Мне бы хотелось вообще опустить все ужасные подробности, одна мысль об этом безобразии приводила в ужас. Так что лучше ограничусь-ка я коротким сообщением.
В общем, могилу закопали; мраморный памятник на ней установили, как был; «лишний» труп увезли в морг. Стальнова задержали по подозрению в соучастии, меня в конце концов отправили домой и велели «сидеть тихо и не рыпаться».
Что я и сделала. Тем более что после «подвального времяпрепровождения» чувствовала себя не слишком хорошо.
Позвонил Тулузов.
Мрачно поздоровался.
— Как дела в фирме? — спросила я.
— Траур.
— Что с Аллой Викторовной?
— Ее сразу же, как только узнала, увезли домой. Сейчас к ней пойдет делегация сочувствующих, и потом еще утром. Я тоже пойду. Похороны за счет фирмы.
— Когда?
— Послезавтра. Если к этому времени разрешат забрать из морга… то, что осталось от Леонида Павловича.
Думаю, разрешат.
— Будешь присутствовать?
— Не знаю, Андрей.
Не знаю… Для меня ведь еще ничего не закончилось, наоборот даже — все только начинается. Кто же убил Серегина?
Хотя, пожалуй, на похоронах стоит появиться. Понаблюдать… Может быть…
Всякое может случиться.
Через некоторое время явился Киря — принес множество новостей.
— Как наша болящая?
Скажите, какой вдруг стал заботливый! А на кладбище, между прочим, когда я присутствовала при «извлечении из могилы лишнего трупа», почему-то никто не делал скидку на то, что я, мягко говоря, не совсем здорова. А теперь — здравствуйте, пожалуйста, «болящая».
— Что случилось, Кирсанов?
— Значит, так. Провели экспертизу. Серегин задушен удавкой. Скорее всего, ехал в автомобиле на переднем сиденье, а сзади пряталась парочка ребят-октябрят.
— Подожди-подожди. За ним не присылали машину из «Горностая»?
— Нет, раз мужику пришлось брать такси.
— Так. Ясненько. Ну а что Федька — «могильщик»?
Кирсанов хмыкнул.
— Насмотрелся иностранных фильмов — заявил, что не скажет ни слова, пока не вызовут адвоката.
— Что-что?
— Ну да. Потом опомнился. Теперь утверждает, что на него поклеп возвели…
— Так и говорит?
— Так и говорит: «Поклеп возвели». Кто закапывал — не знает. «Коллег» своих так называемых — не знает. Вообще ничего не знает. Он, оказывается, всю ночь спал и видел сны.
— Надеюсь, не кошмарные?..
На сей прискорбной ноте наши с Кирей переговоры закончились. Подполковник отправился домой, обещав позвонить, а я, с книжкой под мышкой, на кухню — кофе пить.
Дальше по плану — похороны.
* * *
Тело Серегина решили домой не привозить, ехать на кладбище из морга.
С самого утра я занималась почетной обязанностью — привязывала ленты на венки и неумело утешала рыдающую Аллочку в ее квартире.
Елки-палки! Я, в конце концов, детектив, а не плакальщица и не «Скорая помощь»! Мне надлежит быть на кладбище, вместо того чтобы…
Так. Все. Угомонись, Татьяна Александровна. Ты сама сюда приехала, никто тебя не заставлял. Зато за всей этой суетой не заметила, как пролетело время.
Приехал Тулузов.
— Пора.
Взял Аллочку под локоток, осторожно вывел на улицу. Я заперла квартиру.
А ключи теперь куда девать? Сунула соседке в руку.
У подъезда — автобус и несколько легковушек. А народу-то, народу!
А это кто такая? Очень красивая дама.
Я повернулась к Тулузову:
— Это кто — вон та, в черном? Которая с мальчиком?
— Первая жена, — шепотом ответил Андрей.
— И сын?
Тулузов кивнул.
Отпадает. Вряд ли Серегина-старшая виновна в гибели своего бывшего благоверного. Тем более что, судя по всему, только что приехала.
Даст ли мне что-нибудь сие прискорбное зрелище? Или я напрасно явилась на похороны?
Так, Киря тоже здесь, и Саша. Ну, поддержка будет в случае чего.
До кладбища доехали довольно быстро.
Могила оказалась недалеко от ворот. Вынесли гроб из катафалка, поставили на табуреты. Вокруг сгрудились родственники, соседи, сослуживцы и бог весть кто еще.
Аллочка опять зарыдала. А первая жена ничего, держится.
Начался траурный митинг. Хотя без него-то, по-моему, вполне можно было обойтись.
Я отошла в сторонку и огляделась. Должен же прийти кто-то, кого я не знаю. Домой к Серегиной одни соседи приходили, на улице возле подъезда сослуживцы толпились. Эта гвардия вся здесь — в полном составе. Но что-то мне подсказывает: должно появиться новое лицо.
