– Ты? – изумился он. – Опустилась до слежки?
– Опустилась, – с безразличием сказала она. – Потому что устала от вранья. А вы были так увлечены, что не заметили меня на перроне. Конечно, я позаботилась о своем внешнем виде, надела чужой плащ, очки, платок, взяла машину подруги, тем не менее вас ничто не отвлекло бы друг от друга. Ах как ты целуешь ее в шейку... А здесь – в уголок губ, она даже ротик приоткрыла от чувств. Трогательно. Плохо ее кормишь, уж больно худа. Но может быть, сексуальные услуги она оказывает на высший балл. Короче, Роб, ты прав: это конец. Вот фотоаппарат, там все кадры сохранены, можешь любоваться на досуге, мне они не нужны. А я пойду вздремну, у меня сегодня... преферанс.
Вскоре он услышал, как Тори звала домработницу:
– Аня! Аня, уберите кухню, пожалуйста.
Роберт попал в затруднение, что делать – понятия не имел. Отрицать снимки не поможет, если б не Тори фотографировала, можно было бы заплатить за липовую экспертизу и с гордым видом бросить ей в лицо, дескать, не виноват-с, оклеветали меня. Но вариант мимо. А больше всего Роберта точила измена. Да еще с кем? С Юркой Брасовым?! Толстозадым уродом? Своими толстыми губищами этот кусок сала целовал Тори! А то, что они оба, голые, делали нечто на кровати, вообще не укладывалось в сознании.
Притащилась Анна, Роберт рявкнул:
– Пошла вон!
– Мне сказали убрать...
– Пошла вон! – заорал он. – Позже уберешь!
Анну ветром сдуло. Роберт выпил стакан воды – не помогло загасить удар по самолюбию.
Он всегда был таким, с подросткового возраста, тогда-то и попробовал впервые женское тело. В отсутствие родителей друг десятиклассник снял проститутку на двоих и сначала сам с ней отправился в комнату, Роберт в это время, слушая характерную возню, подпрыгивал на стуле от нетерпения. Теоретически он был готов стать настоящим мужчиной, а на практике, когда настала его очередь, дрожал уже не от желания, от стыда. Краснея и бледнея, он разделся под неусыпным оком шлюхи, курившей прямо в постели, скользнул под одеяло и не знал, что дальше делать, пардон, эрекция пропала. Деваха лет двадцати восьми с телесами доярки докурила, загасила в пепельнице сигарету, повернулась на бок, подперла рукой голову, изучая долговязого молокососа, спросила с оттенком сострадания:
– Первый раз, что ли?
Стыд заливал глаза в прямом смысле, Роберт ничего не видел, перед ним расплывалось одно красное пятно, но что-то промычал несуразное, не помнил, что. Неожиданно шлюха крикнула, чтоб ее услышал первый клиент:
– За уроки беру дополнительную плату.
Роберту стало совсем нехорошо, он ведь представлялся, будто имеет кое-какой опыт, а она продала его.
– У него есть деньги, – откликнулся дружок.
– Да? – снова посмотрела на Роберта шлюха. – Где ж ты их берешь?
– Родители дают, – сознался он.
– И на секс?
Она явно подкалывала его, а Роберт уже не хотел секса и готов был с позором убежать. Шлюха взяла конфетку, развернула обертку, сунула ее в рот и, не торопясь, жевала. На тумбочке стояло вино и два стакана, она налила немного, протянула ему:
– Выпей. (Он не брал.) Пей, пей, поможет. Не комплексуй, все проходят через первый раз.
Так он впервые попробовал алкоголь. К счастью, вино было сладким и приятным на вкус, не вызвало отвращения, из желудка растеклась по телу горячая волна, дошла до глаз, наконец, Роберту вернулось зрение.
– Ну-с, приступим к обучению? – сказала шлюха, беря вторую конфетку. Жуя, она отдавала команды вместе с наставлениями: – Запомни, тебе главное – поднять своего пацана, чтоб торчал надежно, он как вскакивает от одной мысли, так же быстро и упасть может от другой. Для этого трогаешь телку, которую хочешь трахнуть, за все места. Бери меня за грудь... Не мни, будто тесто, нежнее, а то убежит... Но лучше за грудь цапать во время поцелуя, так ты и сам возбуждаешься, и свою телочку отвлекаешь. Целуя, отвлекаешь, понял? Поехали.
