— На чем он попался?
— Никто не знает наверняка, поскольку близнецы уже не слишком живы и многого не расскажут. Подозрения падали на его жену, которая много гуляла, но не оставила его из-за денег, а затем на пару соперников, которые жаждали перехватить его зоны финансовых интересов. Он был очень богат.
— Налоги?
— Его пытались поймать с налогами — но у него очень хорошие экономисты. Вся загвоздка в том, что есть изъяны в свидетельских показаниях, из-за «грязного» копа Лири, который много знает, однако не был приведен к присяге.
— Но если он знает…
— Он знает много и не только про Бронковски, — ввернул Тос. — Если он заговорит, откроется такое, что Департамент полиции предпочтет держать за семью печатями. Он угрожает раскрыть всех, если будет вызван как обвиняемый. Если это случится, его адвокат даст ему все возможности вынести мусор из избы, чтобы только отвлечь внимание суда от своего клиента.
— А почему защита не может вызвать его?
— Потому что он уже был вызван как свидетель обвинения. Он не может работать на обе стороны.
— Можно привлечь его как свидетеля с враждебной стороны.
— В таком случае его будут допрашивать на предмет убийства Клэнси. Здесь это называется «мексиканской защитой». Поэтому он приходит регулярно в суд и сидит там — и ему никто не задает ни единого вопроса.
— Но это…
— Это соответствует реальным обстоятельствам, — подхватил Страйкер. — Возможно, в Вашингтоне дела делаются по-другому, а мы здесь предпочитаем разбираться в своей помойке без прессы.
— Именно в Вашингтоне это искусство было доведено до совершенства, — сказала Дэйна. — У нас тоже есть свои скелеты в шкафах.
Страйкер стал было натягивать свою кожаную куртку, затем передумал и бросил ее на спинку стула, выбрав вместо нее твидовую, что Кейт подарила ему на Рождество. Она будет напоминать ему о Кейт. Он подумал, что мысль о Кейт — хороший знак. Он хотел бы знать, чем она сейчас занимается… а вот это, несомненно, нехороший знак. Черт побери этих англичан.
— Лири был на суде? — спросил он Нилсона.
— Нед сказал, он ушел с половины заседания. Не понимаю, почему этот мерзавец сидит там день изо дня, он же знает, что его все равно не вызовут. Нед сказал, что однажды был случай: как только Лири заговорил, все значительно прояснилось.
— Привидение на празднике, — съязвил Страйкер, натягивая на глаза старую твидовую кепчонку.
— О! Ты арестован! — объявил Нилсон. Страйкер нахмурился, а Нилсон усмехнулся: — Это именно то кепи, что видели на убийце.
— Мое кепи виновно лишь в том, что волосы стали редеть, — сказал Страйкер. — Все остальное — просто совпадение. Идем?
Тос встал и пошел со Страйкером.
— Что за салат был? — спросил он своего спутника. — И что еще ты ел?
Нилсон посмотрел на Дэйну.
— День хорош, и до Сити-Холл — всего десять минут ходьбы. Или ты предпочтешь ехать машиной?
Она отвела, наконец, взгляд от здания за окном и посмотрела на Нилсона. Ухожен, аккуратен и весьма привлекателен в своем роде. Конечно, он наверняка мерзавец, но мужчины все таковы, не правда ли? Какая разница? Никакой.
— Давай пойдем пешком, — согласилась она. — Ты расскажешь мне по пути историю своей жизни.
Нилсон удивился, но подхватил, принял игру.
— Идет, — согласился он с ухмылкой.
— Вот он.
— Это не он.
— Он, говорю тебе.
— Да брось ты… — Тос прищурился, разглядывая потертую и жалкую фигуру, шатающуюся по Френч-стрит, пальто хлопает по ногам, спутанные грязные волосы, многодневная щетина на подбородке. Под пальто видны были рваные свитеры и огромные, не по размеру, брюки.
— Это не Майк Ривера. Я знаю Майка Риверу. Мы шесть месяцев были партнерами после нашего курса подготовки.
Фигура повернулась и сделала грязный жест в их сторону, выкрикивая ругательства. Страйкер проехал еще квартал, свернул на бульвар и заглушил мотор.
— Это он, — повторил Страйкер.
— Никогда.
По истечении нескольких минут та же фигура появилась у дверцы Тоса и поцарапала стекло. Тос опустил стекло и тут же отпрянул, потому что в лицо ему смотрели гнилые зубы и ударил запах дешевого джина.
— Привет, итальяшка, — проговорил человек.
— Бог мой! — поразился Тоскарелли. — Мерзавец ты этакий, что за дрянь на тебе надета?
— Это моя матушка связала его для меня, — ухмыльнулся Ривера.
