– Тогда подождите в приемной… – заместитель вышел следом за Михаилом и запер дверь своего кабинета на ключ.
Через четверть часа, которые Михаил провел рассеяно созерцая экран японского цветного телевизора – секретарша смотрела очередную серию бразильского сериала, появился заместитель с компьютерной распечаткой в руках.
– Как я могу убедиться, что здесь все?! Мне нужен еще баланс за вчерашний операционный день!
Заместитель заметно расстроился и ушел опять. На этот раз ждать пришлось около получаса. Он принес новые распечатки.
Михаил быстро нашел, что искал. Оказалось, что сын Симоненко был одним из крупных заемщиков банка, то есть фактически распоряжался колхозными деньгами для своего бизнеса. Кредиты получали и фирмы-посредники, через которые шли все необходимые колхозу ресурсы и продукция колхоза, остающаяся для свободной реализации после выполнения госпоставок…
Михаил попросил оформить официальные выписки.
Теперь он обладал материалами, чтобы описать основные приводные колеса, трубы, насосы и прочую “гидромеханику” по откачке средств колхоза в карманы Симоненко и его клики. Трубы и трубки разного диаметра вели также в кабинеты районной администрации, естественно не прямо, а через фирмы и фирмочки, плотно облепившие колхоз “Родина” и не только его… Жаль, мало времени, а то он чувствовал себя способным на основании собранных документов с точностью плюс-минус десять процентов высчитать суммы, на которые “нагревали” колхоз каждый год, каждый месяц и даже каждый день, точнее, на каждой сделке, на каждой хозяйственной операции… Придется ограничиться тремя-четырьмя “классическими” примерами. Остаток дня и вечер он и посвятил составлению справки по жалобе односельчан.
– Опять поздно и опять пятница! Это значит, что в субботу ты поедешь на хутор?! – такими словами встретила Анастасия Михаила.
– Поехал бы, да незачем… Нет идей! Тупик!
– Ладно! Забудь про работу, сбрось все в свой “подвал” и вспомни про нас. Ниночка сегодня пыталась встать в кроватке сама! А когда поставишь, уже стоит!
– Не торопи события, пусть окрепнет… А насчет “подвала”… Я бы рад, да не получается последнее время. Мне нужно еще раз все проанализировать, – неторопливо отвечал Михаил, переодеваясь в домашнее.
– Поделись со мной…
– Тебе не скучно все это, мой дорогой доктор Ватсон?!
– Ни капельки, мой любимый Шерлок Холмс!
В воскресенье утром Михаила посетила делегация односельчан по поводу их жалобы.
– Ну, как, Миша, есть матерьял, чтобы посадить этого ворюгу, да с конфискацией? – сразу взял быка за рога дядька Павел, колхозный шофер.
– Должен вас разочаровать! Нет ни одной зацепки, ворует строго по закону…
– Вор «в законе»!
– Да! Можно так сказать. Нет не только нарушений уголовного законодательства, но даже соблюден Устав колхоза. Все его сделки в необходимых случаях имеют заключение экономической службы и утверждены правлением. Другое дело, что на каждой операции колхоз теряет треть своей чистой прибыли…
– И сколько же это получается?
– Подробности прочитаете в моем заключении. Могу сказать только, что это гораздо больше, чем долги колхоза по зарплате… Больше сказать не могу, пока Сафонов не подпишет официальный ответ.
– Что же нам делать? Где найти на него управу?
– Вы можете сменить председателя и правление… Юридическую консультацию вам обещаю, но только никакой самодеятельности! Его адвокаты раздуют любой ваш промах… И читайте Устав колхоза, пора вам знать ваши права!
– Постараемся! Обещаем… Другого пути, получается, нет…, – заговорили все сразу.
За обедом Михаил рассказал Анастасии о делегации.
– Ты думаешь, это реально, сменить все руководство колхоза?!
– Еще год или два назад я бы сказал, нереально! Но времена постепенно меняются…
– У меня почему-то плохие предчувствия на этот счет. Не советую тебе влезать в это дело… Это будет за счет твоего личного времени, значит за счет нас с Ниночкой.
– Запрещенный прием! Ты считаешь, что я уделяю вам мало внимания?!
– Я этого не говорила! Но хочется больше…
– Может быть, мне этого хочется больше, чем тебе! – Михаил почувствовал прилив раздражения. – Давай помолчим…
Он уставился в телевизор. Как раз началась молодежная программа. Телерепортер с микрофоном приставала к молодым прохожим на улице областного центра с дурацкими вопросами. Раздражало то, что вопросы были очень многословными, скорее выступлениями самой репортерши. Даже здесь дома в спокойной обстановке тирады, сыплющиеся скороговоркой, трудно было понять и запомнить. Смущенный прохожий успевал сказать два-три слова, после чего репортерша опять перебивала его своим комментарием-вопросом.
