— Неужели нельзя было подождать десять минут! — вместо приветствия упрекнула меня девушка. — На носу экзамены, а вы срываете меня с занятий.
— Думаю, десять минут особой роли не сыграют. В конце концов, спишешь у кого-нибудь окончание лекции, — не дала я спровоцировать себя на конфликт. — Ты должна мне показать товарища Антона, про которого говорила в нашу последнюю встречу. Кстати, твоя подруга или Зубов так и не появлялись в университете?
— Нет. Инны точно не было. Я не пропустила ни одной пары. Если бы она приходила, я бы ее увидела, — ответила Аня, а потом встревоженно добавила: — У меня какое-то нехорошее предчувствие. По-моему, Инне грозит опасность.
— Очень может быть, — не стала я успокаивать свою юную собеседницу, — вот поэтому я и не могу медлить. Мне срочно нужно переговорить с тем парнем, что знает Антона.
— В таком случае лучше спуститься к выходу. Мне кажется, у него сегодня это последняя пара. Надежнее будет ждать его на крыльце.
Долго томиться в ожидании нам не пришлось. Как только началась перемена, вся улица перед университетом моментально заполнилась будущими экономистами, а вместе с ними гамом, смехом и всеми остальными звуками, характерными для молодежи.
Анна глазами указала мне на молодых людей, стоящих недалеко от крыльца, и сказала:
— Вон он. В джинсах и серой футболке.
— Спасибо, Анечка.
— Так я пошла?
— Конечно, иди. Еще раз спасибо, — поблагодарила я ее и вдруг поняла, что забыла, как зовут зубовского однокашника.
— Аня! — окрикнула я убегающую студентку.
Девушка с недовольным видом вернулась ко мне.
— Ну что еще? — спросила она с раздражением.
Я не стала читать ей мораль на тему о том, как следует разговаривать со старшими. Некогда было.
— Зовут-то его как? — спросила я вместо нравоучения.
— Андрей. Андрей Овчинников, — и, не попрощавшись, Анечка развернулась и побежала в корпус.
«Фу, какая невоспитанность», — мысленно возмутилась я и тут же переключила свое внимание на интересующего меня парня. Он курил в компании еще двух студентов и домой, видимо, не очень торопился. Я спустилась с крыльца, села за руль своей «девятки» и подъехала поближе к этой троице.
— Андрей! — позвала я.
У всех троих лица вытянулись от удивления.
— Я? — даже не пытаясь скрыть своего изумления, уточнил друг Антона.
— Ты, ты, — подтвердила я и скомандовала: — Садись в машину.
Парень заколебался.
— Боишься, что ли? — поддела я его на крючок, зная, что такие вопросы безотказно срабатывают в беседах с мальчишками.
— Еще чего! — огрызнулся Андрей совсем по-детски.
Ему, впрочем, как и любому представителю сильного пола независимо от возраста, не хотелось выглядеть в глазах окружающих трусом. Он решительно обошел машину и уселся рядом со мной на переднее сиденье. Я завела машину и тронулась с места. Андрей, как бы ища поддержки, оглянулся на друзей. Я из любопытства тоже посмотрела на них в зеркало заднего вида. С еще больше вытянутыми лицами они выглядели совершенно растерянными.
— Где живешь? — спросила я у своего сбитого с толку попутчика.
— На Лермонтова, дом двенадцать, — послушно ответил он.
— Хорошо. Сейчас я тебя отвезу домой, а ты мне по дороге расскажешь все, что знаешь, про своего друга Антона Зубова.
— Про Антоху? Да че про него рассказывать?
— Я же сказала — все. Ты, например, не знаешь, где он сейчас может быть?
— Не знаю. Он уже несколько дней как потерялся.
— Ладно. Допустим. Тогда расскажи мне что-нибудь про его подружку.
— Про Инну, что ли?
— А что, были другие?
— Да была одна женщина лет тридцати. Я ее не видел. Но Антоха говорил, что она даст фору любой молодой телке, — и он с интересом посмотрел на меня, видимо подозревая, что я могу оказаться той женщиной.
— Это не я, — расставила я точки над «и».
— А вам он зачем нужен? — поинтересовался любознательный студент.
— Много будешь знать, скоро состаришься, — процитировала я известную поговорку. — Что дальше было с той женщиной?
— Ничего не было, — Андрей отмахнулся, обиженный моим недоверием.
— А все-таки?
— До постели дело у них не дошло, — сообщил мне друг Зубова. Это, конечно же, было для него самым главным. С его точки зрения, раз не было секса, значит, ничего и не было. — Не помню, то ли она его бросила, то ли еще что-то, но он стал встречаться с Инкой. Про то, как он с Беспаловой кувыркается, рассказывать?
