– Так твоя Даша совсем ничего не помнит о пожаре? – спросил Иван через длинную паузу, вертя пистолет Гарелина.
– Совсем. Но! Ее ударили по голове, рана на бедре похожа на ножевую, а из горящего дома вытащили Дашку без сознания уже с этими ранениями. Дом был закрыт, следовательно, что-то произошло внутри дома.
– Послушай, а не мог Игорь учинить скандал, он же человек необузданный, и натворить в доме массу безобразий. Например, пырнуть жену ножом, огреть тещу по голове?.. Чего по пьяни не бывает... Кстати, Игорь большой любитель выпить, я так понял по твоим описаниям.
– Не думаю. Он сроду на Дашку руку не поднимал. Попробовал бы только... А как ты объяснишь нападение на нас на дороге? Происшествия в больнице? Случайностью? Нет логики, друг мой. Вон прописка в паспорте – факт.
– Мда... Надо бы Дашу заставить вспомнить... Не сразу же ее стукнули, должна же она хоть что-то знать? Вы же врачи, сделайте что-нибудь.
– Умные вы все. Ты попутал врача с господом богом.
– А гипноз? Или это только сказки о великой силе гипноза?
– Почему сказки? – пожал Артур плечами и вдруг оживился: – Слушай, а я не додумался до гипноза. Можно попробовать.
– Эх ты, знаменитый хирург! Телик чаще смотри, приобретешь жизненный опыт. Сейчас кино дает рецепты на все случаи жизни.
– Я на тебя надеюсь. Поможешь?
– Тоже попробую.
– Елки-палки, попробует он! Да это твоя работа! Ты же следователь прокуратуры! Звучит угрожающе и обнадеживающе.
– Ну, даешь, братец! – рассмеялся Иван. – Да ты у меня совсем того... Попутал, брат, сыщика со следователем, очень распространенное заблуждение. Так вот, скажу по секрету, следователь – самая паразитическая профессия. Это сыщики делают грязную работу: ловят, выслеживают, внедряются и так далее, а мы, следователи, сидим в кабинетах и копаемся в бумажках. Понял?
– Понял, вы – трутни. Тогда найди сыщика.
– Не огорчайся. Как-нибудь не дам любимого брата прихлопнуть. Документы этих психов я возьму с собой.
– Слушай, может, нам заявление написать? В милицию или куда там?
– Ситуация обломная. Если б это случилось у нас в городе, я бы так и посоветовал сделать, но... Что ты будешь писать в заявлении? Рассказ твой выглядит неправдоподобно. Пистолет и паспорт – все твои улики. Мало. Пистолет явно контрабандный, не зарегистрированный. Никто не кинется проверять твои показания за сотни километров, в другой области и порядки другие. Что вам сказали? Проводка? Несчастный случай? Уголовного дела не заведено. Вопрос исчерпан. Нападение на дороге? Кто докажет?..
– Есть след от пули, когда в нас стреляли...
– Ничего не понял! – вздохнул Иван. – Не хочешь, чтоб это дело кануло, никуда не обращайся. Пока так. Я постараюсь узнать все возможное о Гарелине сначала здесь, пошлю в город матери Даши своего парня, а там посмотрим. Ну, бывай, засиделся я.
У порога Иван задержался, мялся, не решаясь спросить.
– Тебя что-то смущает? – поинтересовался Артур. – Давай выкладывай.
– Да так... Она хоть стоит того? – и уставился на брата, улыбаясь.
– Ты пользуешься расхожими фразами...
– А у меня запас слов и фраз небольшой, я не интеллектуал, – развел руками Иван. – Так стоит или нет?
– Мама стоила?
– Что за вопрос?
– Ты и ответил.
– Ладно, посмотрим. С бабами своими разбирайся сам, Казанова, я тебе больше не помощник. И вот еще что. Не говори никому из ее знакомых, где она сейчас находится. Запомни: никому, даже близким-близким друзьям. Береженого бог бережет. – Спускаясь по лестнице, Иван крикнул: – А насчет любимого брата я соврал, ты не любимый, ты... надоедливый и доставучий.
И точно, Рагузинский-старший обрадовался приходу арапа, углубился в воспоминания, Абрам же выжидал удобного случая, чтобы начать клянчить денег. Просить не зазорно, был бы тот, кто даст. Рагузинский, привыкший считать копейку, претерпевший множество опасностей на торгово-купеческом поприще, недовольно морщился, слушая слезливые речи арапа:
– На плечах ни кафтана, ни рубахи, почитай, нет, мастера учат в долг. Сапоги прохудились, вскорости выйти не в чем будет. Задолжал за квартиру...
Граф кисло поинтересовался:
– Отчего ж государю не отпишешь?
– Царь наш всех в равные денежные субсидии ставит, в том он прав. Однако многим из дому присылают денег, мне же надеяться не на кого, разве что на милость вашу. Оттого нижайше прошу оказать посильную помощь презренному рабу вашему.