В памяти Михаила не осталось бы никакого следа от передачи, кроме досады, если бы не комичный эпизод в конце. Смешно было и то, что авторы передачи не заметили этого комизма, а фрагмент украсил бы выступление самого Задорнова.
Репортерша остановила двух девушек, одетых как близняшки в одинаковые огромные лисьи капоры, короткие, выше колен, искусственные шубки под леопарда. Ноги в черных лосинах, торчали из шубок, а на ногах еще невысокие сапоги с опушкой. Одна – большого роста толстушка, другая – форменный заморыш на голову ниже.
Как только репортерша узнала, что им по пятнадцать лет и учатся в ПТУ, она выстрелила длинным потоком, где были перемешаны проблемы профессионального образования, эротического воспитания, молодежного телевидения, свободного времени, общежитейского быта и еще, кажется, спорта. Девицы ошалели перед телекамерой, да еще под градом непонятных вопросов. Они таращились то в камеру, то друг на друга и непрерывно повторяли почти в голос при малейшей паузе репортерши: “Мало еротыкы, мало еротыкы…”. Они так и говорили, с сильным украинским акцентом. Видно деревенские девочки. Наконец репортерша от них отстала, а оператор почему-то долго сопровождал их уход вдаль по улице: две нелепые фигурки, напоминающие сначала рыжих стриженых пуделей: из мехового треугольника торчат ноги с опушкой, – потом издалека, двух серых крыс…
Началась другая передача, а в ушах Михаила звучало: “Мало еротыкы, мало еротыкы…”. Вспомнилось, что на хуторе как раз в эротических вопросах полный дисбаланс. Так может быть здесь и есть корень преступления… Алевтина кому-то сильно мешала. Список кандидатов получался большой: Антон Бубырь, которого он почему-то не брал в расчет, Евгения Цурко, Екатерина Сирко, Петр Кореньков, Гавриленко, Владимир Гонтарь… Сокаля Михаил исключил без всяких колебаний – женщины у того были на десятом месте после выпить и закусить…
Могла Алевтина, например, застукать Антона с какой-нибудь такой, что огласка была для него была смерти подобна?! Допустим, с Евгенией. Наука наукой, а природа требует свое! Может быть, в список включить и Бубыря-старшего? Этот тоже мог подгулять и бояться огласки. Алиби у него нет. А “донжуанистый” Музыченко, чем не вариант?! Мог завернуть в дом к той же Евгении, на хуторе его знали – бывал там не один раз и познакомился…
Вечером Михаил поднялся в библиотеку с намерением еще раз прослушать записи и начертить прямо на плане хутора схему перемещения Алевтины с расчетом времени.
Первый вопрос, который почему-то у него возник: откуда начинать, с первого момента или последнего? Но это было методически неверно. Нужно начинать с точки, которая наиболее достоверно определена во времени и пространстве.
Такая точка определена в показаниях дачника: место – калитка двора Алевтины, время – четырнадцать часов плюс-минус пять минут. Михаил нанес отметку на план хутора и задумался… Где следующая? Двор Бубырей или дом Гавриленко?
Если двор Бубырей, то не могла она потратить полчаса на тридцать метров. Если дом Гавриленко, то к чему прилепить сетования Алевтины на плохую погоду и необходимость идти к Виктору?! Или это домысел жены Бубыря, или Алевтина пошла к Гавриленко второй раз, решившись ради любимой внучки заплатить за молоко по требуемой Гавриленко цене?
Почему приврала жена Бубыря?! Почему Гавриленко скрыл второе посещение Алевтины?! Михаил прослушал еще раз запись беседы с Гавриленко…
Ничего Гавриленко не скрывал! Такого вопроса не было, значит, и не было ответа. Нужно будет задать!
В понедельник, как только законченный еще в пятницу отчет по расследованию жалобы на Симоненко попал на стол Сафонову, Михаил с ведома начальника выехал на хутор. Сафонов его не остановил, значит, будет читать отчет без него. Обычно районный прокурор любил изучать пухлые документы в присутствии их авторов, чтобы не тратить время на письменные замечания и получать разъяснения сразу же. К чему бы это?!
Погода последнюю неделю была без дождей, и дорога на хутор стала проезжей, поэтому Михаил попросил Саню подкатить зеленый “газик” прямо к воротам Гавриленко. Перед выездом он звонил на работу Гавриленко и узнал, что тому заступать на дежурство только через сутки. Сворачивая с трассы на дорогу к хутору, они прочитали на столбе навеса, здесь жители хутора прятались от непогоды в ожидании попутных автобусов, любопытное объявление: “Продаются козы и козлята. Недорого. Хутор Дикий, спросить Виктора”.
