Мама родная… Может, сбежать? Пусть, в самом деле, Киря разбирается.
Невозмутимо пожала плечом:
— Мы уже на «ты»? Очень хорошо. Обязательно расскажу подполковнику, что вы применили силовое воздействие на слабую женщину.
Что я несу?
— Алло! Кирсанов слушает.
— Слышите?
Трофимов кивнул.
— Алло!
— Ну так что? С кем беседовать будем?
Вот огреет он меня сейчас какой-нибудь кочергой, будет хороший результат моих психологических опытов.
— Ладно, — Александр насупился еще больше. — Скажу.
— Эй, что за шуточки? — неустанно взывал из трубки Киря.
Я отключила телефон.
— Говорите.
И тут же подумала: напрасно отключила, нужно было сообщить подполковнику, где я нахожусь.
— Ловкий мужик… — тяжелый вздох. — Я у них быстрее всего разгружаюсь. В других магазинах то грузчиков не найдешь, то с бумагами находишься по коридорам и кабинетам — подписать некому. А у него всегда порядок.
— Кем Ильин приходится Фаине Петровне?
— Вроде какой-то ее знакомый или дальний родственник. Короче, точно не знаю. Но с ним меня познакомила Фаина, когда я в тот магазин в первый раз товар повез.
Вот оно что…
— А почему Ильин явился на похороны? Разве он был знаком кому-то, кроме вас и Семеновой? Леонид Павлович знал его?
— Не знаю.
— Очень хорошо. Как ваш приятель объяснил свое появление?
— Никак.
— Замечательно. Чем еще занимается этот самый Ильин, кроме приема товаров?
— Не знаю.
— Великолепно. Вы с ним на короткой ноге?
— На чем? — не понял Трофимов.
Пояснила:
— Хорошо друг друга знаете?
— С кем?
— Не притворяйтесь.
— Плохо.
Ясненько.
— Значит, только по работе?
— По работе.
— А Фаина Петровна часто общается с Ильиным?
— Не мое дело.
Ушел в себя. И дверцу захлопнул. Больше из него ни слова не вытянешь.
Придется прощаться.
* * *
В машине я перезвонила подполковнику.
— Кирсанов слушает, — мрачно сообщил Киря.
Понимаю, неприятно, когда тебе звонят, дышат в трубку и отключаются.
— Привет, Кирсанов. Ты обещал позвонить и сообщить что-нибудь об Ильине.
— Об Ильине? Так ты уже знаешь?
— Смотря что. Давай по порядку.
— В общем, история такая. Санек выписал по накладным, в какие магазины в последние два месяца поступали меховые изделия с фирмы. На Чернышевского съезжу сам, в другие магазины ребят пошлю. Не хочешь мне компанию составить?
— С удовольствием.
— Вот и ладненько. Теперь — что касается Ильина. Рассказывать или сама все знаешь?
— Говори.
— Короче, до этого магазина Ильин работал на рынке. Мясо рубил. А еще раньше жил и работал в Воронеже. Кстати, из рубщиков, сама знаешь, по своей воле не уходят.
— Значит, его «ушли».
— Наверное.
— За что?
— Выясним.
Давно надо было выяснить, Киря.
— Может, в магазине местечко «теплее» оказалось?
— Не исключено. И вот еще какая петрушка, Танюха: домашний адрес гражданина Ильина — тот же самый, что и у Семеновой.
Вот это новость!
— Так-так-так… Значит, Фаина…
— Ты правду говорила: ниточка с фирмы тянется. Угадала, молодец.
Похвалил.
— Это все, Володик? Все, что тебе удалось выяснить?
— Пока да. Но ребята…
— Понятно. В общем, через час я за тобой заеду, через полтора будем на месте. До встречи.
— Давай.
Кирсанов положил трубку.
Что же, Танечка, в данный момент ты знаешь ненамного больше, чем утром. Однако тебе наконец стало известно главное лицо — Фаина…
* * *
Через час мы с Кирей были уже в магазине.
Встретили нас, разумеется, не очень любезно. Но к удостоверению Кирсанова отнеслись с должным почтением.
Предъявили накладные.
— А ты из «Горностая» накладные захватил? — тихонько спросила я у подполковника.
— Разумеется.
— Сравним?
Увиденное превзошло все наши ожидания. Киря даже присвистнул.
— Посмотри-ка. Думаю, тебе понравится.
Я в это время просматривала другие документы. Подошла.
— В чем дело?
— Вот, полюбуйся. Вот эти, справа, — накладные с фирмы. А эти — здешние. Ничего не замечаешь?
Расхождение в количестве…
— Видишь — в магазин меховых изделий привозят меньше, чем вывозят из «Горностая».
Очень интересно.
— Но подписи-то — все налицо.
— Надо бы проверить их подлинность, подполковник. Займешься?
— Само собой.
— Скажите, сударыня, а как бы нам увидеть господина Ильина? — подошла я к главному бухгалтеру.
