В окно он видел, как она села в машину Брасова – обнаглели оба до крайности. В неистовстве Роберт заходил по гостиной, не находя места и ругаясь всеми известными словами. Понимая, что это не поможет, а оставаться одному дома в состоянии полного развала невозможно, он поехал к Нелли, которой так ничего и не пообещал.
Стоило ей чуть открыть дверь, Роберт, не поцеловав Нелли в щеку, не сказав хотя бы «здравствуй», ворвался в квартиру с воплями:
– Моя жена дешевка! Дрянь! Тварь распутная!
– Роберт, что случилось? – пролепетала Нелли, вытаращив глаза.
– Не видела рогоносцев? – ерничая, трещал он. – Хе-хе-хе! Посмотри. Вот он, перед тобой во всей красе. От него, то есть от меня, не скрывают, что он, то есть я, рогатый олень...
– Можешь объяснить, что произошло? – прервала Нелли.
Он не присел, топтался на месте и размахивал руками:
– Что произошло? Моя жена Тори отправилась на блядки и открыто мне об этом заявила. Мне! А спит она с моим другом... Шлюха! Бывшим другом. Юркой Брасовым. Брасов – это такая большая жирная свинья, лысая, между прочим... почти лысая. Гнида. Так вот она назло мне с ним... Фу! Какая пошлятина!
Нелли ни разу не видела его в состоянии бешенства, посему растерялась. Роберт всегда выглядел самодостаточным, уверенным, благополучным по всем параметрам, ей хотелось, чтоб ребенок родился похожим на него. Как раз ребенок проявил частицу натурального лица Роберта: он сразу засобирался назад, прятал глаза, избегал темы, стал суетливым и жалким, а попросту – трусил. Было неприятно, особенно остро такие моменты переживают женщины в интересном положении. Конечно, Нелли не из благородного десятка, терпеливо ждала, что у него появится ответственность за нее и ребенка, он решится соединиться с любимой женщиной, раз не любит Тори, о чем неоднократно говорил. Заливал, будто держат его только дети, ни при каких обстоятельствах их не бросит, Нелли и не заставляла его бросать, но надеялась. Можно снести все, даже принять роль второй жены, при одном условии: обоюдное доверие, без обмана. Но кусочка счастья, похоже, не видать. Роберт не той породы.
– Должна заметить, ты тоже спишь... со мной, – сказала Нелли. – Чего же ты от нее хочешь? Сам говорил: она знает...
– Что-что-что? – взвился он. – Защищаешь? Ты на ее стороне, на ее? Значит, ты такая же, как она. Я пришел, потому что мне плохо, а ты...
Нелли отошла от первого шока. И, послушав его, закипела не меньше, однако упрек ему бросила спокойно:
– Ты хоть понимаешь, кому жалуешься? К тому же оскорбляешь.
– Я не жалуюсь, а возмущаюсь, – огрызнулся Роберт на повышенных тонах. – А какая у меня должна быть реакция? Радоваться прикажешь, когда меня так подло предают?
– Ты не предавал? Никого и никогда? Надо ж додуматься! Его жена обидела, наставив рога, он пришел плакаться к любовнице, которая беременна от него! Я, наивная, думала, ты меня любишь, готова была и дальше именоваться женой на пару часов... Комедия! Короче, я плохой утешитель и не собираюсь читать тебе лекций на тему морали, ты все равно не поймешь, потому что задержался в подростковом возрасте. Ты инфантильный мальчик, а не мужчина. Впрочем, мужчиной уже вряд ли станешь. Уходи.
– Это ты мне? – обалдел Роберт.
– Кроме нас здесь никого нет, значит, тебе. – Негодующая Нелли ринулась в маленькую прихожую, распахнула дверь. – Иди, взрослей.
– А я ведь уйду, – бросил он вызов и, если судить по интонации, то грозился навечно.
Нелли скрестила на груди руки, стоя у распахнутой двери, не глядя на него и давая понять, что заднего хода не даст. Это вызов. Дешевый, рассчитанный на дураков и слабаков. Заложив руки в карманы, Роберт вальяжно прошел к выходу, переступил порог, а она не кинулась просить прощения. Он повернулся, чтобы сказать последнее слово... Неважно, что хотел сказать, явно ничего приятного, но Нелли одной рукой взялась за ручку, ладонью второй руки легонько толкнула Роберта в грудь и захлопнула дверь перед его носом. Скрипнув зубами, он сбежал вниз, сел в машину и долго не уезжал, варился в прошедшем дне, как в кипятке, чувствуя себя жертвой.
