Внутри у нее все ухнуло, а земля под ногами пришла в движение. Александра вдруг отчетливо поняла, что предположения, шутки и игры кончились. Теперь все действительно было всерьез. Во всяком случае, для нее.
Она еще некоторое время попыталась убедить себя, что у нее появилась мания преследования. Что парень мог просто купить по дороге новую футболку и надеть ее сразу, а старую — выбросить. А панамку у него могли просто стибрить с головы какие-нибудь хулиганы. Или он ее на скамейке забыл. А конфету он, естественно, съел. А за ней он идет, потому что она ему понравилась. Или маршруты их просто случайно совпали. Но проверить все это было нетрудно. И Саша проверила, не поленилась. Причем очень простым способом. Но действенным. Многие шпионы так поступают. Только Саша про шпионов ничего не знала, а сама этот способ изобрела. Она села в подошедший к универмагу рейсовый автобус (парень сел, естественно, тоже, только в другую дверь), а когда двери закрылись, и автобус стал разворачиваться, чтобы выехать на шоссе, подошла к пожилому кондуктору.
— Скажите, пожалуйста, этот автобус идет до деревни Кулики? Или я ошиблась?
— До Куликов? — пропел удивленный кондуктор. — Барышня, до Куликов пять «А» ходит. А это семь «Б». Мы до Холмов и к молокозаводу. Это совсем в другой стороне.
— Ой-е-ей! — запричитала Саша, хотя прекрасно знала, какой автобус куда ходит в городе Новоладожске. — А мне сказали, что семь «Б» до Куликов. Что за люди! Что же делать? Выпустите меня, пожалуйста! Он же меня сейчас на край города увезет!
Народ в автобусе с сочувствием заволновался, кондуктор усмехнулся, нажал на кнопочку связи с водителем, и двери перед Сашей распахнулись. Она выпрыгнула и побежала к универмагу. Через минуту, стоя возле широкого окна на втором этаже, она увидела, как парень в черной футболке бегал по площади, оглядываясь по сторонам, и явно кого-то искал.
«Интересно, что наплел кондуктору он? — со злостью подумала она. — Что ему нужен автобус до Питера? Или что кошелек дома забыл? То, что он за мной следил, это очевидно. Дорого бы дала, чтобы узнать, зачем он за мной увязался. Может быть, все-таки влюбился с первого взгляда?»
Однако парень, пометавшись по площади, вдруг успокоился, вразвалку подошел к закрытому ларьку и, вытащив из кармана джинсов мобильник, стал кому-то названивать.
«Это еще не окончательное доказательство, — решила Саша. — Возможно, сейчас он звонит приятелю и рассказывает, какую потрясающую девушку встретил, и как она от него упорхнула».
Но один маленький нюанс заставил ее отказаться от романтической версии. Во время разговора на какую-то секунду парень вытянулся в струнку, словно собирался отдать кому-то честь. И все сразу встало на свои места. Он, конечно, рассказывал, как от него упорхнула прекрасная незнакомка. Только не приятелю. А кому-то явно старшему по званию.
«Вот черт, — подумала Саша и почувствовала, как сердце начинает бешено колотиться. — Значит, не мания. И прекрасно. И очень хорошо. Потому что они дураки, а я молодец». По коленям ее прошла легкая дрожь, она заставила себя развернуться и отправиться в туалет — сменить один карнавальный костюм на другой.
Из туалета универмага вышла стройная девушка в ярком брючном костюме из легкой материи, а на голове ее красовалась широкополая шляпа — последний писк моды, донесшийся из французских салонов до провинциального Новоладожска. В руке у девушки был огромный квадратный пакет — любому обывателю видно было, что затарилась она в универмаге по полной программе. Девушка перешла площадь, дождалась следующего автобуса и поехала не к дому Брыкина, а в сторону Холмов.
