заставил себя протрезветь усилием воли.
– Ну, подумайте теперь, – сказал Райнгер со странной дьявольской усмешкой, – что могло его спасти?
Мастерс внимательно к нему присмотрелся:
– Если бы я оказался на его месте (если предположить, что все это правда!), то нашел бы легкий способ.
– Вы так считаете? И что бы вы сделали?
– Что за странные игры… Ну, значит, я бы вышел из павильона, запутал собственные следы, пиная снег, чтобы никто не понял, чьи они. Я бы так прошел по газону и до самой дороги, да куда хотите. Даже в дом. Время? А, ну да, признаю, это отняло бы некоторое время, да еще и в темноте… Но до рассвета успел бы.
Райнгер выпустил облако дыма.
– Даже идиот вспомнил бы про собаку.
Мастерс умолк.
– Про собаку, мой бестолковый друг, которая лаяла так истошно и так долго, пока Бохун шел к павильону, что старик ее запер. Обдумайте это, прошу. Мистер Джон помнил про собаку, она его едва не выдала. Как он себе представлял те пятнадцать-двадцать минут, пока он будет запутывать следы? Он не мог знать, что ее заперли. Что бывает в доме, когда в четыре утра начинает лаять пес? Все просыпаются и идут смотреть. Ну и Бохуна поймали бы посреди газона.
Беннет сел на диван. У него мозг вскипел, но он знал, что Райнгер прав. Он сказал:
– А что он мог сделать? Он не мог не спеша запутать следы и не мог поторопиться, оставив следы как есть… Итак, он в павильоне, следов снаружи нет, но он говорит, что в седьмом часу был в костюме для верховой езды и беседовал с дворецким. А я готов поклясться на Библии, что, когда утром добрался до павильона, внутрь вела лишь одна дорожка следов.
– Именно. Не торопитесь, сэр, – сказал Мастерс. – Он действительно разбудил дворецкого в четверть седьмого. Дворецкий говорит, что так оно и было.
Райнгер торжествовал. Он смотрел то на одного, то на другого.
– Вот-вот. Это было его алиби. Он помнил, что они договаривались с Марсией покататься верхом, но вам не кажется смешным, что он сказал, будто встал рано утром, оделся для верховой прогулки и отправился будить дворецкого, не будучи уверенным, что прогулка вообще состоится? Он пытался сумничать. То есть считал себя умником. Сапоги для верховой езды – штука полезная. Они больше, куда больше обычных туфель для танцев.
Мастерс присвистнул и развел руками. Райнгер сказал:
– Он почти дождался рассвета, чтобы ни во что не врезаться в темноте. Могу представить, как он там вспотел наедине с трупом. Потом он вышел из этого вашего павильона и пошел назад. Переоделся, обеспечил себе алиби, и оставалось лишь вернуться по собственным следам, чтобы «обнаружить» тело. Это было бы невозможно, если бы он надел обувь того же размера. Если бы он пытался ступать след в след, даже по очень тонкому слою снега, он только размазал бы отпечатки. Если бы там был глубокий снег вместо корочки наста, он бы сделал следы менее четкими. Но он протоптал свежие следы сапогами поверх старых следов и замаскировал их. Отпечатки носков и каблуков могли смазаться, но все зависит от того, как именно идти по снегу. Неудивительно, что следы были свежие. Неудивительно, что конюх видел издалека, как Бохун подходит к двери. Он буквально замел свои следы и добыл себе лучшее алиби из возможных. Но когда вы туда пришли, молодой человек, – сказал Райнгер, с усилием заставляя себя говорить четко, – разве он не казался вам несколько… взволнованным?
Райнгер снова осмотрелся, удерживая их взгляды.
Потом он нетвердо поднялся. Недолгое усилие – и он обмяк, словно сырое тесто. Страдая от головокружения и тяжко дыша, Райнгер достал из кармана бутылку.
– Я вам сказал, как все было, а теперь можете его повесить.
Он нетвердой рукой попытался поднести бутылку к губам – и рухнул, Мастерс едва успел его подхватить.
Глава восьмая
Доктор Сухарь завтракает
– Помогите мне, Поттер, – бросил Мастерс. Его тяжелое лицо по-прежнему было непроницаемым. – Давайте его уложим. Лучше бы позвонить дворецкому. Погодите, вот, подержите его ноги.
Они подняли обмякшее тело – черты лица словно смазались, с губ стекала слюна, сырое тесто там, где был мозг. Из носа вырывалось свистящее дыхание. Когда они положили Райнгера на диван, халат распахнулся, и оказалось, что на нем брюки от вечернего костюма и рубашка с жестким воротничком, а на ногах, маленьких, как у женщины, красные кожаные шлепанцы. Мастерс аккуратно вынул сигару из его пальцев и бросил ее в камин. Поднял с пола уцелевшую бутылку, посмотрел на нее, потом на своего спутника.
– Странный тип. А теперь… Погодите, мистер Беннет, куда это вы собрались?
– Завтракать, – сказал тот совершенно измученным голосом. – Все это едва не свело меня с ума.
– Ну-ну, успокойтесь, дорогой мой. Погодите немного, и я пойду с вами. Есть что обсудить. На данный момент…
Беннет с любопытством на него посмотрел. Он никак не мог понять, зачем старшему инспектору по уголовным делам так нужно его общество, что он едва ли не подружиться пытается. Вскоре все прояснилось.
– …Стоит вопрос, – продолжил Мастерс, потирая подбородок, – прав ли этот человек? Все так и было, как он сказал? Ну, что скажете, Поттер?
Инспектор заерзал, пожевал губами, воззрился на записную книжку в поисках вдохновения и наконец выругался.
– Похоже на правду, сэр, – проворчал Поттер. – В каком-то смысле. И все же… – Он ткнул карандашом. – Вот. Я тут и половины не понял – какие-то спектакли и прочее. Но то, как это делается… Э-э, а как еще это может делаться? Вот это хуже всего.
Сияющие голубые глаза Мастерса перекинулись на Беннета.
– Мы с Поттером всегда рады выслушать предположения – что есть, то есть. И каково ваше мнение?
Беннет с нажимом сказал, что это полный бред.
– Ну почему же бред?
– Ну…
– Потому что мистер Бохун ваш друг? Тсс, забудьте об этом. Но это делает вам честь, разумеется. Однако придется признать, что это все объясняет. А?
Мастерс широко раскрыл глаза.
– Знаю. Но вы всерьез считаете, что он мог затеять всю эту возню со следами? Если бы первая часть не была столь правдоподобной и если бы она не объясняла некоторые странности, вы бы и минуты не думали об этом. Не верю, что он мог это сделать. Кроме того, этот человек, – Беннет услышал свой голос, звучавший громко и глупо, – слишком пьян, чтобы хоть что-то понимать. Что он вообще нес?
– Ну да… А что вы, собственно, имеете в виду?
– Ну, например, что племянница Бохуна пыталась убить Марсию Тэйт, сбросив ее с лестницы…
Вдруг он понял, что попал
