— Да, действительно, я там был!
— Зачем?
— Потому что почувствовал: существует некая вероятность, что мистер Нортон Калверт, проживающий в Элсиноре, сможет пролить свет на опознание трупа.
— Допустим, — саркастически заметил Гамильтон Бюргер. — А теперь расскажите нам, какие интуитивные соображения заставили вас подумать, что он мог бы пролить свет на опознание трупа?
— Мистер Бюргер, я отвечу на этот вопрос, если вы скажете мне, что задаете его официально, и тогда моим долгом гражданина и работника суда будет ответить на него.
— Что вы пытаетесь сделать? — спросил Гамильтон Бюргер.
— Я пытаюсь защитить себя. Вы задаете этот вопрос официально?
— Да. Отвечайте.
— Отлично. Так вот, я почувствовал, что если были попытки связать имя моего клиента с оружием убийцы, — учтите, господа, я не утверждаю, что такое попытки были, я говорю «если были», — то существует большая вероятность того, что это в свою очередь как-то связано с борьбой за голоса, которую ведет «Техас Глоубал». Имея это в виду, я провел прошлой ночью расследование и узнал, что Гиффорд Фаррелл питал большой интерес к Розе М. Калверт. Я установил также, что описание этой молодой женщины идентично описанию женщины, тело которой я видел в спальне отеля. Поэтому я решил встретиться с мужем Розы Калверт и попытался увидеть какие-либо фотографии его жены. Я чувствовал, что эта поездка может быть очень важной.
— И потому навестили ее мужа? — с внезапным любопытством спросил лейтенант Трэгг.
— Да.
— Как вы узнали адрес? — спросил Трэгг.
— Мне сказали, что в почтовом ящике Лэйэн-Виста Эпартментс лежит письмо, адресованное Розе. На конверте был обратный адрес: Нортон Б. Калверт, 6831, Вашингтон-Хейтс, Элсинор.
— Как вы узнали, что письмо находится именно там? — спросил Гамильтон Бюргер.
— Мне об этом сказали. — Кто?
— Детектив.
— И он осматривал письмо?
— Нет, сэр. Не думаю. Кажется, ему сказал об этом другой детектив, который следил за квартирой. Его наняла другая сторона.
— Миссис Фаррелл? — спросил лейтенант Трэгг.
— Я этого не говорил, лейтенант. Я не упоминал никаких имен. Я просто пытаюсь объяснить вам, как получилось, что я ездил в Элсинор. Мне было велено отвечать на вопрос, и я пытаюсь не утаивать информацию. Не хочется создавать впечатление, что я кого-то обвиняю. Я просто рассказываю, что мне приходило тогда в голову.
— Ну ладно, по-моему, на вас снизошло удивительное вдохновение, или интуиция, или способность к телепатии, или еще что-то, называйте это как нравится, — саркастически заметил Гамильтон Бюргер. — Это было тело Розы Калверт, но мы не знали об этом до шести утра. Вы же, очевидно, знали об этом на несколько часов раньше и ничего не предприняли.
— Я не знал. Я увидел фотографии и заметил поразительное сходство. И сказал мистеру Калверту: боюсь, что его жена стала жертвой трагедии. Я подумал, что он обязательно свяжется с полицией. Однако вы можете понять мое положение. Разумеется, я не мог утверждать, что Роза Калверт убита, и все дело представил как ужасную ошибку. Опознать труп, увидев его один лишь раз, — довольно трудно, это вы, лейтенант, несомненно, знаете.
— Вы были очень осторожны, — заметил Гамильтон Бюргер.
— Я должен был удостовериться.
— Более того, — продолжал Бюргер, — вы говорите нам неправду о том, как установили адрес ее мужа.
— Что вы имеете в виду?
— В почтовом ящике не было никакого письма.
— Мне сказали, что было.
— Но его там не было.
— Простите, — сказал Мейсон, — но тогда как же я получил адрес?.. Мне сказали, что письмо находится там.
Гамильтон Бюргер повернулся к эксперту по баллистике.
— Рэдфилд, — Нетерпеливо сказал он, — отправляйся к себе в лабораторию и проверь пушку. Проверь огненные характеристики. Опознай револьвер как орудие убийства. Сделай хотя бы это. Собственно, ты здесь и находишься по этому делу.
Рэдфилд не шелохнулся, чтобы встать со своего места.
— Можно мне кое-что сказать, мистер окружной прокурор? — спросил он.
Терпение Гамильтона Бюргера истощилось, и он заорал:
— Ладно, что за чертовщину ты хочешь сказать?! Ты встреваешь уже второй раз!
— Но в первый раз мне было велено молчать, — напомнил Рэдфилд.
— Господи, ну хорошо, если у тебя есть что сказать, скажи, а затем иди проводить экспертизу.