Неужели я зря теряю время?
Однако не зря. Лицо появилось.
Вот — этого типа я видела впервые. Вон того, рядом с Фаиной. Высокий, интересный мужчина лет эдак пятидесяти. Товарищ Трофимов, грузчик-экспедитор, подошел, поздоровался. Тип кивнул.
Кто это, в конце концов? Муж Фаины? Но она же, по-моему, не замужем. И откуда его Трофимов знает?
— Ну что? — тихонько спросил Кирсанов, бесшумно возникнув за моей спиной.
Глазами показала на великолепную троицу.
— Семенова, Трофимов…
— Третьего знаешь?
— Нет, — пожал плечами подполковник.
— Что он здесь делает?
— Хоронит.
— Не нравится мне сей субъект, Киря. Ты бы поинтересовался у своих…
— Есть!
— Посмотри: с ним знакомы только Фаина и Сашенька…
— Какой Сашенька?
— Да Трофимов же! Больше никто. Тебе не кажется это странным?
— Выясним, — кивнул Владимир Сергеевич и исчез так же внезапно, как и появился.
Траурный митинг закончился. Народу разрешили попрощаться с усопшим. Поскольку гроб не открывали, каждый подошел и благоговейно поцеловал его крышку. Тот тип, кстати, тоже.
Что за человек?
«Любой преступник оставляет след. И возвращается на место преступления…»
Когда гроб опускали в могилу, Аллочка с диким воплем едва не отправилась следом. Тулузов и Каморный удержали ее. Серегина-младшая забилась в истерике. Старшая, не потерявшая самообладания, достала из сумочки нашатырь.
Незнакомец, воспользовавшись суматохой, испарился.
* * *
Звонка подполковника я так и не дождалась. Позвонила сама — нет на месте. А Киря, между прочим, обещал установить личность кладбищенского посетителя. Придется ехать в фирму и неприлично приставать к Трофимову… с расспросами.
Что я и сделала. Незамедлительно.
Нашла Александра Ивановича в каком-то чуланчике — кажется, сие помещение именовалось персональной трофимовской комнатой отдыха.
Увидев меня, Трофимов вскочил со стула. Бедненький, чем же я тебя так напугала? Может, у меня с косметикой не все в порядке? Или прическа растрепалась? На бабу-ягу вроде бы не особенно похожа.
Опять этот взгляд из-под бровей… глядит, как на врага народа.
Состроила приветливую физиономию.
— Здравствуйте, Александр Иванович. Мне необходимо с вами переговорить.
— О чем? — насторожился Трофимов.
И ринулся в атаку:
— Вы меня подозреваете?
— Ну что вы, боже упаси!
Я слащаво улыбнулась. Аж самой противно стало.
— В чем я могу вас подозревать? Не в смерти же Серегина…
Собеседник нахмурился. Мне стало страшно.
— …и не в причастности к убийству.
Рискуешь, Татьяна Александровна.
— Вы не годитесь для «мокрых» дел — слишком добры для этого.
Что за ахинея?
— Откуда вам известно, какой я?
— Знаю. Чувствую.
Ближе к сути, сумасшедшая.
— И не смотрите на меня так настороженно. Повторяю: вас не в чем обвинить. Мне всего лишь нужна ваша помощь.
Трофимов недобро усмехнулся:
— Чем это я могу вам помочь?
— Поймите: я детектив, поэтому — только порядка ради — должна поговорить с каждым сотрудником «Горностая». И вы вполне могли бы облегчить мне задачу и не смотреть таким букой.
— Ну?
— Вы знакомы с человеком, который вчера на кладбище стоял рядом с Фаиной Петровной?
— Нет.
— Неправда.
Смотрит волком.
— Чего еще?
— Ложь. Я довольно долго наблюдала за вами.
Трофимов помолчал.
— Ну знаю я его. Это Ильин.
— Имя?
— Дмитрий Михайлович. Я когда развожу товар по магазинам, он меня на Чернышевской встречает.
Ну и с чего, интересно, эту информацию нужно было скрывать?
— Дальше.
— Я ему отдаю накладные, он их подписывает у своего начальства и товар принимает… Да чего это! — взорвался вдруг мой дикий визави. — Вы милиция, что ли, допросы устраивать?
— Ах, вы жаждете пооткровенничать с милицией? Могу устроить.
Достала сотовый.
— Вот, смотрите. Набираю номер подполковника Кирсанова — известен вам такой?
Только бы Киря снял трубку!
— Через двадцать минут приедут ребятки, доставят вас куда следует…
— А ты мне не грози, — еле слышно, сквозь зубы проговорил Трофимов.
