— Вы сами сказали, что подобные клятвы стоят недорого, даже если они скреплены кровью. Думаю, Зверев решил не рисковать, для него слишком многое оказалось поставленным на карту. И потом, каждый смотрит на ситуацию со своей колокольни. Зверев вполне мог опасаться, например, шантажа. Сам он, будьте уверены, на это способен.
Я посмотрела на часы. Пора было завершать познавательную беседу.
— Я, собственно, сказала все, что собиралась, — проговорила Лена, заметив мой взгляд. — К тому же я начинаю замерзать. Вы хотите меня о чем-то еще спросить?
— Да, — кивнула я. — Во-первых, как получилось, что почти все из «десятки» занялись бизнесом?
— Это очень просто. Мы же все были нищими. Давая клятву, обещали помогать друг другу добиваться успеха, хотели непременно организовать свое дело. И организовали. А потом как-то пошло-поехало.
— А почему в девяносто первом году практически все десять человек уехали из города?
— Уехали временно, потом-то вернулись… Я же говорила: в восемьдесят седьмом году все только начиналось. И вспомните сами, как почти все сколачивали начальный капитал в конце восьмидесятых — начале девяностых. Элементарный рэкет был чуть ли не самым невинным способом быстрого добывания денег. А у ребят в этом отношении был богатый опыт, к тому же они представляли собой значительную силу. На рожон не лезли, но от рискованных предприятий не отказывались. Весной девяносто первого у них было серьезное столкновение с группой, держащей власть в одном из районов города. Женя перед отъездом сказал, что они «круто разобрались» тут с некоторыми. Теперь должны отсидеться, пока какое-то время пройдет. Остальные вскоре вернулись, а Зверева с тех пор больше никто не видел. Все думали, что он погиб.
Лена встала, намекая, что пора бы разговор закончить.
— Последний вопрос, — попросила я, и она кивнула. — Вы сказали: «Я и раньше молчала». Что именно вы имели в виду?
— Именно то, что вы подумали, — холодно сказала Лена. — Я начала сотрудничать с вашими коллегами еще в восемьдесят девятом году. Мое счастье, что повезло с куратором. Меня застукали в краденой машине. Я, правда, только потом узнала, что она краденая. Я курила «дурку», и в кармане у меня лежала еще одна порция. А как раз тогда я устроилась на хорошую работу и поступила в университет. Мне предложили сделать выбор, и я его сделала. Если вы еще не поняли, повторюсь: не коснись эта история моего брата, будьте уверены, я бы сейчас с вами не разговаривала. Пальцем бы не пошевелила. Не обязана. Я собиралась выложить информацию куратору, но он уговорил меня встретиться с вами. Если больше ничем помочь не могу, то — до свидания.
— Лена, — окликнула я, она остановилась и обернулась. — Может быть, я могу чем-нибудь помочь? Вы же понимаете, что когда заварится вся эта каша со Зверевым…
— Я уже говорила, мне повезло с куратором, — перебила Лена. — Кроме того, хороших осведомителей не сдают. Что касается персонально вас… Если бы я вас не узнала, когда проходила мимо в первый раз, то, скорее всего, не подошла бы.
Она развернулась и быстро пошла прочь.
Я посмотрела на часы. Пора было выдвигаться и мне. Ямской, должно быть, только что покинул свою пассию. К тому же я тоже начала зябнуть.
* * *
Первое, что я сделала, — это связалась с Громом, чтобы сообщить ему информацию и получить дальнейшие распоряжения. Собственно, поставленную генералом задачу я практически выполнила.
М-да… Лена… Вот она, маленькая месть осведомителя. Сначала Лена сама не догадывалась о причастности Зверева к гибели «братьев». Но если бы она сразу сообщила всю информацию, моя работа свелась бы к минимуму.
Но ехать в Муром мне или кому-то еще из оперативных сотрудников пришлось бы в любом случае. Хотя бы для того, чтобы при проверке информации не засветить осведомителя. Тучка заняться этим делом не мог — у резидента свои задачи. Так что поездка состоялась бы так или иначе. Но насколько упростилась бы моя работа, будь Лена более болтлива. Или более глупа. А так ведь ни слова лишнего в первом донесении не сообщила.
Я доложила Грому, все, что удалось узнать, высказала предположения по поводу Зверева как потенциального заказчика убийств.
— Вот что, — Гром помедлил, раздумывая. — Зверевым займутся другие, ты к нему не суйся.
— А киллер? Думаю, я смогу на него выйти в ближайшее время. Он ведь работу еще не закончил, так что должен быть еще здесь, в Муроме. И я практически у него на хвосте.
