— Послушай, Танюша, а почему ты решила, что это дело рук Червоного…
— Крестового, — поправила я. — Гарик, ты убиваешь последнюю надежду!
— Прости, я не хотел, — сказал Папазян и цыкнул на рыжую шавку, бросившуюся нам под ноги неизвестно откуда и залившуюся громким лаем.
Собака дворянской породы послушалась Гарика и замолчала.
— А вот это и есть сорок четвертый дом, — показала я Папазяну. — Нам надо отыскать четырнадцатую квартиру, но вслух больше ни о чем таком говорить не будем. Мало ли что?..
Мои опасения были не напрасными. Едва мы зашли во второй подъезд, в котором, судя по всему, находилась квартира Крестовского, как услышали голоса.
— Травку где-то здесь курят, — шепнул Гарик, принюхавшись, и вопросительно посмотрел на меня.
Я знала, что Папазян — неплохой опер, но в то же время он всегда предпочитал выполнять указания начальства, внося в них свою кавказскую «изюминку». Следовательно, мне, и только мне предстояло решить, что делать с теми, кто мог помешать «приватному» разговору с Крестовским. Конечно, проще всего было шугануть тинейджеров, показав им свои удостоверения: одно — настоящее, а второе — давным-давно просроченное, но не хотелось светиться перед молодежью.
Время шло, мы с Гариком стояли в укромном месте под лестницей и молча смотрели друг на друга, он при этом еще умудрялся обнимать меня, может, поэтому ни одной толковой мысли в мою голову не приходило.
Крестовский стал казаться мне просто каким-то неуязвимым! Сначала я не могла отыскать его место жительства, потом все-таки нашла, но он переехал, потому что дом предназначался на снос. На новом месте он был не один, а с дружками. К счастью, без проблем согласился приехать сюда на встречу с псевдо-Бумбарашем, но тут, как назло, обосновались ненужные свидетели.
Темнело. Промедление для меня было смерти подобно. Я думала о том, как завтра Басманов высокомерно посмотрит на меня и скажет: «Вы не оправдали моих надежд, потому что не смогли найти убийцу моей любимой жены. Мне придется обратиться к услугам другого сыщика. Прощайте!»
— Гарик, если ты хочешь провести эту ночь со мной, — шепнула я, — то сделай так, чтобы эти подростки немедленно свалили отсюда, не разобравшись, что к чему. В противном случае мы будем ночевать в разных местах.
Папазян схватил меня за руку и потащил в квартиру на первом этаже. Сначала я подумала, что перегнула палку и в Гарике закипела горячая кровь: он решил не дожидаться ночи.
— Вот здесь ты, сучка, и подохнешь! Твой труп найдут не скоро, — крикнул Папазян, а потом шепнул мне: — Моли о пощаде и главное — погромче.
— Нет, я ни в чем не виновата! Это не я! — крикнула и только потом сообразила, что задумка Гарика никуда не годится. Я шепнула ему: — А если они вызовут милицию?
— Не вызовут — они же обкурены. Если еще хоть что-то соображают, то сейчас их как ветром сдунет, — шептал Гарик, прикасаясь губами к моему уху, а потом вдруг закричал: — Я точно знаю, это ты, поэтому всажу тебе пулю прямо в сердце. Наказать тебя по заслугам — это дело моей чести!
— Ну так стреляй! Чего же ты медлишь? — Я никогда не сомневалась, что во мне живет великая актриса.
За дверью послышался шорох. Скорее всего, ребятки решили потихоньку «сделать ноги».
Гарик стал бить кулаком в стенку, отчего с потолка посыпалась штукатурка, а я, постанывая для натуральности, отошла к окну и вскоре убедилась в том, что молодежь покинула дом. В полумраке виднелись четыре бегущих силуэта. Оставалось надеяться, что они не проявят гражданскую самосознательность и не позвонят в милицию.
— Ну что, я выполнил твое условие? — довольный своей инсценировкой, спросил Папазян.
На лице у Гарика запечатлелось чувство идиотского ликования.
— Выполнил, — без воодушевления сказала я. — Пойдем искать четырнадцатую квартиру.
— Эта — восьмая, — сообщил Гарик. — Я заметил номерок на двери. Значит, четырнадцатая — на втором.
— Не отгадал, — сказала я, — на первом, причем в другом подъезде. Здесь, оказывается, по три квартиры на этаже, а я почему-то думала, что по четыре.
— Но все равно хорошо, что мы сюда зашли.
— Да, — согласилась я. — Смотри, какая интересная штука! Мы наденем ее на голову Ваське Крестовому. — Подняв с пола пыльный мешок, я потрясла его.
Он оказался пустым, дырявым и чрезвычайно подходящим для того, чтобы заставить здоровенного уголовника расколоться.