Тос тоже ухмыльнулся:
— Хорошая работа.
Страйкер глянул поверх головы партнера:
— Как дела, Майк? Что-нибудь раздобыл для нас?
— Может быть. Пока ничего определенного, но я понял кое-что насчет этого места. Некоторые из этих людишек не так уж плохи, как выглядят, понимаешь? Их грязь не проникает глубже, чем у меня. Думаю, это место для чего-то используется, но пока не знаю точно. Нужно поработать. Я — новое лицо, и они осторожничают: нужны еще день-два. Может, и неделя: они стерегут его. Понимаешь? Дело времени.
— Оставляем это для тебя, — сказал Страйкер. — Но если что — сообщи нам без промедления, понял? В особенности если выяснишь что-то, связанное со структурой, называемой «Неугасимый свет».
— Да, заметано. — Майк был нетерпелив. — Я работаю над этим. — Он посмотрел вглубь бульвара и внезапно упал на капот машины. — Эй, что за черт! Оставь меня!
Страйкер посмотрел в зеркало:
— Приятели… давай быстро.
В мгновение ока Тоскарелли распахнул дверцу и схватил Майка за полы грязного пальто. Он тряс его, как собака трясет пойманную крысу.
— Грязный вонючий мерзавец! — кричал он. — В следующий раз будешь смотреть, кому что говорить! Понял?! Понял?!!
— Отвали! Отвали!
На бульваре к первому присоединились еще несколько человек. Они остановились взглянуть на занятное зрелище, по всей видимости, узнав Риверу.
— Я проучу тебя, кусок дерьма! — орал Тос.
— Отвали, ты, придурок! — верещал Ривера. — Я ничего не сделал, я ничего не хотел …твою мать, отвали!
— Мразь! — И Тос одним махом уложил Риверу на мусорный бак, притворно ударив ладонью по шее. Послышался удар тела о металл. Тос отряхнул руки. — Тебе место в канализации! — Он посмотрел на «приятелей» Риверы: — У кого-то еще есть замечания по поводу моей матери? — Он сделал шаг в их направлении, и они рассыпались по бульвару. — Олухи! — Он вернулся и полез в машину, но не торопясь. — Ты там как, Ривера? — спросил он вполголоса.
Из-под мусорного бака послышался сдавленный голос Риверы:
— Все в порядке. Пошел.
Тос щелкнул языком и нырнул в машину. Страйкер завел мотор. Они промчались по бульвару и повернули из этого квартала к другому, более приятному.
— Как Майку удастся выведать что-нибудь? — спросил Тос. — Никто не знает деталей. И как удалось его сюда заслать?
— Мы не особо и засылали, — ответил Страйкер. — Мы просто добавили кое-что к его имиджу. Он здесь притирался с полгода, нарабатывал авторитет. Новый подход к делу, он приходит, уходит, к нему привыкают — и раскалываются. Этот метод результативнее, чем пользоваться шпиками и доносами: он знает, как с ними говорить, как спросить. И он всех слушает. Опыт длиною в год. В настоящий момент он ловит рыбку в «Коте».
— Но его семейная жизнь должна полететь к черту, — высказал предположение Тос.
— Мне известно, что у него ее просто нет. После убийства их сына жена развелась с ним. Не знаю, обвиняла она его — или департамент — или что, она ведь тоже была копом… Она знала, как делаются такие дела. Майк справился с горем — она нет. С работы она ушла, а он остался. Думаю, она ему это не простила. Во всяком случае, с тех пор Ривера весь ушел в работу. Настоящее сокровище для нашего дела. Его потеря — наше приобретение.
— Вроде Меррили Трэск, — сказал Тос. — Кроме избиения задерживаемых, я надеюсь.
— Даже наоборот, если судить по его виду, — отвечал Страйкер. — Надеюсь, он находит в этом утешение.
— А ты бы смог так? — спросил Тос.
Страйкер обдумал вопрос.
— Не знаю. Я не так предан делу.
— С тех пор, как в жизни появилась Кейт, ты имеешь в виду? — лукаво спросил Тос.
— Полагаю, так.
Они ехали молча. Тос иногда поглядывал на своего друга и партнера, затем заговорил вновь.
— Эта Дэйна — ничего штучка, правда?
— И ты, Тос?
— А почему нет? Я — мужик, я нормален, и пока еще тоже ничего.
— Я думал, что у тебя с Лиз Олсен что-то сладилось.
— То сладится, то не сладится, — но я не давал обязательств и не дарил колец и все такое. Я — не ты.
Страйкер внимательно следил за дорогой, притормозил на знак, затем поехал вновь.
— Что ты имеешь в виду?
Тос небрежно пожал плечами:
— То, что у каждого в жизни случаются искушения.
— Но не каждый поддается им.