— Его сегодня не будет, — улыбнулась та. Весьма ехидно, по-моему.
— Могу я знать причину его отсутствия?
— Спросите у заведующего.
— Непременно так и сделаем.
И мы немедленно отправились в кабинет заведующего.
Ильин, как выяснилось, срочно заболел. Так внезапно, что сам даже не смог об этом сообщить: позвонила его жена.
— Жена?
Мы с Кирей переглянулись.
— А… имя супруги можно выяснить? — нерешительно поинтересовался Кирсанов.
— Да, конечно.
Заведующий порылся в картотеке с названием «Личные сведения о сотрудниках» (глупее наименования придумать не мог). Вынул нужную карточку.
— Вот — Семенова Фаина Петровна. Гражданская жена.
Чудесно.
— Спасибо большое.
Пока Киря втолковывал непонятливому заведующему, что один из его подчиненных — Ильин, короче говоря, — совершил уголовно наказуемое деяние — преступление то есть, — я вышла на улицу.
Взмыленный подполковник появился не скоро.
— Уф-ф… Это не заведующий, это… катафалк какой-то!
Оригинальное сравнение.
— Жив, цел, Володик? Ну и ладно. Ты накладные-то не забыл?
— Нет. Взял. Сейчас на экспертизу… Завезешь?
— Конечно… Слушай, Киря… Тебе не приходило в голову, что этот твой… «катафалк» сейчас позвонит Семеновой и за пять минут перескажет ей все, что ты объяснял ему два с половиной часа.
Кирсанов уставился на меня.
— Ты хочешь сказать…
— Я хочу сказать, что сначала мы заедем в гости к чете Семенова — Ильин. Надеюсь, они нас не ждут.
— Не пойдет. Нужна санкция на арест…
— Какой арест? У тебя ни одного доказательства.
— Так я и говорю: сначала на экспертизу, потом к прокурору, а уже потом — к чете.
— А Ильин в это время… Впрочем, он все равно сбежит… если успеет.
— А мы поторопимся. К тому же сейчас мы его только напугаем.
— Согласна. Но ты мне позвонишь?
— Разумеется. Пока же давай-ка, куда сразу собирались.
Кирсанов дал о себе знать только через два дня. За это время я, изнывая от безделья, все-таки рискнула съездить в гости к Фаине Семеновой.
Ну что я могу сказать? Квартира как квартира. Ничего особенного. Ни тебе дорогой мебели, ни всяких там видиков или музыкальных центров. Три телевизора, правда — цветной и два черно-белых. Причем цветной — японский. Ну и кого сейчас этим удивишь?
Увидев мою персону, Фаина почему-то… не то чтобы впала в истерику, но как-то неадекватно себя повела. Демонстративно швырнула на стол передо мной две сберкнижки — на довольно крупную сумму — и кучу золотых побрякушек. Бросила — и встала к двери. Опять в позе Наполеона. Молча.
А Ильин в это время бегал от меня к ней, всплескивая, как женщина, руками, и причитал:
— Фая! Фая! Что ты делаешь? Фая! Опомнись!
Забавная ситуация.
Я, впрочем, так и ушла ни с чем — ордера-то не было. А Кирсанов после обнаружил пустые бланки накладных. На вопрос, для чего оные бумажки ей нужны в родных пенатах, Фаина ничтоже сумняшеся ответила: «Если на работе запарка, иногда приходится работать дома». То есть оформлять документы строгой отчетности вне стен предприятий. Такой нахальной лжи не поверил даже наивный Кочетков.
Кстати, на накладных магазина подлинной является только подпись Семеновой. Остальные же… сами понимаете. Что и явилось веским основанием для обыска.
Великого и могущественного Дмитрия свет Михайловича под белы рученьки отправили в отделение. Потому как следствие — в лице одного моего знакомого подполковника и верных его помощников — выявило ряд нарушений при приеме товара магазином. В частности, документы от Трофимова, оказывается, должен принимать товаровед или другое лицо, уполномоченное заниматься товаром. Ильин же был всего-навсего грузчиком, о чем достопочтенный Александр Иванович Трофимов, безусловно, знал.
Так вот. Ильин, забрав у Трофимова накладные, один подлинный экземпляр заменял «липовым», с заниженным количеством товара и фальшивыми подписями. После чего шел к начальству, заверял настоящие накладные и возвращал их экспедитору «Горностая». Все очень просто. Принимал и считал товар сам; «излишки», естественно, тотчас же изымались, грузились на заранее подготовленный, стоящий в сторонке «уазик» и увозились с глаз долой. А затем поступали в продажу — но уже на рынке. Таким образом, Дмитрию Михайловичу «со товарищи» за неполные два года удалось хорошо погреть руки. И если б не та злосчастная шубка, которую — совершенно случайно — увидел господин Петров, сия лавочка закрылась бы еще не скоро.
