрыл дверь и, постепенно, начиная свирепеть, молча следил за его бесцеремонными действиями.
— А друг тоже будет участвовать? — спросил охранник, выйдя из той комнаты, где храпел Денис.
— Не знаю… если проснется?
— Ну ладно, командир, гони двести баксов, и телка сейчас поднимется. Она сидит внизу, в машине.
— Э, нет, — Юрий покачал головой, — пусть сначала поднимется.
Охранник внимательно посмотрел на него, а затем молча прошел на кухню, открыл окно, впустив струю морозного воздуха, и отрывисто свистнул. Юрий стоял рядом с ним и увидел, как из белых «жигулей» вылезла высокая брюнетка, закутанная в светлую шубу, задрала голову и, когда охранник махнул рукой, скрылась в подъезде.
Пока она поднималась по лестнице, оба молча курили, не глядя друг на друга.
— Через два часа я вернусь, заметил охранник, когда раздался звонок в дверь. Юрий открыл, впустил девушку, отсчитал деньги, и, закрыв дверь за парнем, помог ей снять шубу. Только тут, взглянув на нее в упор, он вдруг почувствовал какой-то сильный толчок, перевернувший сознание.
— Лариса?
С самого начала Ирина не стала охать, вздыхать и ужасаться, чтобы не нервировать и без того измученную, пребывавшую в глубоком шоке племянницу.
— Потом, потом ты мне все расскажешь, детка, — только и пробормотала Ирина, поспешно наполняя ванну и помогая Галине раздеться. Ей хватило одного взгляда на изорванное и измятое белое платье новобрачной, чтобы понять, что произошло нечто ужасное. «Изнасиловали? А что с мужем? Как она оказалась у меня в такую рань? Знают ли родители?» — все эти вопросы она усилием воли загоняла вглубь, с сочувствием глядя в заплаканные, отрешенные глаза Галины. «Ох, бедная девочка… На ней же нет белья!
Лишь после ванны, закутав племянницу в халат, напоив кофе и уложив в постель, Ирина присела рядом, погладила до голове и тихо вздохнула. Но ей пришлось тут же пожалеть об этом, потому что Галина, как по команде, принялась плакать. Сначала это были слезы, затем они переросли в рыдания, потом началась истерика, и Ирине пришлось бежать на кухню за успокоительным.
— Ох, тетя, это было так стыдно, больно, страшно… Это было так гадко и унизительно! Я боялась, что меня убьют! — Галина дрожала, лихорадочно выкрикивая фразы и закрывая лицо руками.
«Какая же мразь измывалась над бедным ребенком? — кусая губы, чтобы самой не расплакаться, яростно подумала Ирина. — И где был ее муж, почему не смог защитить?»
— Ну успокойся, Галочка, успокойся, — и она погладила ее по голове, — теперь ты у меня, и ничего страшного больше не случится. Все будет хорошо… Хочешь еще одну таблетку?
Галина отрицательно помотала головой.
— А чего хочешь?
— Ничего…
— Может, поспишь?
— Не могу.
— Ну тогда полежи просто так, успокойся. А когда сможешь говорить, сама всё расскажешь.
— Я и сейчас могу рассказать.
— Нет-нет, сейчас ты слишком взволнованна.
— Я уже спокойна, только очень устала… Я всю ночь шла пешком.
— Откуда?
— От «Войковской».
— Какой кошмар! — не удержавшись, воскликнула Ирина. — А как же муж, как же… он жив?
— Не знаю. То есть, конечно, жив и, наверное, сходит с ума, не зная, что со мной случилось. Этот его друг, Сергей, подвез нас на машине к самому дому, а когда Денис вылез, чтобы открыть мне дверь, вдруг решил над ним подшутить — взял да уехал.
— То есть как уехал? Вместе с тобой? А Денис?
— Денис остался стоять возле дома. Я еще оглянулась и успела его увидеть через заднее стекло. А Сергей говорит: «Подожди, сделаем кружок вокруг дома и вернемся обратно».
— Ну и дурацкие же шутки, — гневно выдохнула Ирина, — и что дальше?
— Ну мы отъехали, но там, где должен был быть поворот, оказалась вырыта траншея. Пришлось ехать дальше, пока не уткнулись в какой-то тупик. Только выбрались из него и поехали вдоль того сквера, где находится голова какого-то космонавта — памятник я имею в виду, как вдруг, когда Сергей притормозил, поскольку было очень скользко, сзади нас ударили в бампер, мы скатились в кювет… ну знаешь, там, где проходит железная дорога.
— Да-да, знаю, — приготовившись к самому худшему, поспешно, кивнула Ирина, — дальше.
— Дай сигарету.
— Сейчас.
Ирина встала с постели, взяла пачку «Мальборо», пепельницу и зажигалку, после чего вернулась к Галине. Они обе закурили, и, как успела заметить Ирина, глаза племянницы стали вновь наполняться слезами.
— Я не успела ничего понять, как сверху сбежало, несколько человек… кажется, их было четверо… они резко распахнули дверцы, выволокли его наружу… ну а я… Ох! — она выдохнула длинную струю дыма и продолжала каким-то жестким, незнакомым голосом? — Ну, а ко мне подсели двое и стали… Господи, как с же это было унизительно и страшно! Не могу, не могу, не могу… — голос осекся, она яростно замотала головой. — Один держал, другой задрал платье, все разорвал… — тщательно
