преступления. После разговора с Кирьяновым у меня пропало желание обращаться к костям, завтра навещу для начала Ирину и узнаю, стоит ли продолжать расследование.
Глава 5
Утром пришлось связываться с Володей, чтобы узнать адрес Ирины, подполковник ответил не сразу, голос у него был довольный и сонный, видимо, в его жизни начался второй медовый месяц.
Квартира моей клиентки находилась в новом районе, светлом панельном доме в девять этажей. Вокруг активно велась застройка, свежие многоэтажки были натыканы, как грибы после дождя, на узких проездах впритык стояли автомобили жильцов, а на единственной детской площадке гроздь детишек раскручивала скрипучую карусель. На мой звонок по телефону женщина не ответила, домофон не работал, пришлось проскользнуть в подъезд вместе с неторопливой старушкой с клюкой. На втором этаже я несколько раз нажала на кнопку звонка, но ответа не последовало, и я принялась настойчиво стучать. Наконец за дверью раздалось шарканье и слабый голос спросил:
– Кто там?
– Ирина, это Татьяна Иванова, не смогла дозвониться тебе на телефон. Мы можем поговорить?
Щелкнул простенький замок, и Ирина показалась в проеме двери. Женщина сильно похудела за последние несколько дней, под глазами чернели круги, волосы торчали в разные стороны. Она куталась в старый вытертый выцветший халат, шаркала стоптанными тапочками. Все движения были замедленные, Ирина рассеянно смотрела по сторонам и с трудом фокусировала взгляд. Я решила, что до сих пор сказываются последствия шока и лекарств, которыми ее пичкали в больнице. В небольшой квартирке практически не было мебели: старая панцирная кровать тщательно застелена колючим бурым одеялом, стол с вытертой клеенкой, разномастные стулья и огромный шкаф во всю стену. Его размеры поражали, он занимал практически половину комнаты, а массивные дверцы выглядели неприступными заслонками с добротными замками. По скрипучим половицам мы прошли на кухню, где громоздился старинный пузатый холодильник, криво обклеенные пленкой две тумбочки и старая ржавая плита. Я присела на облупленный табурет, стараясь не зацепиться за гвоздь или щепку.
– Как ты себя чувствуешь, Ира? – Я старалась говорить размеренно, чтобы моя собеседница успевала уловить смысл фразы. – Что сказали врачи?
Женщина вдруг мелко задрожала, сжалась в комок как испуганное животное, трясущиеся пальцы вцепились в ворот халата.
– Таня, они меня подставили, меня подставили. Им мало моих денег, они хотят не только меня сломать, а хотят растоптать!!! – Женщина захрипела от сдавленных слез. – Найди, кто это сделал, умоляю! Я не убивала!
– Расскажи, что произошло, подробнее. – Я налила воды в стакан, подала Ирине и заставила ее присесть.
Женщина мелкими глотками выпила немного и продолжила говорить:
– Банки и коллекторы звонят каждый день, на телефон, в домофон! Без остановки! Я пришла вечером в офис фирмы. Просто хотела поговорить, решила встретиться с менеджером, с Игорем. Подумала, что, может быть, припугну его, если расскажу, что ты занялась их конторой и раскроешь все аферы. Мне нужны были деньги, чтобы рассчитаться с долгами. Только те, что я вложила в самом начале, когда начала обучаться. Без прибыли, ничего не надо, кроме моих денег! Я умоляла его вернуть деньги, но он оттолкнул меня в сторону! Вытолкнул из офиса и закрыл дверь перед носом!
– В офисе еще был кто-нибудь кроме Игоря? – Я пыталась понять, в какой момент произошло убийство.
– Никого, никого! – Ирину трясло от эмоций. – Почему они меня обвиняют? Там ведь кругом камеры? Там же видно, что мы поговорили, он меня выгнал, и все! Я ушла домой! Я не убивала его, пальцем не тронула. После того как вышла из бизнес-центра, была в таком шоке, не помню, как оказалась дома. У меня рухнула последняя надежда на человечность и порядочность. А утром заявилась полиция, меня начали допрашивать и обвинять в убийстве. У меня был такой шок, Таня! Кричала, плакала, умоляла поверить мне, но меня никто не стал слушать. Так было плохо, давление поднялось такое, что вызвали врача. Несколько дней в больнице провела, мне там успокоительное кололи. Сейчас отпустили, но я под подозрением! Отняли деньги, а теперь сделали преступницей. За что мне это все, я мухи не обидела за свою жизнь? Мне так плохо, сил нет больше сопротивляться всем бедам, которые валятся на меня. Я в церковь сходила, свечку поставила. Я спать не могу, кусок в горло не лезет. Целыми днями думаю, думаю, думаю. А все равно в душе тоска, сил нет больше барахтаться. Мне, Танечка, охота уже руки опустить и утонуть в этих бедах окончательно.
– Ира, послушай меня. – Моей клиентке нужно было понимать, как складываются обстоятельства, но ее снова захлестывали эмоции. – Я в курсе расследования, по крайней мере той части, что касается тебя. Камеры сняли, как ты входишь в здание и выходишь из него. В самом офисе владелец отключил систему наблюдения. Что произошло внутри офиса, ваше общение с Игорем и итог разговора знаешь только ты. Да, у биржи много обиженных клиентов, которые лишились крупных сумм, но у остальных подозреваемых есть алиби на момент убийства. Если ты вдруг вышла из себя и ударила своего обидчика или напала, то разумнее всего – признаться. Я понимаю, что ты в отчаянии, но правильный выбор – это говорить правду. Суд учтет все обстоятельства и вынесет очень мягкий приговор.
Мне надо было убедиться, что моя клиентка говорит правду, и я не иду по ложному пути, когда человек так отчаянно заметает следы, что даже нанимает детектива, чтобы расследовать собственное преступление. Ирина обмякла на стуле и качала замедленно головой:
– Как мне жить, Таня, даже ты мне не веришь. Весь мир против меня, раньше я думала, что смогу разобраться с долгами, но теперь добавилось и это. Я не убивала его, попросила вернуть деньги, пригрозила, что наняла лучшего детектива в городе и развалю его фальшивую конторку. Но я не убивала, не убивала, не убивала… Никто не хочет помочь мне, меня подставили, чтобы свалить все грехи на меня, несчастную одинокую женщину. Я всего лишь хотела поехать на море… Разве это так много, обычное желание. И так глупо, так нелепо все. Все как в тумане, не могу поверить, что этот кошмар происходит со мной. Я думала, что плохо живу: работаю на тяжелой работе за копейки, одеваюсь в обноски, так хотела выбраться из