Дома наорал на детей и Анну – надо же сбросить отрицательный заряд, – довел всех троих до слез. Так и не успокоившись, Роберт упал на кровать, где должна была бы лежать Тори, но она сейчас с Юркой Брасовым.
Утром Тори не вернулась, на принцип пошла. Думает, Роб в ногах будет валяться и стелить дорожку назад, а не будет. Мучимый противоречиями, когда хотелось бы восстановить все, как было, при этом чтоб восстановление произошло без его усилий и участия, одновременно посылая громы и молнии на головы оскорбителей, Роберт вынашивал план мести. Первого следует наказать Брасова. С Тори сложнее, позже подумает, чем взять ее. Нелли в расчеты не входила, она выгнала его, пусть сама расхлебывает, рыдает в подушку и рвет на себе волосы. К полудню он оделся и покатил к Юрке Брасову.
Секретарша подняла нос от клавиатуры:
– Сейчас спрошу Юрия Артемовича, примет ли он вас.
– Да пошла ты... – направился он в кабинет.
– Позвольте!..
А он уже вошел. Вошел и остановился напротив Юрки, откинув полы пиджака, поставил руки на бедра. Брасов поедал дерьмовый гамбургер, запивая чаем, ну, ему все равно, что жрать, лишь бы жрать. Подняв глаза от папки с бумагами, он понял, что Роб явился с недобрыми намерениями, однако предложил, отставив тарелку на край стола:
– Садись.
Роберт развалился на стуле, исподлобья изучая лоснящегося бегемота, усмехнулся, сделав большой намек:
– Силенки подкрепляешь? Истощился?
– Иронизируем? – насколько мог миролюбиво, спросил Брасов. – По какому поводу?
Разумеется, он догадался, почему Роб настроен агрессивно, но такова судьба всех рогоносцев. Особенно приятно, что рога водрузил самоуверенному, высокомерному, избалованному Робику именно Брасов, над которым тот периодически подтрунивал.
– Ты еще спрашиваешь? – нехорошо усмехнулся Роберт. – Давно это у вас с Тори?
– Как только ты уехал с любовницей в так называемую командировку, – поддел его Брасов, не чувствуя за собой вины.
– А ты сразу – прыг в мою кровать. Молоток... А я все думал, когда ты дарил Тори подарки: какой щедрый. Все нормальные люди на штуку-две дарят, а Юрка Брасов бриллиантик в коробочке. Теперь плату взимаешь?
– Слушай, чего ядом обливаешься? Когда ты отнял у меня Тори, я отошел в сторону и не пыхтел злобой. Сам виноват, поменьше надо было юбки бабам задирать при каждом удобном случае, это никому не нравится, тем более Тори.
– А твоей жене понравится?
– Хочешь настучать ей? Флаг тебе в руки и барабан на шею. Не пробовал быть мужиком и принимать то, что заслужил? Пусть Тори сама решает, с кем ей быть.
– О нет, нет. Решения принимаю я, особенно в таком щекотливом вопросе, – хорохорился Роберт. – Короче, забирай Тори, мне она не нужна... Я не по этому поводу зашел. Выхожу из дела, если хочешь купить мою часть – не возражаю.
Сумму назвал... охрененную, превышающую стоимость в три раза, на что Брасов выдвинул встречное предложение:
– За эту сумму я продам свою часть тебе.
– Меня этот бизнес не интересует. (И никогда не интересовал. Роберт только вложился, тогда у Брасова не доставало денег развернуться. Тогда, но не сейчас. Роб исправно получал дивиденды, это же выгодно – деньги падают ниоткуда, а пашет друг Юрка.) Если ты не купишь, продам другому покупателю.
Брасов просчитал Роба в момент: от бешенства его занесло, когда основную часть мозга парализовало, а оставшаяся маленькая часть настроена неадекватно: отплатить, досадить, внести хотя бы раздор, если нельзя разорить. Следовательно, покупателю он предложит свою часть за копейки, так вот Брасов обставит Робика и получит эту часть практически бесплатно.
– Я куплю по реальной стоимости, а не завышенной по твоему усмотрению.
– Рынок, – развел руками Роберт. – Какую хочу цену, такую и назначаю. Поскольку мы в течение многих лет являлись партнерами, я предложил тебе, но раз ты не в состоянии... то извини. Пока. Моей бывшей жене Тори большой привет.
