– Я уволена, – потупилась та.
– Да, я ее выгнал, – задиристо сказал Роберт. – Спрашиваю, где ты, а она мне ни слова, партизанка хренова. Иди, иди, – бросил он домработнице.
– Стойте, Аня, – елейным голосом произнесла Тори. – Увольняю и беру на работу я. Роб, запомни: Анна уйдет только вместе со мной. Идите в дом, Аня, и займитесь своими делами.
У Роберта челюсть упала вниз, а жена прошествовала мимо него в кухню, взяла тарелку и начала перекладывать из кастрюль еще теплые блюда, которыми Анна кормила детей перед школой. Он приплелся за ней и не нашел слов, чтоб выразить возмущение. Ведь видно же: жена где-то шлялась!
– Ты будешь завтракать? – бросила через плечо мужу. – Лично я умираю от голода.
– Пожалуй, – выдавил Роберт.
Зная его любовь к обильному завтраку, Тори достала ветчину и два вида сыра, мигом нарезала, поставила на стол сливочное масло, печеночный паштет – выбирай, что душа пожелает. И желудок.
– Минуточку! – что-то вспомнила она и умчалась.
Роберт был, мягко говоря, озадачен, но за то небольшое время, что она отсутствовала, мало-мальски пришел в себя. Тори вернулась с сумочкой, кинула ее рядом на стул, словно после завтрака собралась опять убежать, и придвинула к себе тарелку. Роберт, уложив руки на стол, к еде не притронулся, а задал прежний вопрос:
– Так где ты была?
– На рыбалке, – не задумываясь, ответила жена. – Сделать тебе бутерброд?
– На рыбалке?! Какая рыбалка в эдакую погоду? И когда ты отправилась... рыбу ловить?
– Вчера вечером. – Как ни в чем не бывало Тори положила ему на тарелку бутерброд с паштетом.
– В костюме от Версаче? И в модельных туфлях?
– Не пойму, ты меня в чем-то подозреваешь?
– Да уж, подозреваю, – процедил Роберт, став багровым, что должно было по идее привести Тори в чувство. – С кем же ты удила... рыбку (особо подчеркнул он) в дорогущем костюме и туфлях на шпильках?
– А разве я спрашивала когда-нибудь, с кем ты удишь... рыбку? – Тори тоже сделал акцент на «рыбке». – Вот и ты не спрашивай.
– Моя жена не ночевала дома, между прочим, в мое отсутствие! А я не имею права спросить, с кем она была?
– Не имеешь, – улыбалась Тори, будто речь велась не о ней. – Потому что сам не ночуешь дома в мое присутствие, между прочим. Ты кушай, кушай.
– Я тебя всегда предупреждаю, в каком месте буду находиться и с кем, – прорычал он, сатанея. Тори издевалась, хотя к ней трудно придраться, но он-то знал, что это за рыбалка.
– В таком случае, предупреждаю: скорей всего, сегодня я... распишу пульку. Преф дело долгое, следовательно... не жди меня до утра. Не понимаю, чем ты не доволен? Я же говорила: теперь буду ходить на рыбалку, на футбол...
Роберт стукнул по столу ладонью, подскочил, опрокинув стул, который сделал небольшой кульбит в воздухе. Тори лишь слегка вздрогнула и продолжила завтрак, а он ходил, ходил, пока в кухню не заглянула Анна:
– Простите, я слышала грохот... Что-нибудь случилось?
– Нет-нет, Аня, ничего, – сказала хозяйка. – Это Роберт Павлович стулья бросает.
– Пошла вон! – гаркнул он домработнице.
Анна плотно прикрыла дверь, а Тори сделала ему замечание:
– У тебя скверные манеры.
– Манеры? – взбеленился Роберт. Его перекосило от гнева, негодования и оскорбления. – Какие манеры, когда у меня растут рога! Я чувствую их вот здесь! – постучал по лбу несколько раз. – Признавайся, я рогат? Ну, ну же, я жду. Я рогат?
– Да, – просто и скромно сказала она, настолько просто, что ее «да» больше соответствовало согласию на предложение выйти замуж.
Внезапно отчего-то успокоившись, а может, не веря в свершившийся факт и взяв паузу для осмысления, Роберт выпрямился. Всего, что угодно, он ожидал, но не этого.
– Не-ет, – протяжно произнес он.
– Да. Да. Если ты не слышал, еще раз повторяю: да.
А Брасов находился в это время на подъеме, чувствуя в себе безграничные силы с возможностями. Что бы ни утверждали скептики, существует стихия, способная перевернуть все с ног на голову или, скорее, наоборот. Брасов чувствовал себя крепко стоящим на ногах. Вот что значит – в руках та, которая дает толчок к высвобождению. Одновременно он не исключал, что Тори не решится изменить свою жизнь, проще говоря, уйти к нему. Брасов отдает себе отчет, понимая: это сделать непросто. Но он стал другим, и как бы ни сложилось, прежним уже не будет.
