пальто, – но узнала и даже улыбнулась:
– А… здравствуйте. Да вот, жду допроса. Ой, – это она, спохватившись, дала отбой на телефоне, – все равно не отвечает.
Я изобразила изумление:
– Допроса? Какого допроса? Что случилось?
– Не знаю, – искренне заметила она, – мы убирались. Приехала машина, объявили, что проверка документов… что патент у Максатбека истек…
– У кого? Ах да, это муж ваш… а он что?
Алсу, ломая пальцы, зашептала:
– Так неправда же. Патент в порядке, в полном порядке, выправили только полгода назад. Мы здесь уже третий год, оформлены официально!
– Тихо-тихо, – попросила я, беря ее за руку, – не переживайте так уж. В каком кабинете Макс?
Она молча указала на Гарикову дверь.
– Сидите тут, сейчас все уладим, – решительно сказала я и по-хозяйски уверенно распахнула дверь.
Ох, какой же взгляд бросил на меня этот Макс – слов нет. Ну волчара. И чем я ему так не глянулась?
– Здравствуйте, – официально приветствовала я сидящих.
Гарик с редкой экспрессией изобразил переполох и подобострастие:
– О! Татьяна Александровна. Здравия желаю.
Я подняла бровь – он немедленно покинул свое покойное креслице, в которое я милостиво опустилась. Гарик нависал надо мной в позе услужливого халдея.
Держа паузу по Станиславскому, я подняла бровь, указав взглядом на Макса. Гарик немедленно припал к моему уху и принялся нашептывать.
Правда, этот негодяй нашептывал такие вещи, что и пересказывать неловко. К тому же пришлось изо всех сил морщиться и сдерживаться, чтобы не рассмеяться.
– Понятно, достаточно, – с ноткой угрозы произнесла я, прерывая поток его креатива, – документы, пожалуйста.
Гарик подсунул мне первую попавшуюся бумажку, на которой я важно расписалась.
Я поднялась и протянула Максу руку:
– Лично от меня и от лица моих товарищей приношу вам наши извинения. Произошла ошибка. Мы были не правы.
Черные брови Макса взметнулись вверх, рот приоткрылся.
«Что, эффектно? – не без злорадства подумала я, любуясь картинкой. – То-то же! И чтобы в следующий раз приветствовал меня стоя!»
– А вас, капитан, попрошу внимательнее относиться к должностным обязанностям.
– Слушаюсь. – Гарик стукнул каблуком о каблук и горестно поник головой, мол, ну что поделаешь, и на старуху бывает проруха, конь о четырех ногах, и то спотыкается… и все такое.
– Вы свободны, – заявила я, отдавая Максу паспорт и патент – абсолютно, просто исключительно корректный и действующий.
Тот, забрав документы, неуверенно подался на выход.
– Вот невежа, хоть бы поблагодарил, – проворчал Папазян, глядя на часы, – уложились. Даже еще двадцать минут до начальства.
– Я тебя благодарю, – сказала я и чмокнула его в армянский нос, – Гарик, тебе же прямо сейчас машина ни к чему? Одолжи ключики на полчасика.
А теперь бегом до Алсушки, пока градус благодарности на необходимом уровне!
Искомая парочка, взявшись за руки, спешила в сторону остановки автобуса.
Спасибо, ребята уважили мою просьбу и не дали им даже кошельки прихватить.
Я красиво причалила к бордюру и пригласила присаживаться.
– Садитесь, я вас подвезу.
Они смущались недолго и не заставили себя очень уж уговаривать: судя по часам, коровам давно уже надо было обедать.
– Как и благодарить-то вас? – с необычной для него эмоциональностью говорил Макс. – Я не знал, что и делать: патент-то в порядке, шеф сам делал. Что за люди, думаю, вдруг бандиты?
– А уж я-то, – вторила Алсу, – дети в школе, как их забирать, как домой вести… а как отца депортируют. Ужас.
В таком состоянии она скорее напоминала не саму себя, уравновешенную восточную женщину, готовую к любой судьбе, а банальную наседку Ленку с ее постоянным кудахтаньем о чадах.
Мне стало откровенно неловко, поэтому я ограничилась невнятным бормотанием. Что-то мне настойчиво подсказывало, что надо как можно быстрее задавать вопросы, но перед этим лучше удалить Макса.
Случай представился очень скоро, на горизонте замаячил магазин.
– Можно вас попросить, Макс?
– Все что угодно!
– Купите мне, пожалуйста, сигареты «Собрание», только обязательно черно-белые, и пакетик сельдерейного сока.
Взяв деньги, он вышел из машины – что ж, выполняя мой заказ, он будет отсутствовать не менее четверти часа.
Мы успеем. Я открыла свою фотогалерею, повернулась к Алсу, сидевшей на заднем сиденье, и сказала, понизив голос до полной секретности:
– Алсу, пока вашего супруга нет, быстрее смотрите сюда. Вот виновники ваших бед.
Какая понятливая женщина – ни вопросов, ни охов, ни ахов. Быстро, молча взяла, просмотрела, кивнула, подняла глаза: дальше, мол.
– Конец августа – начало сентября. Видели их?
– Да. Заехали под первое сентября. Жили в вашем коттедже.
– Пьянки, дебоши, драки?
– Нет, ничего.
– На каких машинах приезжали?
– Машина одна. Черный «Лексус», номер «А570АА», регион девяносто пять.
– Убирались после них в коттедже, что-нибудь подозрительное видели?
– Нет, – не раздумывая, ответила Алсу, – все было очень чисто, все вещи на месте. Одна лишь простыня пропала, извинились, уплатили. Сказали, прожгли.
– Ясно, ясно… – протянула я, не отрывая взгляда от двери. Вот уже в третий раз мелькнул силуэт Макса. Видимо, черно-белое «Собрание» ищет.
И тут Алсу подала голос:
– Только еще одна девушка была. Тут ее нет. Она часто приезжала и без них…
Как нет? Кто приезжал?! Какой ужас!
Я схватила телефон, молниеносно открыла «ВКонтакте», Ольгин профиль, «Друзья», передала обратно.
Алсу, не задавая лишних вопросов, с лихорадочной скоростью орудовала пальцами, но время шло, и вот уже сквозь стеклянную дверь было видно, как ее супруг подходит к кассе, расплачивается, следует к выходу.
Однако девочки, как всегда, победили: в тот самый момент, когда он уже взялся за ручку дверцы, умница Алсу без никакой спешки, неторопливо протянула мне с заднего сиденья телефон и спокойным, ровным голосом произнесла:
– Да, это она. Вот эту сыроварню используем. Хорошая модель, особенно для пармезана.
Ставя отметку «Сохранить в закладках», я мысленно перекрестилась, благодаря вслух.
– Простите, не было черно-белых, взял цветные, – покаялся Макс, передавая
