Последнее слово девочка проговорила с особым удовольствием, вложив в него всю свою взрослость.
— Тань, кататься будешь? — прокричал взлохмаченный мальчишка, спрыгивая с велосипеда на тротуар.
Девочка Таня сорвалась с места и, не прощаясь, помчалась на зов.
Соня оглядывалась по сторонам, происходящее вокруг начало казаться ей сном. Безмятежность уютного дворика, смех детей, надрывный голос пожилой женщины в цветастом халате, жалующейся на жизнь своим товаркам.
Что-то важное именно для нее, Сони, крылось в словах этой девочки. Но что, Соня еще не могла понять.
Взлохматив волосы на макушке, она неуклюже поднялась и неуверенными шагами направилась к выходу со двора. Куда-то ей нужно идти… и зачем-то нужно… очень нужно…
Реальность возвращалась медленно, но, к сожалению, возвращалась. Вместе с ужасом от осознания содеянного.
Соню застали с медальоном — тайником для кокаина. Вместо объяснений, она сбежала. Побег равносилен признанию вины, чтобы это понять не стоило заканчивать юрфак. Конечно, зачастую бывает иначе, но кто будет разбираться? Кто поверит?
Сумка, ключи от квартиры, деньги — все осталось на столе в кабинете. Единственное, что Соня захватила с собой, да и то в виде воспоминания — адрес бабы Любы, и это — главное. Для начала нужно убедиться, что со старушкой все в порядке, а потом… Потом она станет думать, что делать дальше.
Беспокойство за старушку не покидало Соню ни на минуту — ни тогда, когда она стояла в своем кабинете, сжимая в руке злополучный медальон, ни когда бежала через дворы, не разбирая дороги. Именно это засевшее в подсознании беспокойство подсказало Соне, куда бежать. Когда на выходе из уютного дворика Соня осмотрелась и нашла табличку с номером дома, поняла — нужно возвращаться назад. Подъезд, в котором жила баба Люба находился как раз напротив той самой песочницы.
Сердце защемило предчувствием беды — вот уже минут десять Соня звонила и стучала в квартиру бабы Любы, но дверь никто не открыл.
— Любовь Васильевну ищешь?
Соня вздрогнула и обернулась. На лестнице, держась одной рукой за перила, а другой за грудь, стояла очень полная молодая женщина. Она оглядела Соню с ног до головы.
Вспомнив о своем внешнем виде, Соня покраснела и опустила глаза.
— Да, а вы сегодня ее видели?
— Видела, — голос женщины подобрел. — Она с утра ко мне заходила, ключ отдала, просила завтра зайти, цветы полить. Куда-то съездить собралась наша баба Люба.
— А куда? — спросила Соня и улыбнулась, с души будто камень упал. Со старушкой все в порядке, просто неотложные дела заставили бабу Любу уйти с работы, никого не предупредив.
— Вот и я думаю, куда?
Женщина поднялась на площадку и открыла соседнюю дверь.
— Может, к родственникам? — высказала предположение Соня.
— Родственников у нее нет, сын погиб давно. По курортам она сроду не ездила.
— Так, может, знакомая заболела, или еще что. Мало ли…
— Да, всяко бывает, — согласилась женщина, но без веры в свои слова.
Женщина вошла в свою квартиру, а Соня осталась стоять на площадке, чувствуя себя потерянным ребенком или случайно выбежавшим на улицу домашним котом. Что делать дальше, она не знала.
Так и стояла, переминаясь с ноги на ногу, пока вновь не щелкнул замок соседской двери.
— Тебя как зовут-то? — спросила женщина, выглянув в приоткрытую дверь.
— Соня.
— Случилось чего? — женщина открыла дверь шире.
— Случилось…
Мир вмиг подернулся пеленой. Соленые капли потекли по щекам.
— Ну-ну, — женщина подошла к Соне, обняла ее за плечи. — Меня Сашой зовут, но мне больше Шура нравится. Пойдем, умоешься, я тебя покормлю. После поговорим, расскажешь о своих злоключениях.
И Соня, увлекаемая крепкими объятиями Шуры, вошла в квартиру, беспрестанно кивая.
Спустя полчаса, Соня уже сидела за кухонным столом, закутавшись в мягкий махровый халат, и с наслаждением вдыхала идущий от него аромат чистоты.
В маленькой опрятной кухне пахло мясом и пряностями. Шура поставила перед Соней большую тарелку с тушеной картошкой, открыла хлебницу. Не устояв перед умопомрачительными ароматами, Соня не дождалась пока хозяйка тоже сядет за стол, и зачерпнула полную ложку картошки. В животе предательски заурчало.
Шура улыбнулась.
— Ты ешь, ешь…
Соня жадно набросилась на еду, будто ее морили голодом неделю, и стала говорить, говорить, захлебываясь едой и словами.