Рагузинский, начавший стареть и раздобревший в ширину, слушал еще долго жалобные речи, не решаясь опустошить кошелек. Но, подумав, как будет доволен Петр тем, что облагодетельствовал его фаворита, наконец сказал:
– Я прикажу выдать тебе новое платье и две смены белья. Ну и денег дам... немного! А ты с усердием изучай науку...
И пошло-поехало: наставления, советы... К бесплатным наставлениям Абрам привык еще в России, а посему только кивал согласно, в уме прикидывая, кому первому отдаст долги.
– Бедствуешь? – спросил с сочувствием Рагузинский-младший.
– Сильно, – откровенно признался Абрам.
– А ты запишись в армию короля, нынче идет набор для войны с Испанией. Да и полезно тебе будет воочию увидеть хитрости и промахи в фортификации. Я поговорю с дядей, он составит тебе протекцию, хочешь?
– В армию? – задумался Абрам. – Что ж, это мысль... А протекцию мне уж составили: государь наш.
Он еще не раз клянчил деньги у графа, прежде чем поступил на службу в королевскую армию.
* * *
Часа три Артур провел у Дашки, вернулся домой, затем вновь засел за компьютер, сосредоточился... и работа двинулась веселее. Нет, просто здорово пошла. Около одиннадцати закурлыкал телефон. Вот это уже ни к чему. Тут медицинская муза посетила, а ты все бросай и тащись к телефону! Важные мысли разбредутся – ищи их потом, сколько раз так было! Он намеренно не взял трубку к компьютеру, чтоб не отвлекаться ни на какие звонки. Артур упорно сидел перед монитором, телефон упорно и настойчиво курлыкал, словно звонивший знал, что хозяин дома. Пришлось поднять трубку...
– Ты? Наконец-то! Артур, что с Дашкой и Игорем? Где они?
Контральто. Маринка. Подруга Дашки с детства, заклятая подружка Артура. Слышит ли ее голос, видит ли воочию... короче, терпеть ее не может. Не выносит. Не переваривает. Холеная, сытая, теперь-то уж точно – образцово-показательная женщина с веслом, и бескомплексная Маринка на проводе. По трепетному контральто ему стало ясно: оне-с волнуются. Работает она в паршивенькой газете вместе с Дашкой, которая по доброте душевной составила подруге протекцию. Впрочем, Мариночка и без посредников умеет достигнуть цели, причем, не гнушаясь средствами. Эта дама исключительно на все способна.
– Кирилл сказал, что ты... – продолжила она, ведь Артур молчал, как покойник, но Мариночка к подобному отношению привыкла и почти не замечала хамства. – Ты собирался поехать за Дашей... Почему только за ней? Что с Игорем и Ником? Я несколько дней кряду звоню тебе, езжу к ним домой... Сегодня соседка невообразимую чушь несла, я ничего не поняла... Ты можешь толком объяснить?
– Толком – нет, – соизволил сказать он, взяв яблоко из вазы.
– Хорошо... – выдавила она через паузу. – Ответь хоть что-нибудь... Ты ездил?
– Угу.
– Дашку привез?
– Угу.
– А Игорь и Никита где?
– Погибли во время пожара.
Пауза. Долго. Артур ел яблоко.
– Не может быть... Нет... не может... Что ты несешь?
– Но это так. Игорь, Никита и мать Даши сгорели.
– Что ты сказал? Сгорели?.. Значит, соседка сказала мне правду?..
Контральто плавно переходило в драматическое сопрано. Артур живо представил Марину в образе кающейся Магдалины, закатившей глаза к небу и сложившей руки на пышной груди... Чуть не расхохотался. Грешен, не умеет прощать.
– Я не верю... Ты специально это говоришь, хочешь сделать мне больно?
Сопрано зарыдало. Истерики истерички – страшно скучное дело...
– Где сейчас Даша? – требовательно спросило сопрано.
– Она никого не хочет видеть.
– Кроме тебя? – ехидно (даже по телефону слышались ехидные нотки) заключило сопрано, поднимаясь до высоты колоратуры, то есть до визга.
– Кроме меня, – ответил спокойно Артур.
– Значит, она у тебя!
Ого! Упрек и осуждение прозвучали из уст «благонравной пуританки». Он хохотнул:
– Нет. Можешь приехать и проверить, так и быть, пущу.
– Как ты можешь?! – прорвало Марину. – Почему ты смеешься? Обрадовался, что твоя Дашка стала свободной? Я знаю тебя... Ты очень мстительный...
– Дура, – без выражения сказал Артур и отключил телефон.
Чего с халдой разговаривать? Тем не менее, если откровенно, внутри его потряхивало. Артур злился на себя за то, что никак не может освободиться от ее разрушительного воздействия. От нее исходит негативная энергия, которая передается даже по телефону. Все, КПД утрачен, медицинская муза улетела. Осталась одна Марина, черт бы ее взял. Хотя оне-с тоже сейчас вряд ли в состоянии покоя. Мысль утешала. Впрочем, много чести тратиться на Мариночку. Взяв журналы (все равно работа теперь не склеится), Артур завалился на диван, врубил ящик.