Единственный раз Брасов напрягся – когда проезжали киоск. Нет, только не сейчас. Снова увидеть ее, снова ощутить терпкий привкус вины и не задаваться вопросами: кто она, откуда, что означают ее появления? Разумнее было бы изменить маршрут и ехать в объезд, пусть больше времени уйдет, но... Вот именно, но! Тогда Брасов не увидит ее, не сможет проследить за ней, не узнает, что она затеяла.
Он напрягся до такой степени, что, отстегнув ремень безопасности, подался к лобовому стеклу, по которому туда-сюда ходили дворники, убирая потоки воды.
– Вы кого-то ищете? – полюбопытствовал Игорь.
– Нет... – неуверенно сказал Брасов.
Неуверенно, потому что ждет и в то же время не хочет видеть.
– Я почему спросил: здесь останавливаться нельзя.
– Знаю, знаю, – отмахнулся шеф.
Есть! То есть проехали киоск, а девчонка не показалась! Может, не заметил ее? Брасов оглянулся и смотрел назад до тех пор, пока киоск не исчез из поля зрения. Нет, не заметил, а она всегда старалась быть на виду. С облегчением Брасов упал спиной на сиденье, зажмурился и тряхнул головой, чтоб выбросить девчонку из головы. Кто-то пошутил. Глупо и неудачно пошутил, а потом испугался. Юрий Артемович Брасов не какой-то там вахлак, он уж если возьмется выяснять имена шутников, то, будьте покойны, выяснит. Тогда держитесь, ибо пощады не дождетесь.
Однако на смену эйфории пришло беспокойство: у Лешки браслетики появляются таинственным образом, ему девица является – не одних ли рук это дело? Лешки уже нет на свете... а браслетики Наташка находит в его квартире. Может, она права, теперь подкидывают черную метку ей? А ему, Брасову, что тогда грозит? Ерунда, Лешка погиб по дурости. Связывать его смерть с паршивыми браслетиками, которые ни одна современная девочка не станет носить даже за плату, полный идиотизм. В таком случае, кто их подбрасывает после его смерти, для чего? Наверняка подбросит еще... А ведь есть способ поймать с поличным: нанять детектива, пусть он подежурит в Лешкиной квартире. Вот так, быстро и легко, Брасов находит верный путь к решению задачи, а сейчас хватит голову ломать.
В приемной Лина держала трубку возле уха. Вскинула на него глаза, кому-то сказала перепуганно:
– Он пришел... зашел только что... – Зажав трубку ладонью, шепотом и вытаращив глаза, будто Брасову звонили из Министерства обороны, сообщила: – Это ваша жена! Хочет вас слышать!
– Переведи в кабинет, – открывая дверь, бросил он. И не торопился взять трубку, сел в кресло, закурил, глядя на телефон с неудовольствием, жутко не хотелось портить себе настроение. Но трубку снял. – Это я, слушаю.
– Ты что себе позволяешь?.. – взяла агрессивный тон Зина.
– Пока ничего. Но берегись, если позволю.
– Ты в своем уме? Что с твоим сотовым? Я звоню ему (Брасову, надо полагать), а он недоступен! Дома не появляется несколько дней подряд! Что мне, скажи на милость, думать?
– Что хочешь.
– Я не намерена терпеть...
– Не ори, – на спокойной ноте перебил он.
– Все, с меня хватит! – ни на йоту не снизила тон Зина. – Совсем совесть потерял! Сегодня приедешь домой, поговорим.
– Не приеду.
– Что-что? Ты... ты... Я подаю на развод!
– Заметано. – И положил трубку, да тут же и забыл о диалоге, существуют куда более важные проблемы. – Детектив, детектив... – Брасов нажал на клавишу переговорного устройства. – Лина, найди мне номер телефона детективного агентства, срочно.
К третьему уроку шла Наталья, правда, не спешила, времени полно, но по привычке сократила дорогу через школьный сквер, и вдруг... Нет, это не вдруг, а нервирующее постоянство. Чертова старуха! Пристроилась под деревом прямо на травке, опять без зонта, словно дождь ей нипочем! Кажется, наизусть выучила расписание Натальи, во всяком случае, попадается ей точно по часам. Чего добивается эта старая ведьма, глядя на нее с немым укором? Где Наталья перешла ей дорогу? Ну, сегодня черной вороне не удастся уйти. Невзирая на открытые туфли, пойдет по мокрой траве, ноги промокнут, – Наталья свернула с дорожки и решительно пошла к преследовательнице. В раздевалке у дежурной есть сменная обувь, она долго не задержится и простуду не схватит.