Осматриваясь по сторонам, мы перешли в следующий подъезд. Назначенное место встречи было не слишком удачным, потому что мы все могли остаться погребенными заживо под грозящим в любую минуту обрушиться потолком. Во всяком случае, находясь в четырнадцатой квартире на первом этаже, можно было увидеть через дыру в потолке серп зарождающейся луны.
— Нет, Таня, будем встречать твоего картежника в тринадцатой, — сказал Папазян, заглядывая в соседнюю квартиру. — Я покашляю, и он поймет, куда надо идти.
Подогреваемый мечтами о продолжении сегодняшнего вечера, Гарик проявлял несвойственную ему смекалку. Найдя в потемках кусок какой-то проволоки, он соорудил из нее примитивнейшую растяжку.
— Он заденет, свалится на пол. Я тут же наваливаюсь на него, надену наручники, чтобы не рыпался, а ты — мешок на голову. Я приставлю к виску пистолет, а ты станешь задавать свои вопросы. Диктофон-то у тебя есть? — спросил Папазян.
— Есть.
— Все сейчас готовь, потом времени не будет, — сказал Гарик. — Слышишь — собака брешет? Значит, идет.
— Крестовский местный. Собака на него лаять не должна. Может, это кто-то другой.
— Ты его в лицо разве не знаешь?
— Знаю… Это — он, — из-за угла барака показалась внушительная по размерам фигура Васьки Крестового.
— Все, Танечка, по местам, — скомандовал Гарик, взявший на себя руководство операцией.
Если бы кто-то рассказал, что я буду на подхвате у Папазяна, то ни за что бы не поверила в это, но все происходило именно так. Впрочем, мое самолюбие не слишком страдало. Важен был результат: я хотела получить от Крестовского признания в убийстве.
Бугай рухнул на пол, даже не ойкнув. Вероятно, не сразу понял, что попал в ловушку. Но когда на него запрыгнул Гарик, словно джигит на коня, и надел на руки «браслеты», а я одновременно с этим засунула голову Крестовского в пыльный мешок, он стал материться.
— Фильтруй базар, — сказал ему Папазян, — здесь дама.
— Какого хрена? — прохрипел Васька Крестовый, а потом смачно чихнул.
Гарик нарочито громко снял пистолет с предохранителя и приставил свой табельный «макаров» к затылку уголовника. Правда, Васька не догадывался, что магазин лежал, от греха подальше, в кармане пиджака и человек с кавказским акцентом не собирался стрелять. Я включила диктофон и начала допрос:
— Ты — Василий Крестовский, именуемый в народе Васькой Крестовым?
— Ну?
— Баранки гну! В субботу, двадцать пятого июля, в гараже, неподалеку отсюда была убита молодая женщина. Твоя работа?
В ответ послышалось многоэтажное непечатное выражение. Собственно, другого ответа я и не ожидала.
— Я же сказал: фильтруй базар! С тобой женщина разговаривает. — Гарик звезданул Крестового по башке.
— Я… я… апчхи… не понял, о чем речь? Апчхи…
— Повторяю. В прошлую субботу в гараже за забором была убита молодая красивая женщина. Ты ее проиграл?
— Нет, апчхи… Не шейте… апчхи… «мокруху»! — хрипло вопил Крестовый.
— Я понял, дорогая, это — он, — сказал Папазян, усиливая кавказский акцент. — Мы расстреляем его без суда и следствия… по закону гор… Твоя сестра будет отомщена!
— Я никого не убивал! Это не я! — хрипло завопил Крестовский.
— Пятнадцать лет назад ты, наверное, тоже не хотел признаваться в убийстве первой встречной блондинки? — спросила я.
— Тогда мне нечем было платить. Апхи! Если не ее, то надо было… апчхи… самому себе кирдык сделать! А сейчас поищите такого фраера, чтобы выиграл у меня! Хрен найдете!
— Крестовый, да у тебя мания величия! — усмехнулся Папазян. — Но на тот свет пойдешь, как последняя скотина… Последний раз спрашиваю…
— Даже если бы проиграл, мне есть чем платить… апчхи! Мать умерла и наследство оставила… Продал бы и расплатился. Апчхи! Снимите мешок, у меня астма.
— Какой смысл мешок снимать, если скоро все равно в ящик ляжешь? — цинично заметил Папазян.
— Это я тогда пять «штук» ни у кого взять не мог, а теперь от матери иконы остались, кольцо обручальное, другие цацки… Это все мое. Забирайте!
— Нам твое добро не нужно, — сказала я. — Нам нужен убийца.
Гарик тут же добавил:
— Боюсь, что и тебе оно больше не понадобится. Значит, так, считаю до трех: раз, два…
— Не убивайте меня! Я кое-что вспомнил. Апчхи!
— Что? — в один голос вскрикнули мы.