— Нет-нет, спасибо, — поспешно остановила я его. Про это слушать у меня не было ни малейшего желания, тем более что я практически все видела собственными глазами.
— Расскажи лучше, где Антон берет героин, — резко перевела я разговор на интересующую меня тему.
Андрей насупленно замолчал. Ну вот, не хватало только, чтобы он заартачился. Капризы мальчишки не входили в мои планы. Я демонстративно достала из стоявшей между сиденьями сумочки пистолет и положила его себе на колени.
— Я тебя слушаю, — поторопила я попутчика.
Теперь он молчал с видом героя-партизана, которого пытают безжалостные фашисты. Как ему не хочется выдавать товарища! Или, может, у него самого рыльце в пушку?
— А ну, быстро говори! Или я пойду к твоим родителям и все им расскажу, — блефанула я и попала в точку.
— Вы из милиции? — дрожащим от волнения голосом спросил Андрей.
— Нет. Расслабься. Я знаю, что Антон брал героин у барыги, который живет в его доме.
Попутчик кивнул в знак согласия.
— Как ты думаешь, где еще он может достать порошок?
— Достать-то можно, только Антоха не будет этого делать. Он ужасно боится, что подсунут чернуху. У него на этом пунктик, поэтому берет всегда у одного и того же.
— А если ломка?
— Ну так есть же барыга. Иди покупай, и ломки не будет.
— А если барыгу возьмут?
— Вот когда возьмут, тогда и будет волноваться. А сейчас причин для паники нет.
Довольная результатом нашей беседы, я высадила Андрея у его дома, строго-настрого приказав завязать с наркотиками. Обещала приехать и проверить. Жаль парня, пропадет ведь.
* * *
После встречи с Андреем я вернулась домой. Меня никто не встречал. А в квартире — ни одного живого звука. Тишину нарушало только тиканье часов. По спине пробежал холодок: «Неужели ушел?» Я кинулась в гостиную.
Беспалов сидел на диване, задумчиво уставившись в одну точку.
— Тебе плохо? — вывела я его своим вопросом из транса.
— Нет. Просто задумался.
— О чем, если не секрет?
— А я теперь думаю только об одном. В чем я виноват? Что сделал неправильно? Чем я ее обидел? Ведь невозможно желать человеку смерти просто так. Должна быть причина.
— Ты опять про Инну?
— Про кого же еще?
— Вот что я тебе скажу. Если виновницей всего происходящего действительно является твоя жена, если это она три раза пыталась убрать тебя, если она — убийца Паши и того торгаша, то ты ее никогда не поймешь. Потому что тогда она просто-напросто ненормальная. А здоровым людям, как известно, никогда не понять логику умалишенных.
— Ты действительно думаешь, что у Инны не совсем здоровая психика?
— А сам-то ты что думаешь?
— Я ничего такого за ней не замечал. Она оказалась ветреной, лживой и так далее и тому подобное. Но с точки зрения психики… По-моему, абсолютно здорова.
— Вот и мне не верится, что она могла заварить всю эту кашку.
— Да, но факты говорят сами за себя. Почти в каждом эпизоде дела непременно принимает участие молодая женщина, похожая на Инну.
— Именно — похожая.
— Почему ты упорно не желаешь посмотреть правде в глаза?
— Какой правде?!
— Правда одна! Моя жена три раза пыталась отправить меня на тот свет.
— В таком случае по ней психушка плачет!
Мы с Беспаловым даже не заметили, как перешли на повышенные тона.
— Ты считаешь, это уникальный случай, когда один из супругов убивает другого?
— Отнюдь. Таких случаев пруд пруди.
— И что, все супруги-убийцы чокнутые?
— Естественно, не все. Но у психически нормального убийцы обычно есть мотив.
— У Инны, если разобраться, тоже есть мотив. Ей хочется заполучить мои деньги.
— Это опять только предположение. И еще одно: психически здоровый человек не стал бы до такой степени зацикливаться на убийстве. А тут речь идет об идее-фикс. Три попытки! У какого-то психа навязчивая идея — убрать Беспалова. Вот что я думаю.
— Значит, от версии, что я помешал каким-то криминальным кругам, ты отказалась?
— Не совсем. Эта версия, по-моему, тоже заслуживает внимания. Только тут следует различать две первые и последнюю попытки убийства. Если мафия и имеет отношение к покушениям на твою жизнь, то только к третьему. Я имею в виду взрыв машины.