— Сейчас упускать его, конечно, нельзя, — согласился Гром. — Потом ищи ветра в поле. Нам же работы может прибавить в будущем. Сделаем так. Если у тебя есть реальная возможность обезвредить его без риска — действуй. В противном случае сама на рожон не лезь. Свяжись с резидентом, пусть подключает местные силы. Короче, осмотрись, взвесь шансы и действуй по обстановке.
Для того чтобы «осмотреться и взвесить шансы», следовало вернуться к наживке. Может, рыбка уже клюнула, пока я другими делами занималась.
Без пяти минут восемь я уже сидела в машине около дома Ямского. Подъезды в доме располагались со стороны тихой улицы, сюда же выходили окна квартиры Ямского. К тому же квартира находилась на втором этаже, что значительно облегчало мою задачу. О более удачном расположении я и не мечтала. Если о чем-то и приходилось жалеть, так это об отсутствии телевизора — не увижу передачу Москвичова.
Ямской еще не появлялся, зато Шапочников уже был тут как тут. То убыстряя, то сбавляя темп, он бегал вокруг своей машины, поочередно поглядывал то по сторонам, то на часы, то на темные окна квартиры и снова — по сторонам… На мою «шестерку» он не обращал ровным счетом никакого внимания.
В любом случае меня он разглядеть не мог. Когда мимо проезжала встречная машина и освещала салон «шестерки» фарами, я на всякий случай слегка, чтобы движение не бросалось в глаза, склоняла голову, хотя делать это было совсем не обязательно — Шапочников так боялся просмотреть своего приятеля, что все остальное его совершенно не интересовало.
В отличие от меня. Лично меня очень заинтересовала «девятка», припаркованная в нескольких метрах от моей машины. На улице стояло еще несколько машин, но все они находились на той стороне дороги, где стоял дом Ямского. Оно и понятно — водители обычно стараются оставлять машины поближе к дому. Даже если не живут здесь, а только приехали в гости. Странная логика у людей: припаркуются прямо под окнами, а потом регулярно встают, подходят к окну, выглядывают… Нет, чтобы поставить свою «ласточку» на противоположной стороне и глазеть на нее сколько угодно, не поднимаясь с места. Может, думают, будет ближе бежать, если что случится?
С противоположной стороны дороги жилых строений не наблюдалось на протяжении всего квартала. Днем здесь наверняка довольно шумно и многолюдно, а сейчас тут стояли всего две машины: моя «шестерка» и эта «девятка».
Припарковались мы почти одновременно — «девятка» появилась буквально через минуту после того, как я заглушила двигатель и встала немного впереди по ходу движения. Остановиться позади моей «шестерки» тоже можно было, но только в непосредственной близости, дальше находился перекресток.
Почему я выбрала это место, лично мне было понятно: отсюда открывался самый лучший обзор и удобнее было пользоваться направленным микрофоном. Но что здесь надо водителю «девятки»?
Впрочем, этим вопросом я не задавалась вплоть до того момента, пока на улице наконец-то не появился Ямской. Точнее, его ярко-красный «Опель — Кадет». Цвет и марку машины при скудном искусственном свете дорожных фонарей, да еще на некотором расстоянии определить, мягко говоря, сложно. Но манера управлять автомобилем — все равно, что походка. И то, что приближается господин Ямской, я поняла сразу, как только его машина вывернула из-за поворота и вышла на финишную прямую.
Кстати, «Опелем», кроме меня и Шапочникова, заинтересовался также и водитель «девятки». Взаимное расположение наших машин давало мне некоторые преимущества перед водителем «девятки» — я могла наблюдать за ним, не утруждая себя лишними движениями или ухищрениями. И хотя заднее стекло его машины, так же как и моей, было затемненным, свет фар проезжавших автомобилей освещал салон «девятки» достаточно хорошо. Что именно водитель делал, я, разумеется, не видела. Зато обратила внимание, что голова его исчезла почти сразу же, как только машина припарковалась. И снова появилась в поле зрения, едва на горизонте обнаружился Ямской.
Потом, когда «Опель» лихо подрулил к обочине, водитель «девятки» зашевелился и, как мне показалось, приоткрыл дверцу. Ямской в это время как раз выходил из машины, а к нему на всех парах мчался Шапочников.
Несколько мгновений я потратила на окончательную настройку направленного микрофона, а когда снова глянула в сторону «девятки», голова водителя уже занимала прежнее неподвижное положение. Вот тут-то я и спросила себя: какого черта торчит здесь этот человек? И в случае, если он представляет какую-то угрозу, правильно ли я сделала, что не замаскировалась получше?
