дома и заварил чай: сейчас нужно больше глюкозы, чтобы восстановить силы, и жиров – он намазал на хлеб масло и отрезал кусок колбасы. До Кузьминок Николай решил снова ехать на машине: лучше поберечься.
Кузьминки был спальным районом, как Люблино и Марьинский парк. Часть старых пятиэтажек снесли, натыкав на их место современные новостройки, часть надстроили, добавив несколько этажей. Малые расстояния между домами и узкие дороги, где машины не могли разъехаться, создавали ощущение тесноты.
Такси остановилось возле дома неподалеку от метро «Кузьминки» – минуты три ходьбы. Дверь открыла женщина примерно лет сорока: выше среднего роста, чуть полноватая.
– Проходите, – пригласила она. – Меня Лена зовут.
Комната была заставлена сумками и коробками: Лена упаковывала вещи. Она рассказала, что с Лухиным познакомилась два года назад – устроилась на работу бухгалтером. А через полгода переехала к нему в съемную квартиру. Николай окинул взглядом комнату: мебель старая, видимо, хозяйская. Под съем никто не купит новый диван или шкаф, незачем. В серванте виднелись статуэтки времен Советского Союза и выцветшие черно-белые фотографии.
– Он разведен, я тоже, – сказала Лена. – Знаете, как бывает.
Расписываться они не стали. У Лухина от первого брака осталась дочь, сын Лены учился в институте, жил в общежитии.
– Общих детей заводить не собирались, делить нам тоже нечего, – пояснила она.
Любовью тут и не пахло, по мнению Николая: сожительство, удобное для обоих, когда аренда пополам и на продукты вместе скидываются. Для женщины, недавно потерявшей любимого, Лена была слишком спокойна. Хотя… Может, на успокоительных сидит?
– А врагов у него не было? Может, бывшая жена, теща, сотрудники? – поинтересовался Николай. – Порчу просто так никто наводить не будет.
– Да как у всех, – ответила Лена. – Всегда найдется кто-то недовольный. Вон, менеджер его уволился и половину клиентов увел. Жена бывшая вечно бухтела, что алиментов мало. Будто Олег миллионы зарабатывал! Джип и тот китайский.
Лена рассказала, что менеджер подворовывал: делал большие скидки клиентам и получал за это откаты, потому и уволили. Николай на всякий случай взял его координаты.
– Ничего странного не происходило? – уточнил он. – Не находили чего? Землю, рассыпанную возле порога?
– Да нет, – начала Лена и осеклась. – Картошку только.
– Картошку?! – Это было что-то новенькое.
– Да, – продолжила Лена. – Мы в ящик почтовый редко заглядываем, если только рекламу вытащить. А раз открываю – там картошина лежит. Мелкая, которую обычно на посадку оставляют.
– Вы ее голыми руками брали? – насторожился Николай.
– Нет, – замотала головой Лена. – Она же грязная. Я рекламку взяла и так вытащила.
– Понятно. – Николай потерял интерес: это могла быть неумная детская шутка.
– Потом еще дважды картошку находила, – добавила Лена.
После встречи Николай отправился в забегаловку возле метро: хотелось перекусить. Он заказал двойной чизбургер и кофе гляссе и присел за столиком на отшибе. Неподалеку разместилась компания молодежи: две девушки и трое парней. Они шумели, смеялись и, казалось, наполняли собой пространство зала. Николай ощутил зависть: сам не заметил, когда утратил беззаботность и бесшабашность. Когда они все стали слишком серьезными, чтобы бездумно веселиться?.. Видимо, это произошло, когда женился Костя, а следом за ним Володя. Да, поначалу собирались все вместе, отмечали праздники, но потом у друзей появились дети и обязанности взрослых людей. Николай остался один.
Вечером он позвонил Михаилу, тот все равно находился на дежурстве:
– Слушай, как ты думаешь, с чем может быть связан переклад на картошку?
– Впервые слышу, – изумился Михаил.
– Прикинь, ее в почтовый ящик подбросили. Поочередно три штуки.
– Вот люди дают! И не лень им ерундой маяться.
– Не лень, – отрезал Николай. – Мужик-то умер. Правда, не от этого.
– О-о, – голос Михаила сделался серьезным, – наведу справки.
Он перезвонил через пару часов, Николай собирался уже ложиться.
– В общем, так, – сообщил Михаил, – от этого он и впрямь умереть не мог. Картошку на разорение подкидывают.
Приплыли!
По всему выходило, что переговорить следовало с менеджером, но Николай решил начать с семьи: ведь картошка в итоге оказалась ни при чем. В воскресенье в полдень он позвонил бывшей жене Лухина. В телефоне слышались звук телевизора, плач ребенка, но она согласилась на встречу. Через два часа Николай был у нее. Бывшая жена Лухина оказалась похожа на гражданскую: и внешне, и по возрасту.
Кроме нее в трехкомнатной квартире проживали старшая дочь от брака с Лухиным – подросток пятнадцати лет, второй муж и совместный с ним ребенок, тоже дочь. Стало сразу понятно, что Николай приехал зря: квартира после евроремонта, сама жена не замордованная, хотя младенец на руках, муж понятливый – взял ребенка и отправился на прогулку. Только старшая дочь зыркнула и на просьбу матери не среагировала: осталась сидеть на кухне. Но подростки все такие.
Беседа заняла двадцать минут. Татьяна не скрывала, что это она подала на развод.
– Ведь как жили. У него вечно то один проект, то другой. Мол, потерпи, родная, скоро заживем. А в результате то один кредит, то другой. Насте, – она кивнула на дочь, – и то с боем все покупал. Даже потом алименты платить не хотел. Говорил, что я на себя все спускаю.
Выходило, что после развода бывшая жена больше нашла, чем потеряла. Так что мстить Лухину ей было не за что.
– И все-таки, вы не знаете, кто мог желать смерти вашему мужу? Бывшему мужу, – поправился Николай.
– А разве не несчастный случай? – удивилась Татьяна.
– Да, несчастный случай, но в результате наведенной порчи, – ответил Николай. – Мой отдел занимается расследованием.
Раздался грохот: свалилась Настя, до этого раскачивающаяся на табуретке.
– Настя, ну сколько я тебе говорила! – Татьяна бросилась поднимать дочь. – Все в порядке?
– Да нормально все! – Настя вырвалась из рук Татьяны и ушла в другую комнату.
– Извините. Возраст такой – дурной.
Ехать допрашивать менеджера Николаю не хотелось: он был уверен, что вновь потеряет время. Ладно бы Лухин был богатым, удачливым или кого-то обидел смертельно, но нет. В собранном на него материале ничего подобного не мелькало, да и из разговора с близкими к умершему женщинами выцепить было нечего. Что-то ускользало от Николая, тот самый хвостик, за который бы стоило потянуть, чтобы распутать дело.
Но в понедельник Николай отправился на МКАД, где в складском ангаре располагался офис Вячеслава Лимуша, так звали бывшего менеджера. Тот встретил его в крохотном офисе, загроможденном коробками. Сам Вячеслав оказался ровесником Николая, ниже среднего роста, с ясными голубыми глазами, глядя в которые, хотелось верить их обладателю. Ходить вокруг да около Николай не стал.
– Это вы подкинули картошку в почтовый ящик вашего шефа? – спросил он в лоб.
Вячеслав не стал отпираться:
– Ну я.