— Этот револьвер не является оружием убийцы: та роковая пуля, которая убила Розу Калверт, вылетела из револьвера системы «кольт». Нарезка кольта состоит из шести витков, причем она левосторонняя. А это револьвер «смит-и-вессон», и, к вашему сведению, у него в нарезке пять витков, к тому же правосторонних. Я это знал, как только Конвэй передал мне револьвер: он не мог быть оружием убийцы.
— Что?! — заорал Гамильтон Бюргер. Лейтенант Трэгг поерзал в кресле, затем откинулся на спинку. Мейсон постарался придать своему лицу бесстрастное выражение. Он пристально взглянул на Конвэя.
Казалось, Гамильтон Бюргер пытается навести порядок в своих мыслях. Неожиданно он сказал:
— Ну конечно же! Испытанный прием. Мейсон подменил орудие убийства. Он вручил своему клиенту другой револьвер, руководствуясь тем соображением, что никто не сможет опровергнуть его слова, пока не отыщется та девушка, у которой, как утверждает Конвэй, он отнял пистолет… Типичный прием Перри Мейсона!
— Вы меня обижаете, — ответил Перри Мейсон.
— Проклятие! Видите ли, он обижен! — заорал Гамильтон Бюргер. — Я был свидетелем стольких важных махинаций, ловкость ваших рук… ваших…
— Минуточку, — прервал его Мейсон. — Все это глупости. Мне очень хотелось прибегнуть к некоторым нестандартным действиям, чтобы проверить показания свидетеля. Однако я, конечно, никогда не пошел бы на какие-либо махинации с оружием убийцы, чтобы затем заставлять клиента лгать.
— Чепуха! — отрезал Гамильтон Бюргер.
На мгновение в кабинете повисла тишина. Казалось, ситуация создалась безвыходная. Внезапно Бюргер схватил трубку телефона и сказал:
— Приведите, пожалуйста, Гиффорда Фаррелла. Дверь в приемную распахнулась, и сержант Голкомб из отдела по расследованию убийств ввел в кабинет окружного прокурора человека, который имел жизнерадостный вид.
— Мистер Гиффорд Фаррелл, — объявил окружной прокурор.
Фарреллу было лет под тридцать. Высокий, широкоплечий, узкобедрый, прекрасно одетый. Слегка загорелое лицо выдавало в нем человека, который мало времени проводит на воздухе. Усики подчеркивали ложбинку на верхней губе. У него были прямые темные брови, темные, поблескивающие глаза, настолько темные, что нельзя было различить зрачки. Подстрижен он был так, что бакенбарды спускались на пару дюймов ниже ушей. На нем был шотландский спортивный пиджак и широкие брюки из габардина.
— Вы знаете мистера Конвэя? — спросил Гамильтон Бюргер.
Уголки губ Фаррелла чуть приподнялись, белые зубы обнажились в улыбке.
— Конечно, знаю, — сказал он. — Ну, как у вас дела, Джерри?
— Доброе утро, Гифф, — пробурчал Конвэй.
— А это Перри Мейсон, — сказал Гамильтон Бюргер. — Он только что во всем обвинил вас, пытаясь защитить своего клиента, мистер Фаррелл.
Улыбка моментально исчезла с лица Фаррелла, его блестящие темные глаза уставились на Мейсона с холодной враждебностью.
— Ничего подобного я не делал, — мягко сказал Мейсон. — Я просто высказал свое мнение окружному прокурору относительно того, что мой клиент является жертвой недоразумения.
— Но вы же сказали, что в этом деле существует связь с борьбой за голоса компании «Техас Глоубал», — напомнил Бюргер.
— Верно, — ответил Мейсон. — Но я хотел бы подчеркнуть, что это не более чем вероятность. Учтите, господа, я сказал — вероятность того, что существует связь с борьбой за голоса, и если эта связь существует, тогда мистер Фаррелл попадает под подозрение.
— Да, — подтвердил Гамильтон Бюргер.
Фаррелл посмотрел на Мейсона.
— Мне это не нравится.
— А вас никто не спрашивает, нравится вам это или нет.
Фаррелл быстро шагнул к Мейсону. Адвокат не шелохнулся.
— Минутку! — сказал Гамильтон Бюргер. Фаррелл остановился.
— Фаррелл, что вы знаете о револьвере, который был куплен компанией «Техас Глоубал» для защиты кассира? Револьвер был куплен три года назад.
Фаррелл сосредоточенно нахмурился, перевел глаза с Мейсона на Бюргера.
— Боюсь, я ничего не знаю, мистер Бюргер.
— Подумайте получше. Револьвер был куплен, и, как я понимаю, был куплен для кассира, который…
— Вы знаете, кто подписывал накладную? — спросил Фаррелл.
— Конвэй допускает, что он.
— Я сказал, что, возможно, я, — поправил Конвэй. Фаррелл вновь блеснул зубами:
— Прекрасно, господа, это и есть ответ.