Роберт приложился губами к ее губам со вкусом шоколада, как видел, это делают в кино, засопел, слегка раскрепостившись от вина, и готов был приобщиться к таинству, но шлюха внесла коррективы:
– Не-не, целоваться надо, будто сожрать хочешь, будто лучшего куска в жизни не пробовал. Вот как... – Она присосалась к его губам ненадолго, оторвавшись, дополнила: – А руками вот так надо... – И по телу Роберта прошлась, как утюг, задерживаясь на некоторых частях. – Эрогенные зоны здесь, здесь... Повтори. Только одновременно. Смелее.
Он оказался весьма способным учеником и, поскольку получил установку на смелость, превзошел ожидания. Лежали боком друг к другу, а тут без подсказок Роберт толкнул ее на спину, взгромоздился, тогда-то и почувствовал себя хозяином положения. Кроме того, в нем проснулись задатки звереныша, поймавшего дичь, жадного до крови, жестокого и безмозглого, над которым властвуют только инстинкты. Он пыхтел, похрюкивал и подвывал, а шлюха, имея достаточно опыта, чтоб не мучиться с молокососом, помогла ему завершить дело. Роберт рухнул ничком на соседнюю подушку, дышал с присвистом, полностью покрывшись потом, что было малоприятно. Казалось, лучше этим заниматься в ванной наедине с собой, а не с потасканной проституткой вдвое старше. Она щелкнула зажигалкой, закурила, одновременно поедая конфеты, и продолжила теоретический урок:
– Помни: бабы любят силу. Неважно, большой ты мужик или маленький, сила в способности и умении взять то, что хочешь, понял? Стимулировать нужно, чтоб телка не отказала тебе, а больше о своем кайфе беспокойся. Говорят, мужики сволочи и скоты... А по мне так мы все одной глиной мазаны, бабы больше лгут, прикидываются пушистыми, но попробуй, тронь их. Мужики правильно делают, когда гребут под себя. И ты греби. Ну, хочешь еще поупражняться?
– Хо... чу, – выдавил он.
А ведь не хотел. Но она им управляла, как марионеткой. Мало-помалу Роберт завелся при ее помощи, дополнительно просветившись, каким еще образом мужчины получают кайф. Но когда шлюха выставила счет... У Роберта столько денег не было, пришлось отдать вместе с деньгами золотую цепочку, дома сказал: потерял...
Видимо, тот первый опыт, который Роберт не любил вспоминать, сказался в дальнейшем на его отношениях с женщинами вообще и с Тори в частности. Наставления упали на благодатную почву, он усвоил, что работать нужно на себя, удовольствие стоит денег (разумных, конечно), почти всегда ему не хватало ощущения зверушки, поэтому увлекся разнообразием, оно раскрашивает эмоциональную сторону. При этом руководить собой позволял женщине, проще – стал ведомым, жене так и вовсе отдал власть в доме, возложив на ее плечи текущие заботы. Кстати сказать, Тори это устраивало, а ему было удобно считаться непрактичной стороной, которой положено потакать. Только он не заметил, как сросся со своими слабостями, что они стали его основополагающей чертой, хотя сам считал себя мужиком иерархического склада, мол, он стоит вверху, остальные ниже и еще ниже, а то, что позволено ему, возбраняется Тори. Она не смела... но посмела! Его просто мутило от мысли, что жена изменила и теперь все пойдет наперекосяк.
Роберт выпил виски – стало вдвойне хуже, особенно когда он припомнил, как жена небрежным тоном бросила: «Ты прав: это конец». Что она имела в виду? Крах? Из-за чего? Раньше, что ли, не знала о его грешках? Какого черта сейчас взбеленилась? И когда успела закрутить с Брасовым? У Роберта настолько устроенный, налаженный быт, что менять его – катастрофа. Тори являлась и мощным подспорьем в делах, большинство проблем решала без него. Но Юрка, друг... Собачий сын, а не друг! Жирная свинья, подрывшая грязным рылом под фундамент Роберта!
Вторая порция виски дала маленькую надежду: Тори перегорит, остынет, оба простят друг друга и «это конец» плавно перетечет в начало с чистого листа, она же нарочно наставила рога, на самом деле не хочет конца. Мысль о рогах нестерпимо кусала.