— Вот так, — выдохнула Соня, когда закончила рассказ о своих похождениях.
Шура молча встала, разлила по чашкам чай, пододвинула к гостье вазочку с карамельками.
— Зря ты так переживаешь, — сказала Шура. — Паршивая история у вас там приключилась, но всяко бывает. Я вон одного мужичка знала. Прибежал он однажды, глаза выпучил и кричит: «Я человека задавил и с места происшествия от страха скрылся». Крышка мне теперь, говорит, не иначе. Я ему советовала — сходи, повинись, может, все не так страшно. Мужичок не послушался, машину свою какому-то проходимцу за гроши по доверенности продал, решил на эти деньги бежать, от милиции скрываться. Хорошо хоть квартиру по доверенности в пять минут не продашь! Знаешь, что в итоге оказалось?
— Что?
— Да не сбивал он никого! Наш сосед с третьего этажа, дядя Коля, у своего племянника выяснил. Его племянник как раз в местном ГАИ работает. Так вот, это дети баловались и с пригорка шину от грузовика спустили. Эта шина на дорогу выкатилась. А наш мужичок с перепугу ничего рассмотреть не успел. Лишь тень метнувшуюся заметил, почувствовал удар и дал деру. Подумал, что человека сбил, а на самом деле его машина с шиной столкнулась! Не будь как тот мужичок! Прежде разобраться надо, осмотреться. Все может оказаться лучше, чем с первого взгляда показалось.
Соня отставила от себя чашку с недопитым чаем.
— Как же мне осмотреться?
— Вот глупая, — Шура улыбнулась. — Это ты думаешь, что вся милиция с ног сбилась, тебя разыскивая, дабы в тюрьму посадить. На самом деле, вполне может быть, что никто не думает, что ты виновата! Может, они все правильно поняли и ищут тебя только для того, чтобы спросить, где ты этот медальон с отравой взяла. И за дружка своего ты зря переживаешь. Целую историю придумала!
— Но они на меня так страшно смотрели…
— Кто? — удивилась Шура.
— Шестаков и следователь Томилин.
— Ха! Мало ли кто на кого как смотрит! — Шура легла грудью на стол и добавила тихим, серьезным голосом: — Знаешь, что я скажу? Из всего, что видишь, нужно убирать лишнее. Это только кажется, что кругом одни сложности, а в жизни все просто. И прямо. Сложности, они завсегда лишь запутывают попусту.
— Что запутывают попусту? — Соня с минуту смотрела в Шурины глаза, не в силах понять, о чем та говорит, а затем грустно улыбнулась: — Знаешь, Шура, я сегодня даже остатки ума и сообразительности растеряла. Ничего не понимаю…
Шура горделиво выпрямилась.
— Не ты одна не понимаешь, на меня многие жалуются! Даже начальник однажды сказал, что я умные вещи говорю, но дюже уж бестолково их излагаю, — Шура рассмеялась. — Давай-ка еще по чайку! А насчет сложностей вот что скажу. В жизни всегда все просто. Найдете самый простой мотив, найдете и преступника. Поверь мне, потом окажется, что самые простые улики на преступника выводили, а вы сложностями увлеклись, заговорами. Ни в каких таких долях и драгоценностях копаться не нужно. А вот в прошлом стоит покопаться. Почти все обиды, они из прошлого, выношенные. Даже если поначалу кажется, что убили сгоряча, в аффекте, то потом оказывается — во всем застарелая обида виновата.
— А ты откуда это знаешь? — удивилась Соня.
Шура снова рассмеялась. Громко, заливисто.
— Да я в местной колонии, что возле поселка Ягодного, уже десять лет поваром работаю. Чего только не наслушалась и не повидала! Все, что тебе сказала — опытом проверено. Ты позвони своему оперативнику — Шестакову. Он разберется, поможет.
— Нет! — Соня так резко отпрянула, что стул покачнулся. Соня едва удержала равновесие. — Нет, только не ему!
— Тогда другу своему позвони. Пусть он узнает, что о твоем побеге в милиции думают.
— Точно, я позвоню Костику! — Соня удивилась, как она сама не додумалась до такого простого выхода. Костик все узнает и поможет! — От тебя можно позвонить?
Шура молча встала и вышла из кухни. Вскоре она вернулась с телефоном.
Соня быстро набрала номер домашнего телефона Люси. Этот номер Соня не сможет забыть никогда, даже если очень захочет! Другие номера ей не вспомнить — телефон она потеряла, а записная книжка осталась на столе в офисе.
— Длинные гудки, — доложила Соня.
Разве могло быть иначе? Как она могла забыть, что Костик, наверняка, сейчас у Торопова, разговаривает с похитителем фишки «по-мужски».