* * *
А на Холмы (так называлось местечко, когда-то очень давно густонаселенное, а ныне пустынное, с одинокой колокольней на горе) Саша отправилась, чтобы, с одной стороны, отыскать Николая Ершова, а с другой, — немного привести себя в чувство. Это шпионам просто — ушел от слежки и радуйся, устремляйся к следующему приключению. А Александре первый шпионский опыт дался нелегко. Всю дорогу, пока автобус петлял по кривой, ухабистой дороге, ее бил озноб, несмотря на невыносимую жару и духоту в салоне. Мысли в разные стороны разбегались. Каждая легковушка на трассе казалась «хвостом». Как ей хотелось уехать куда-нибудь далеко-далеко, где ее никто не знает и никто никогда не найдет. И гори все синим пламенем! Но вместе с тем в душе у нее уже начинала звучать дерзкая песенка: «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел…»
Саша была единственной пассажиркой, перед которой открыл двери водитель на остановке «17-й километр». Взметая клубы пыли, автобус неторопливо стал взбираться в гору, а Саша свернула с грунтовки на узкую тропинку, уверенная, что рано или поздно она приведет к колокольне, вокруг которой вот уже несколько лет кипела работа. Несколько десятков молодых и немолодых людей с детьми приезжали сюда из города, чтобы восстановить рассыпающееся от времени и непогоды сооружение. Называли они себя общиной, окрестив ее отчего-то «Розой ветров». Может быть, потому, что с места, где находилась колокольня, открывался горизонт на все четыре стороны света, и ветры дули со всех сторон. Говорили, что возле колокольни за неспешной беседой с руководителем строительства Николаем Ершовым, а также с частенько приезжавшим сюда православным батюшкой можно было увидеть и опустившегося пропойцу, и удачливого бизнесмена, и дряхлую старушку, и компанию совсем юных мальчиков и девочек. Никого община не отталкивала, никого не обижала и никому не мешала. Правда, первое время приезжали сюда на черных «волгах» представители мэрии и прочих властных структур, ревниво интересовались, что происходит, но благодаря дипломатическому мастерству Ершова эти «наезды» вскоре прекратились.
Саше было интересно, знает ли Ершов со своей компанией о происходящих в Новоладожске событиях. Она приблизилась к колокольне, вокруг которой расположился целый палаточный городок, яркостью красок напоминавший цыганский табор. Между палаток бегали маленькие дети, высоко взметались костры, хлопотали по хозяйству женщины, а со строительных лесов раздавались веселые мужские голоса. Бодро и деловито стучали топоры, повизгивали пилы.
«Интересно, могла бы и я жить вот так же? — подумала Саша. — Ведь такая жизнь наверняка привлекает этих людей, иначе не стали бы они каждый год приезжать сюда, распрощавшись с городскими удобствами, отказавшись от благ цивилизации, тащить с собой малышей, не боясь, что те могут простудиться, ночуя на холодной земле — ведь они живут здесь с ранней весны до поздней осени. Что движет ими? Великая идея? Кровь пращуров? Усталость от городской суеты?»
Она приблизилась к костру, возле которого хлопотали две скромно одетые женщины, готовя, по-видимому, обед, и поздоровалась.
— Здравствуйте, — ответили женщины почти что хором, а старшая добавила: — Милости просим к нашему огоньку.
— Спасибо, — сказала Саша и опустилась на чурбачок возле кострища. — Могу я вам помочь?
Женщины с сомнением посмотрели на легкомысленный наряд девушки, изящный маникюр и покачали головами.
— Да уж управились, — сказала женщина помоложе, которая в отличие от своей товарки была без платка. — Минут через пятнадцать обед будет готов. Присоединяйтесь.
— Благодарю, — кивнула Саша. — Не откажусь.
— Впервые у нас? — спросила другая женщина со строгим лицом и взглядом ясных серых глаз, в которых затаилась какая-то печаль. — Издалека приехали?
Саша отдала должное ее дипломатическим способностям. Во взгляде женщины явственно читалось: «Какого рожна ты сюда притащилась, барышня? Ты ведь совсем не нашего круга. Ишь, вырядилась! И чего таким бездельникам, как ты, тут надо?» А может быть, ничего такого она не думала, просто воображение у Саши разыгралось.
— Да, — ответила она. — Я здесь впервые. Хотя в Новоладожске бываю. А вообще приехала из Питера. Мне сказали, что здесь можно застать Аркадия Брыкина.
— Журналиста-то? — встрепенулась молодая женщина. — Да, он тут частенько мелькает. А зачем он вам?
— Наташа! — с упреком заметила старшая. — Если человеку нужен Аркаша, это его личное дело.
— А что тут такого, Женя? — пожала плечами Наташа. — Я просто спросила. Мне интересно. С какой стати он кому-то понадобился…
— Аркадий писал о вас? О реставрации колокольни? — вежливо осведомилась Саша.
— Отчего же не писать? Писал, — согласилась Женя. — Он человек интересующийся. И с фантазиями.
— С фантазиями, — эхом откликнулась Саша. — Много сочиняет?
— Очень! — воскликнула Наташа. — В основном, про Новоладожск. Ему бы сериалы придумывать для кино. А что? Иногда у него забавно получается. Но наши его не особенно слушают. Некогда им. Только у Коли терпения хватает на его истории. Ну и у нас тоже.
